Макс Крайм - Пилот Империи Страница 41

В камерах содержались общим числом порядка семидесяти гладиаторов. Им, то есть нам разрешалось выходить в центральный коридор и посещать тренировочную площадку. Не смотря на довольно большое количество заключённых, беспорядки среди них были редки – это достигалось железной дисциплиной, которую местная охрана поддерживала на высоком уровне. Все разборки разрешались исключительно на арене. В противном случае каждый пленник, уличённый в драке за пределами площадки для поединков, практически голый отправлялся на арену вне своей очереди на расправу технически превосходящему противнику. Да. Именно так. Пушечное мясо для зрелищных сражений местные хозяева находили всегда.

Как выразился комментатор на арене: «Тут была своя, особая атмосфера»

Современным Колизеем владел выходец из преступного синдиката «Цзораесов» – хозяин Горакс. Любой гладиатор знал это. А также то что становиться поперёк пути этому хозяину не рискнул бы ни один раб с арены. Он обладал большим влиянием, обширными ресурсами и был одним из крупнейших боссов преступного мира. Но здесь Горакс был царь и Бог! В его руках находились все ниточки жизней, каждого охранника, раба, и даже гостя проклятой арены.

Некогда Горакс очень значительную часть своего незаконного состояния употребил на то чтобы создать теневую арену – «Механический Колизей». Нелегальное телевизионное шоу с неё транслировалось через закрытые от имерцев частоты по всему человеческому сектору галактики. Его смотрели контрабандисты, обычные преступники, боссы мафии, синдикаты – все, кто так или иначе противопоставлял себя закону Императора. Даже некоторые богатые колонисты подписывались у тёмных дилеров на просмотр этих программ. От того что связи синдиката, к которому относил себя Горакс и благодаря собственным возможностям, что простирались вплоть до самой верхушки управления сектором Эрклидия – ни какие шпионы, агенты и службы безопасности Империи не могли повредить хозяину технологичного Колизея. Поэтому законным было предположить, что источники Горакса вероятно сидят даже в министерских креслах Эрклидиума, если не возле самого Императора.

На нашей с Греком памяти героев, что бросали вызов порядку в Колизее, было всего четверо. У каждого из них был свой печальный конец на круглой площадке. Одного растерзали дикие звери с Туана, другой пал в непрерывных боях, длившихся до самой смерти без перерывов. Двух оставшихся просто связали и забили на той-же Арене личные охранники Горакса, превратив это в жестокое и кровавое зрелище.

Каждый раб видел это благодаря огромному экрану гало-матрице, транслирующего поединоки на широкую внутреннюю стену тюрьмы. Кроме этого благодаря отличной системе охранного видеонаблюдения хозяева арены всегда знали где, и как себя ведут и о чем разговаривает гладиаторы.

Сами бои шли раз или два в неделю и, как правило, сражения чередовались. Групповые сменяли одиночные, за ними шли тематические с исторической подоплекой, турниры на выживание. Каждый бой по времени мог длиться бесконечно. Всё зависело от силы или количества, участвующих в нём противников. Единственно, что не поощрялось это бездействие. Избегаешь боя – смерть. Затягиваешь бой намеренно – смерть. Не выполняешь оглашенные правила поединка (в редких случаях, когда они оглашались) – смерть. Подбиваешь к восстанию – смерть. Думаешь бежать – смерть… Бесконечное разнообразие вариантов.

Взамен павших в боях невольников всегда приобретались новые. Зачастую это были люди, как и мы схваченные в сражениях с торговыми кораблями, порой чем-то не угодившие преступной организации или кому ни будь из её лидеров. Очень редко попадались солдаты или офицеры с военного имперского флота, бывали и профессиональные убийцы смертники. Скорее всего, просто пиратские корабли не рисковали без нужды связываться с превосходящими их суда кораблями.

Ярость ящера

В плену прошло долгих три с половиной месяца.

У многих здесь к этому времени ломалась психика. Мы с капитанов видели такое не раз. Люди быстро превращались в животных, и это было только на руку владельцам арены.

Но нас было двое. Мы держались друг друга и поддерживали во всем. Каждый из нас уже не раз и не два выходил на арену. Там мы сражались…

Чтобы выжить самим, приходилось убивать других. Убивать без пощады, без жалости – потому что мы помнили, что происходит с раненными бойцами. Убивать других людей для того чтобы прожить до следующего поединка. Когда придётся лишать жизни вновь… И пусть это ни никогда не казалось мне хорошей идеей, пусть не хотелось марать свои руки в крови – инстинкт выживания был сильнее.

Это было кровавое время… Это было тем, что я всегда старался забыть. Не получалось никогда… Порой когда я закрываю глаза, снова вижу этот проклятый серовато розовый плац.

Будь моя воля, при любой другой ситуации я бы постарался избежать чего-либо подобного. Это была не война с агрессорами – теми, кто собирается сжечь твой дом, убить родных, захватить твои земли. Это проклятое шоу, где преступники стравливают друг с другом людей, даже если те являются такими же преступниками. Каждый поединок здесь записывают и продают за деньги тем, кто нисколько не лучше выродков, заставляющих тебя сражаться. Тем кто пускает слюни когда видит как тебе вспарывают живот и умываются твоей кровью. И хотя перед тобой стоит тот же выбор что и на войне: убей или убьют тебя – истинные виновники всегда в стороне. Но я выбрал… Грек – тоже… Мы выживем. Но эта кровь всегда останется на наших руках.

Сержу Кострову выпадали в основном бои один на один. Как бывший десантник он быстро набрал былую форму и без особого труда расправлялся со своими противниками, тем паче, что условия между поединщиками подбирались примерно равные. Гладиаторы равной силы сражались зрелищнее и отчаяннее, чем в неравных боях. У меня дело обстояло несколько хуже в плане подготовки, но всё же армейская муштра выручал. На меня сыпались в основном, групповые сражения. Сначала было тяжко. Выручала док… латая ранения, ну и собственное молодое тело позволяло мне быстро поправляться. После каждого боя я старался постоянно улучшать свою технику и тактику боёв в механической броне. Тут безусловным примером мне служил мой единственный напарник и друг. Грек.

После того самого первого боя, всем выжившим показали крайне неаппетитное видео.

Первое и последнее видео, показанное один единственный раз в начале заключения, вызвало у всех настоящий ужас. Трупы недавних противников и безнадёжных раненых, но всё ещё живых людей сбрасывали в полость между вертящимися железными барабанами, окованными стальными зубами. Это было будущее неудачно сражавшихся гладиаторов – быть перемолотыми в страшной дробилке. Меня стошнило и ещё нескольких пленных стошнило почти сразу, Грек лишь сильно побледнел и отвёл взгляд в сторону, меж тем – охранники ухмылялись, наслаждаясь и наблюдая за нашей реакцией. Именно тогда я и капитан решили сражаться на арене до последнего вздоха.

После серии побед, оставшимся в живых ветеранам обязаны были быть некоторые послабления, а также выдавались персональные доспехи. Не избежала эта участь и нас. Теперь любое выступление в них это было как визитная карточка. Завсегдатаи арены могли выбрать любого ветерана и связать с ним некую сумму денежных средств. Выигрывал или проигрывал гладиатор, соответственно получал или терял деньги игрок. Арена же всегда получала свою комиссию независимо от этого.

Теперь, как только я или Грек появлялись на техническом этаже и входили в армейский модуль, умная автоматика выдавала нам нужный тип доспеха. С арены гладиаторы возвращались через этот же модуль, и броня поступала обратно на склад. От боя до боя механики регулярно что-то меняли в технологичной броне. То улучшая характеристики, то чуть занижая – тем самым улучшая зрелищность поединков. Так же весьма разнообразными были и виды вооружения. После серии побед сержу даже дали прозвище Красный барон, из-за цвета механической брони.

Ещё одно обстоятельство, которое мы подметили с течением времени, это тот факт, что если не лезть на рожон и придерживаться немногочисленных правил – хозяева арены тоже придерживаются своеобразной справедливости в твоих поединках. Например, образцового гладиатора никто не выпустит в заранее проигрышный для него бой. В то время как с бунтарями и непокорными пленниками расправлялись нещадно, выставляя их примером для остальных гладиаторов. Таким образом, наше с Костровым желание о побеге стоило держать в большом секрете, иначе мы бы пополнили длинный список жертв «Колизея». А пока каждый из нас качался в тренажёрном зале, отрабатывал приёмы, оттачивал свою технику убивать, и щедро делился опытом с другом.