Стенли Вейнбаум - Свихнувшаяся луна Страница 4

Однако едва Грант успел улечься, как снаружи послышался скрежет когтей по камню и вслед за ним голос суматошно орущего Оливера:

— Мне страшно!

Чертыхнувшись, Грант впустил кота, тот благостно огляделся и прошествовал к кровати. Там, устроившись в ногах лежавшей девушки, Оливер безапелляционно заявил:

— Вы нуждаетесь в крыше над головой и лекарстве.

Разглагольствования кота — как всегда и бывало — успокоили напряженные нервы Гранта, и он безмятежно уснул.

В течение семи часов ничто не нарушало покой одинокой хижины в жунглях Ио. Когда в небо над зарослями взошли Юпитер и Европа, один из обитателей дома поднялся с пола, потирая травмированные голыми досками бока. Он выглянул наружу и удовлетворенно хмыкнул, не заметив никаких признаков происшедшей накануне бойни, затем взглянул на кровать. И эхокот, и девушка все еще спали, причем румянец на личике мисс Ли свидетельствовал о том, что кризис болезни миновал.

Для того чтобы закрепить эффект, он приготовил еще один раствор лекарства и негромко окликнул девушку. Та тотчас же открыла глаза и улыбнулась, удивленно проговорив:

— Опять вы? У моего бреда завидное постоянство!

— Да никакой это не бред, — досадливо отмахнулся Грант, ногой пододвигая к кровати табурет. Он уселся на него и протянул девушке стакан. — Выпейте-ка это, а потом поговорим.

Она послушно проглотила содержимое склянки и обвела взглядом хижину.

— Я никогда не бывала здесь, — растерянно проговорила она.

— Это мой дом, — терпеливо, словно малому ребенку, объяснил Гант. — И это не бред: вы в самом деле гостите у меня, потому что нельзя оставлять больных под открытым небом. Вы хоть помните, как оказались на Ио? Ну же! Очнитесь! Все вокруг самое настоящее — и я, и эхокот, и эта хижина.

Тем временем проснувшийся Оливер перебрался на стол и теперь рассматривал беседующих людей с высоты.

— Все подлинное? Меня нашли? — все так же нерешительно сказала девушка и, вдруг поверив, радостно засмеялась. — Какое счастье! Мне было ужасно страшно и одиноко в джунглях… — Будто в ознобе, она передернула плечами и плотнее завернулась в куртку.

— Но теперь все позади, — успокаивающим тоном прервал ее Грант. — Расскажите лучше, как вы оказались в самом гадком местечке на Ио. Если судить по светской хронике, вам больше пристало посещать всякие там Парижи или Нью-Йорки.

— Это все моя глупость, — нахмурилась она и вдруг, словно вспомнив что-то забавное, спросила: — А где фотография? Привидение в лесу, помнится, упоминало о ней.

— Эти поганые твари унесли из дома все, что смогли. К сожалению, смели и ее, вот только гвоздик остался, — ткнул Грант в сторону голой стены. — Но и они внакладе не остались, — мрачно проворчал он. — Лучше расскажите о себе.

— Знаете, все-таки противно говорить о собственной недальновидности, — призналась она. — Но если по порядку, то дело обстояло так. Мне надоело, как вы выражаетесь, посещать Парижи и прочие фешенебельные места, да и по отцу соскучилась. Вот и прилетела к нему, в Нордвил, где его фирма затеяла что-то с плантациями февры. Я на Ио уже три месяца… В сущности, и здесь скука смертная, а не романтика…

— Ну да, и в поисках романтики вы отправились пешком из Нордвила в сторону Поганых гор, куда же еще, — в тон ей заметил Грант.

Ли снова рассмеялась и села в постели, привалившись спиной к стене: вторая порция снадобья полностью вернула ей силы.

— Просто я решила посетить дансинг в Зюйдвиле: мне рассказывали, что там бывает очень весело и интересно. Да и захотелось пообщаться с новыми людьми — за три месяца мне уже все примелькались. Отец не разрешал отправляться одной, хотя я пилотирую не хуже профессионалов… — Она осеклась и уныло промолвила: — Все-таки, выходит, хуже…

Девушка надолго замолчала, переживая, по-видимому, свое поражение, но понуждаемая Грантом снова заговорила:

— Одним словом, заупрямилась и полетела без сопровождающих. Чтобы меня не вернули, я выбрала новый маршрут. Неожиданно впереди возникли горы…

— Это пресловутые Поганые горы, и они вполне отвечают своему названию, — заметил Грант. — Любой пилот предпочитает сделать крюк, лишь бы не оказаться над ними.

— А что в них такого страшного? — удивилась Ли.

— Дело, собственно, не в них, а в атмосфере Ио, — ответил Колтроп. — Она ниже вершин гор, их пики выступают в безвоздушное пространство, так что преодолевать горный массив можно лишь на челноках. А пилотирование на легких летательных аппаратах — весьма рискованное предприятие.

— Ну, об этом-то я знала, но думала, что, выскочив в космос, тут же смогу снова нырнуть в атмосферу. Мне подробно рассказал об этом маневре секретарь отца, Харви, опытный пилот, который обычно сам водит его самолет.

— Думается, одного объяснения мало, — с сомнением проговорил Грант. — Там очень важна стартовая скорость выхода в космос и угол наклона при входе в атмосферу. Если угол выбран неверно, самолет просто расшибется о плотный слой воздуха, совсем как неумелый прыгун с вышки — о поверхность воды.

— В атмосферу-то я вошла, — уныло проговорила девушка, — но не смогла выровнять самолетик, и он врезался в заросли кустарника у подножия гор. Довольно мягкая посадка, — нервно хихикнула она и продолжила повествование: — После этого нужно было выбраться из джунглей на открытый участок, чтобы меня легче было найти, и поэтому я направилась к югу — прочь от гор. Все это время я старалась не есть и не пить, чтобы не заболеть нервной горячкой, но в конце концов не выдержала и напилась из какого-то ручейка. После этого явь и видения переплелись настолько, что я уже не отличала одно от другого.

Менторским тоном Грант произнес:

— Перед тем как пить воду, надо было пожевать листья февры.

— Я об этом просто забыла, да и вряд ли сумела бы отыскать их, — призналась Ли. — И кроме того, надеялась, что меня вот-вот найдут.

Грант возмущенно хлопнул себя по колену.

— Какая наивность! — воскликнул он. — Джунгли занимают площадь в тридцать миллионов акров! О выбранном вами маршруте никто не знал, а полетов над Погаными горами практически не бывает! И вы думали, что вас здесь найдут?

— Что же делать? — чуть не плача, проговорила девушка.

При виде ее слез Грант смягчился.

— Успокойтесь же. Самое страшное позади. Теперь просто придется подождать транстпортного судна, регулярно забирающего февру у меня и других поставщиков. Оно совершает облет джунглей ежемесячно, так что недели через три вы сможете улететь отсюда. — Он не стал уточнять, что и сам не задержится здесь. — Ну, как план?

— Думается, это единственно правильное решение, — согласилась Ли, но тут же ее лицо вновь затуманилось, и она прошептала: — Отец, наверное, решил, что я погибла…

— Но вы-то знаете, что живы! — рассмеялся Грант.

Молчавший до сих пор Оливер радостно завопил:

— Какое счастье! Самое страшное позади!

— Я не стану для вас обузой, — сказала повеселевшая девушка, выпутываясь из куртки Гранта. — Я умею прибираться и кое-как готовить. Но что делать с платьем и обувью? В этих лохмотьях я напоминаю огородное пугало! А каблуки, как я убедилась, не совсем годятся для джунглей.

Грант критически оглядел девушку и нашел, что ее очарование вовсе не зависит от того, какой на ней наряд, но вслух сказал:

— Посмотрите в ящике — может, что и удастся перешить. А каблуки я немного укорочу ножом.

Он показал Ли, где лежат иголки, нитки и ножницы, и на какое-то время его хижина превратилась в пошивочную мастерскую. Девушка что-то ушивала и отрезала, время от времени прикладывая к себе результаты моделирования. Повсюду валялись лоскутки и обрезки ниток, а посреди этого хаоса важно ходил эхокот, предлагая всем укоротить каблуки.

Когда одежда стала приобретать законченный вид, Грант вышел из домика, чтобы не смущать девушку во время последней примерки. Через некоторое время Ли присоединилась к нему, чтобы продемонстрировать результаты своего труда: перед молодым человеком стоял, кокетливо склонив головку, прелестный мальчик в джинсах и ковбойке.

— Браво! — искренне воскликнул Кол троп. — Никак не ожидал, что мое барахло может выглядеть так неплохо. Вот что значит умелые руки!

Девушка покрутилась перед ним, словно на подиуме, но внезапно снова побледнела: Грант понял, что близок второй приступ болезни. Он помог мисс Ли вернуться в дом и заботливо укутал опустившуюся на постель девушку своей курткой.

Приготовив очередную порцию лекарства, он с сожалением взглянул на жалкие остатки целительного препарата и заметил:

— Придется где-то раздобыть листья февры: мои поставщики-иолики здорово подвели меня, притащив вовсе не те растения. Ладно, займусь этим позднее, а вы пока выпейте то, что есть, и постарайтесь уснуть.