Уильям Квик - Заложник вчерашнего дня Страница 40

— Ну, ладно, — сказала она. — Оно не такое уж и плохое. Я имею в виду твое тело.

Губы его задвигались, но он промолчал. Зато девушка расхохоталась.

— Прости меня, Гарри. Я знаю о тебе, потому что ты — нечто вроде знаменитости. В определенных кругах. — Она облизнула губы. Гарри смотрел на них, как загипнотизированный. — Я — местная. Живу здесь, на станции. Все эти люди здесь транзитом. Вряд ли кто-нибудь из них даже подозревает о твоем существовании. Но местные… — Она вдруг умолкла. В ее карих глазах открылась какая-то бездна. — Любой, кто появляется вместе с Глорией событие.

— А что, Глория — такая большая шишка?

— Глория? — Шер моргнула. — Ты разве не знаешь? Она — одна из Основателей!

— А что значит «основатель» и почему это так важно?

Она внимательно посмотрела ему в глаза.

— В самом деле не знаешь?

— Нет.

— Станция находится здесь тысячи лет. Глория — первый Основатель, посетивший ее с тех пор, как она была построена.

— И что? — он никак не мог уловить суть.

Ее глаза немного расширились. Ему показалось, что в них даже метнулась тень страха.

— Визит Основателя, согласно нашим легендам, — это начало.

Его поразил скрытый, зловещий смысл этих слов. Голос ее зазвучал сухо и холодно, теперь она была явно напугана.

— Начало чего?

— Конца, — чуть слышно ответила она. — И ты — его часть.

19

На поверхности планеты, медленно вращающейся под станцией, начались какие-то перемещения. Рассвет, словно ножом, резанул по огромному белому комплексу зданий, построенному тысячелетия назад. Под хрустальным куполом одного из сооружений стояли резервуары, наполненные золотисто-молочной жидкостью с впрыснутыми в нее семенами. Цистерны, изготовленные из сверкающей стали, имели окна, сквозь которые виднелось медленное, таинственное колыхание вязкой массы.

Семян было четыре. Каждое из них содержало компьютер, размером меньше микрона, а каждый из компьютеров заключал в себе набор информации, необходимой для построения живой матрицы. Жидкость выглядела молочно-мутной из-за наличия мириад сборочных атомов. Атомы начали медленно срастаться с семенами и образовалась молекула. К первой молекуле присоединились другие, каждая из которых формировалась в строгом соответствии с информацией, зашифрованной в самом семени. Молекулы постепенно слились в сгусток, размером с пылинку. Появилось четыре таких пылинки. Они походили на крошечные пятнышки света внутри движущейся жидкости.

Вокруг цистерны техники наблюдали за показаниями приборов. Процессы в резервуарах были столь быстры, что контроль мог осуществляться только совершеннейшими компьютерными системами управления.

Все больше молекул сливалось с пылинками и те увеличивались. Теперь в густом растворе дрожали точки, напоминавшие микроскопических головастиков. Тысячи атомов-сборщиков ринулись к своим крошечным строительным площадкам и каждый выполнял одну простую операцию. В цистерны накачали какое-то новое сырье, и молочная жидкость слегка изменила цвет — с темно-золотистого до более светлого.

Головастики начали неистовый танец, которому, казалось, миллионы лет. В хаотической пляске стала появляться какая-то закономерность. Техники, привыкшие к этому процессу, внимательно, но без всякого благоговения наблюдали за появлением форм в амниотической жидкости, предохраняющей зародыши от повреждений.

Эволюционный процесс продолжался. Наконец четыре фигуры начали двигаться. Пальцы сжимались и разжимались, мышцы ног сокращались и расслаблялись, веки открывались и снова закрывались. Квот застучали сердца. Усиленный звук эхом отдавался по огромному помещению, как отдаленный марш. Губы растянулись, и обогащенная кислородом жидкость заполнила легкие. Организмы достигли стадии завершения.

Через некоторое время молочную жидкость откачали. Она скатывалась тягучими, густыми потоками с обнаженных плеч, с новой, сверкающей кожи.

Фигуры закашлялись, отхаркивая из легких остатки жидкости. Теперь они дышали непосредственно кислородом. Цистерны раскололись надвое, и фигуры посмотрели друг на друга и вышли из резервуаров.

— Кажется, все в порядке, — сказала Женщина.

— У нас еще достаточно времени, — отозвался Мужчина ниже ее ростом.

— Все зависит от парня, — заметил Ангел с волосами цвета закатного солнца. — Если мы ошибаемся…

Человек с золотистым цветом кожи, глаза которого напоминали выцветшие рубины, медленно кивнул.

— У нас нет выбора. Парень — загадка для самого себя. Его тайны — как азартная игра.

— Мы всегда играли в секреты, — ответил Мужчина.

Женщина рассмеялась.

Оставляя на каменном полу влажные следы, цветом походившие на старинные драгоценные монеты, четверка двинулась к выходу. Техники, казалось, не обращали на них внимания.

Основатели прибыли.

— Расскажи мне о Глории, — попросила Шер.

Гарри откинулся на толстую подушку одного из кожаных диванов, стоящих у трех стен небольшой наблюдательной комнаты, расположенной во внешнем крыле станции. Шер привела его сюда.

— Это мое тайное место, — пояснила она. — Здесь редко кто бывает. Можно укрыться от толпы.

Теперь, когда он смотрел на покрытое облаками великолепие Ариуса, ему именно этого и хотелось: укрыться от людских глаз с симпатичной девушкой и расслабиться.

Он пожал плечами.

— С ней все в порядке. Для ее возраста.

— Пойми меня правильно. — Гримаса недовольства исказила тонкие черты лица девушки. — Это не какое-то религиозное преклонение. Но Глория и все Основатели очень важны для нас.

Гарри попытался подумать о Глории с точки зрения Шер. Несомненно, это значительная, возможно даже мистическая, личность. Но перед его мысленным взором представала лишь стройная энергичная женщина, которая слишком много курила и отпускала грубоватые шуточки.

Однако, это был предлог для продолжения разговора. Ему казалось, что он мог бы просидеть вот так, окунаясь в глубину карих глаз девушки, следующие лет десять.

— Я все равно не понимаю. Что представляют из себя Основатели?

— Хочешь сказать, что действительно не знаешь?

— Нет.

— Странно. — Голос ее звучал задумчиво. — Ты ведь прибыл с Ариуса периода Расцвета?

Он вспомнил загадочную пустынную планету.

— Не знаю. Это где-то в далеком будущем относительно данного момента. — Он вдруг осознал, что должен был полагаться на слово Глории о расположении этого места во времени.

Шер кивнула.

— Именно там и надлежит быть Расцвету. Непосредственно на ведущей кромке.

Иногда Гарри казалось, что все говорили с ним на каком-то языке, отличном от того, на котором говорил он. Слова были теми же, но их новое значение он не мог уловить.

— На ведущей кромке?

— На ведущей кромке истории, — пояснила Шер. — Расцвет — предел движения вперед. Я читала об этом. Ящеры, первобытные люди и Конфедерация. Странное место.

Первобытные люди? Девушка как-то свысока относилась ко всей Вселенной Гарри. Впрочем, он и сам чувствовал нечто подобное по отношению к древней Земле. Земле той эры, когда еще не начались межзвездные перелеты.

— Да, это довольно странно, но интересно.

— Наверное, — Шер кивнула. — На станции иногда бывает очень скучно. Для многих она лишь перевалочный пункт на пути куда-то еще. Никто не остается на спутнике подолгу. Ты — первый. Побудешь здесь еще?

— Не знаю, — ответил Гарри.

Он и в самом деле не знал. После смерти Гарта его передвигали, как шахматную фигуру на доске, им управляли. Но когда некуда идти, все равно, куда тебя занесет. Теперь же, глядя в милое лицо Шер, освещаемое призрачным светом Ариуса, он понял, что хотел бы остановиться. Возможно, даже пустить корни. В этой мысли аналитическая часть его существа усмотрела нечто неприличное, и он покраснел, сам не осознавая этого.

— В чем дело?

— А?

— Ты опять краснеешь.

— Да ну?

Она пододвинулась к нему ближе, слегка задев локтем его плечо. Он застыл, боясь спугнуть ее. Сексуальные нравы, начинал он понимать, зависели от множества вещей, и он еще не знал всех правил. Пока не знал. Но очень хотел узнать.

— Надеюсь, — сказал Гарри после минутной паузы. — Я имею в виду, что надеюсь остаться здесь на некоторое время. Мне здесь нравится.

— Я тоже на это надеюсь, — ее голос окутывал его, как мягкий туман. Но если у Глории какие-то другие планы, ты уйдешь.

Ему показалось, что он услышал нотку грусти в ее словах.

— Я волен делать то, что мне хочется.

— Но не с Глорией, — заметила она, — не с Основателем.

Ну вот, опять.

— Какого черта, Шер! — бросил он раздраженно. — Кто они такие. Основатели эти? Глория — всего лишь женщина. И, вообще, она слишком много курит.