Анна Стриковская - Горсть Песка (СИ) Страница 41

— Они будут не просто совместимы, они будут точно такими же, исключая, естественно, закон о власти. Альянс будет республикой.

— Отлично. Действуй. Но учти, если ты меня обманул…

Дил с трудом сдержал рвавшиеся наружу слова упрека, сумел сохранить невозмутимое выражение лица и спокойно произнес:

— Я открыл Вам свое сердце. Если кто Вас и обманывает, то это не я.

— Намекаешь на графа Коррентиэни? Кстати, почему он на тебя так окрысился?

Дейтон усмехнулся гордо.

— Я ему дорогу перешел. И, думаю, он знает, чей я сын. А даже если не знает точно, все равно хочет насолить моей матери.

— Думаешь, в память императрицы Иоланды? Я уж и забыл, что он ее родственник… Ты прав, ни орки, ни эльфы обид не забывают, даже иллюзорных. Но, ты понимаешь, сейчас я не могу его прогнать. Он делает важную работу, будет слишком трудно передать ее другому. Так что придется пока потерпеть. А в чем ты ему дорогу перешел?

— Он попытался отбить у меня женщину.

Император вдруг развеселился.

— И как? Неужели не преуспел?

— Она ему отказала. Правда, мне тоже.

— Потрясающая женщина. Отказать сразу двум таким мужчинам! Она что, замужем?

— Нет, свободная женщина. Чистокровный человек. И даже не красавица.

— Даже так?! Хотел бы я на нее посмотреть. А чем она вас обоих так зацепила?

Ответить правду? Солгать? Дейтон предпочел нечто среднее.

— Для меня она — ключ к миру Четверки. Вы ведь знаете, его основал Гийом де Леонвиль.

— Знаменитый космический пират, о приключениях которого я читал в детстве? Забавно. Постой, это его юбилей вы с графом ездили отмечать?

— Все верно. А эта девушка — прямой потомок Гийома и легендарная героиня своего народа. На Четверке ее мнение имеет вес. К тому же она очень умна.

— Умна, раз отказала двум галактическим раздолбаям. Прямой потомок, говоришь? А в чем заключается ее легендарный героизм?

— Она со своими друзьями перекрыла торговлю живым товаром из мира Четверки. Обличила торговцев и добилась для них приговора.

— А также своими руками убила брата верховного аверха орков, и теперь в Империи ее ждет приговор. Помню эту историю. Только не слышал, чтобы она была де Леонвиль. Мне называли другое имя. Дурой она была бы, если бы с одним из вас связалась, особенно с Амондором. Он ведь аверху хоть дальняя, но родня.

— Я не думаю…, — начал было Дил, но был остановлен властным жестом.

Я не подписал приговора этой девушке, но пусть она остается на своей Четверке. Неприятности с Шиэртаном мне не нужны.

Выражение лица Эрголиона вдруг стало жестким. Перед Дилмаром был не отец, а император.

— Отец!

— О, наконец-то я от тебя дождался. Не «Вы», не «мой император», а отец. За это я должен благодарить девицу из рода де Леонвиль. Похоже, она для тебя действительно очень важна. Только держи ее подальше от Империи, сын. Да и сам держись. Твои планы мне понятны и симпатичны, но если их озвучить… Ничего хорошего не получится. Все мои приближенные на тебя ополчатся. Поэтому я гневаюсь и повелеваю: в пределах Империи тебе больше не жить. По крайней мере в ближайшие несколько лет. Можешь приезжать время от времени на денек-другой, порадовать мать, и все. Да, не беспокойся, счета твои и банки арестовывать не буду. Пока. Банки пусть работают как работали. А личные деньги… Выводи их куда-нибудь на Кайтэй, что ли. Потом вернутся, когда время придет. И мы еще прижмем орков, эльфов и гоблинов и заставим их уважать закон. Хвала Предвечным, мы долгоживущие, можем дождаться плодов наших трудов. Так что поезжай куда-нибудь, хоть в ту же Четверку, и действуй. Даю два дня с матерью попрощаться. А если моя помощь понадобится… Данира предоставит тебе закрытый канал связи. Он до сего дня был только для нас с ней, но ты наш сын, так что пользуйся, но не злоупотребляй.

Закончив столь длинную речь император вышел, не оглядываясь. Дил опустился на кресло, совершенно вымотанный. С одной стороны, все обернулось в его пользу, а с другой… Империя как база была потеряна. Придется обосноваться где-то еще. На Илимейне? Нет, лучше пока держаться в тени. Есть такая независимая открытая планета Ферина, ему там принадлежит почти весь крупный бизнес. И население подходящее, сплошь полукровки. А еще у Дила там шикарный офис, отель и в нем шикарный пентхаус, в котором он никогда не жил. Ничего, теперь будет.

Он бы еще долго так размышлял, не трогаясь с места, но шепот за дверью, куда ушел император, утих, и в комнату вошла Данира. Посмотрела на сына и улыбнулась:

— Наконец-то. Я рада, Дил, что ты нашел с отцом общий язык.

— Он меня изгнал, ты не обратила внимания?

— Не изгнал, а разумно удалил, чтобы ничто не мешало твоим планам сбыться. Да, я понимаю, тебе бы хотелось большей сердечности, но пойми: он император. Ты и так получил от отца больше, чем все его дети. Все-таки он из тех мужчин, кто любит сначала женщину, а потом рожденных ею. Я сама такая. Люблю тебя очень: ты сын моего обожаемого мужчины. Но прости, он всегда будет для меня на первом месте.

— Матушка!

— Надеюсь, ты все понял? А теперь пойдем пообедаем, заодно ответишь на кое-какие мои вопросы.

Ну вот, как ни строй из себя бездушную императорскую сучку, но мама — она мама и есть. И поддержит, и поможет, и беду отведет. Только всегда хочет знать подробности. Вот сейчас про Ри будет выпытывать. А что ей сказать? Что послала ко всем чертям? И кого? Дилмара Дейтона, любимого сына императора Эрголиона? Срамота!

Обед подали в соседней комнате, до сих пор служившей Дилу гостиной, потому что находящегося под домашним арестом кормить во дворцовой столовой вместе с хозяйкой неправильно. Он любовался сидевшей напротив женщиной. Несмотря на свои семьдесят пять Данира могла потягаться красотой с кем угодно. Но прелесть ее составляли отнюдь не точеные черты благородного лица, а бьющая через край жизненная энергия. Не зря уже сорок лет Эрголион, меняя жен и наложниц, оставался верен этой единственной любви. В императоре поровну текла кровь эльфов, орков, людей и вампиров, в прекрасной эдре большая часть крови была человечьей, всего на восьмушку разбавленной эльфийской. Этого оказалось достаточно, чтобы получить дар долгой жизни и некую толику эльфийской красоты, которая в смеси с буйной человечьей придавала женщине неповторимое обаяние. Кроме того в Данире чувствовалась неодолимая властность, которую она прятала при любимом, но широко пользовалась в общении со всеми остальными представителями разумных рас, тем более с собственным сыном.

Сначала она заставила Дила повторить все, что он говорил императору, хотя он был уверен: подслушивала. Потом спросила про Риалу. Взяв с матери клятву, что все это останется между ними, Дейтон поведал ей всю историю их знакомства. Она с интересом выслушала про покушение, задала несколько вопросов про дом на Энотере, фыркала, когда Дил живописал ей прием и бал, а под конец спросила:

— Ты опять собрался жениться?

— Мама, нет конечно. С чего ты взяла?!

Она как будто не услышала его слов.

— Я тебя призываю сперва подумать. Она — чистокровный человек, как я поняла. Короткоживущая. Есть ли у вас перспектива? Еще максимум лет пятьдесят она будет неплохо выглядеть, а дальше? Она станет старухой, а ты будешь еще сравнительно молодым человеком.

— Мама, при чем тут это?

— При том. Ты скажешь, что все равно ее не бросишь до конца, но представь себе ее чувства. Она прошла модификацию?

— Нет.

— Час от часу не легче! Значит, у вас впереди не пятьдесят лет, а еще меньше. Сорок — это предел. Потом она станет старухой. Подумай головой, а то поздно будет.

— Мам, я уже сказал тебе, что не собираюсь на ней жениться. Мне она нужна как аналитик, умеющий работать с разнородной информацией. А еще как человек, умеющий эту информацию добывать.

Данира презрительно фыркнула.

— Не морочь мне голову. Думаешь, я тебя не знаю? Если бы ты не втрескался в нее по самые уши, она бы сто лет была тебе не нужна. Есть другие специалисты по работе с информацией. Ты мог бы скупить их оптом. Нет, пойми меня правильно, я ничего не имею против. Наверное она действительно замечательная. Но подумай сам: не слишком ли жестоко будет оторвать девочку от всего, что ей дорого, если в результате ты не дашь ей счастья?

— Мама, давай мы с Ри сами решим эти вопросы. Тем более что она мне отказала.

— Какая разумная девочка. Но вот ты, как я вижу, не готов от нее отказаться.

— Не готов, это ты правильно заметила. Но сейчас дело не в этом, а в том, когда я смогу покинуть Лигет и как мне избавиться от навязчивого внимания графа Амондора.

Данира вздохнула. Она не хотела так быстро отпускать сына. За последние пятнадцать лет это был едва ли не первый случай, когда им удалось побыть вместе и поговорить откровенно. Что ни говори, своего единственного ребенка она любила, хоть он и вырос в совершенно неуправляемого типа. Зато им можно гордиться. Мальчик достоин своего отца, а кое в чем его превосходит. Вот только внуков у Даниры пока нет. С другой стороны, какие его годы. Успеется. Внуки — это хорошо, но быть бабушкой… Б-ррр… В общем, если мальчик торопится, надо ему помочь. Для начала принести обратно изъятый свот, пусть работает, общается с Галактикой. Через два дня будет удобная оказия в Союз Миров. Грузовой челнок. Она устроит мальчика сопровождающим. А оттуда — куда угодно! Граф только локти себе кусать будет. Он сейчас спит и видит, что получит Дила готовенького, на блюдечке с голубой каемочкой. Пусть обломается. Данира очень не любила родственника покойной императрицы, и было за что.