Карен Тревис - За чертой Страница 42

— Экологический ущерб на самом деле приведет матриархов в ярость.

— А ты считаешь, что конвенциональное оружие массового поражения принесет окружающей среде меньший вред? Спроси у Германии или Вьетнама. — Райат похлопал по тусклой металлической оболочке, и Линдсей неосознанно дернулась. — УРУ — самое осмысленное локализованное уничтожение. Ждешь сорок восемь часов — и отправляешься туда.

— Да на территорию, на которой рассеян кобальт, не сунешься несколько лет, если мне не изменяет память!

— Все, что нам нужно — большой взрыв, большой пожар, и чтобы то, что уцелеет, сдохло от радиации. Кобальт, по сути, и ни к чему.

— А ты неплохо в этом разбираешься.

— И ты бы разбиралась, если бы работала с биотехнологиями. Ядерный взрыв все равно сработает лучше всего. — Наверное, он прочитал отвращение на ее лице. — Я могу сделать все сам. Предоставь оружие мне. Твои морпехи тоже останутся в стороне от этой грязи.

Райат был прав. Линдсей сама себя обманывала, считая, что достаточно просто убить Шан Франкленд и что это не навлечет на них гнев матриархов. Они не станут обдумывать, как именно это было сделано. Разделение оружия на этически допустимое и этически недопустимое — дело для лицемерных людей.

Если есть определенный очаг заражения, он тоже должен быть уничтожен.

— А ты наверняка знаешь, что генштаб разведки собирается делать с… с твоим образцом тканей Шан?

Райат кивнул.

— Спрячут куда-нибудь в надежное место, на случай, если он и вправду понадобится нам позарез.

— Понятно. — Действительно понятно. В разведке служит не больше образчиков добродетели, чем в любой другой крупной организации.

Райат может стерилизовать Безер'едж, если он не ошибся с месторасположением лаборатории. Но она будет заботиться только о том, чтобы уничтожить Шан Франкленд.

— Окурт взбесится.

— Ничего он не сделает. У него приказ.

— Я бы предпочла не вмешивать сюда его и «Актеон».

— Ты действительно считаешь, что вес'хар станут разбираться, кто и в чем виноват?

— Да. — Линдсей вспомнила те минуты, когда затирала на полу невероятно маленькую лужицу крови и укладывала тело Сурендры Парек в пластиковый мешок. Арас казнил ее — два выстрела в голову. Все. Она расчленила малыша инопланетян живьем, и за то их всех нужно было бы убить. Но нет. Все обошлось одной-единственной казнью. Нечеловеческая мораль. — Личная ответственность много значит для них.

Она вышла вслед за Райатом из арсенала и задраила люк. Разошлись в разные стороны.

Ни один из них не коснулся очевидного вопроса: даже если вес'хар не заинтересуются «Актеоном», они наверняка придут за доктором Райатом и командором Линдсей Невилл. И придут злые как черти, какими их никто никогда не видел.

По крайней мере со времен Мджата.

Они были его друзьями.

Арас видел, как они рождались, взрослели, женились. Арас ел с ними за одним столом. И Арас видел, как они умирали.

Он знал, что они будут умирать и дальше, но не знал, имеет ли значение — от старости или на войне.

Эдди спал на диване, который ему на время пожертвовала Шан. Он никак не мог свыкнуться с мыслью, что явно, неоспоримо белая обивка для Араса и Шан — синяя. Арас растянулся на матрасе на террасе, заложив руки за голову и любуясь на звезды. Даже на фоне всех последних событий день выдался не из легких. Арас ждал возвращения Шан.

Вскоре он услышал знакомый звук тяжелых шагов, который стал тише — Шан пробиралась мимо Эдди. Она вышла на террасу.

— Ты, наверное, чертовски зол на меня. — Она стояла над Арасом, уперев руки в бока. — Ну же. Выскажи все, что обо мне думаешь.

Он не улавливал от нее ни одного запаха — странно. Это выбило его из колеи на несколько секунд.

— Я не могу на тебя злиться. Я злюсь на то, что ты мне не сказала о своих планах, хотя мы уже стольким поделились…

Шан опустилась на колени и поцеловала его в лоб, скорее как мать, нежели как любовница.

— Если бы я рассказала и ты стал бы меня отговаривать, мне пришлось бы очень нелегко.

— Но ты все равно сделала бы то, что сделала.

— Увы, да.

— Возражения тебя прежде не беспокоили.

— Да. Но ты — другое дело. — Ее губы дрогнули, будто она хотела что-то сказать, но промолчала. Нечасто она выглядела столь же беззащитной. Но потом расправила плечи, нацепила на лицо другое выражение — и снова стала кем-то другим. — Прости, что не сказала. Может, давай разок по-быстренькому?

— Мы разбудим Эдди.

— Эдди здесь уже три дня, и я становлюсь немножко нервной.

— Тогда попробуем потише.

Человеческий экстаз — чувство более сильное и всепоглощающее, чем вес'харский аур, но он слишком краток. Шан скоро уснула на плече Араса, а он лежал без сна и думал о Мджате.

Новости убьют жителей Константина. Шан проснулась со словами:

— Проклятье, который час?!

— Ты проспала всего несколько минут.

Она села и запустила пальцы в волосы, завязала хвост.

— На следующей неделе полечу в Константин и сообщу людям, что они отправятся сюда.

— Это сделаю я.

— Нет, это мой долг. Ты можешь полететь со мной, но основную работу буду делать я.

— Почему?

— Потому что они возненавидят того, кто принесет им эту весть. Для меня это ничего не значит, а ты их друг… Кроме того, это была моя идея.

Арас испустил вздох — этому он научился больше столетия назад у Бена Гаррода.

— Они вложили столько труда…

— Дорогой, не надо так думать. Мы с тобой играем в очень долгую игру.

— В последнее время твои отношения со с'наататом складываются как нельзя лучше.

— Да, это лучшее, что было в моей жизни.

— Какая радикальная смена взглядов.

— Меня вдруг осенило, что ты прав. Чем более тяжелые повреждения я получаю, тем сильнее становлюсь. — Она перевела взгляд на свои руки и пошевелила ими. Вспыхнули огоньки — не только синие и фиолетовые, но и золотые, красные, зеленые. — И теперь я могу контролировать это. — Она широко улыбнулась ему и стала совсем на себя не похожа. — Ты чувствуешь какой-нибудь запах от меня?

— Только твой женский энтузиазм.

— Я теперь и запах контролирую. Жить стало гораздо легче. Теперь я не буду неосознанно свергать правящих матриархов. Ого, да я бы смогла сыграть в покер с Местин! Представляешь, каким классным копом я стала? Упиваюсь этой мыслью.

Она выглядела так, будто хотела, чтобы он разделил ее радость. Арасу бы хотелось, чтобы она сказала, что ее восторг по поводу необычного паразита связан с ним, Арасом, но, похоже, ее волновало только то, насколько хорошо она теперь подходит для исполнения своей миссии. Шан так и не сказала, как относится к неизбежным и очень долговременным отношениям.

Глупо. Вес'хар заботят дела, а не намерения. Она была с ним заботлива, хоть и резка порой. Но маленькая человеческая часть его души хотела какого-то ободрения. Он постарался заглушить ее неуверенный, хнычущий голос. Он знал, что биохимическая связь, которую создал между ними аурсан, так же сильна для нее, как и для него. И этого довольно.

— Если бы ты была одна, ты бы чувствовала себя иначе.

— Прости. Я не обесцениваю твои страдания. Просто стараюсь извлечь из ситуации максимальную пользу. — Она прикрыла глаза. — Разве ты делаешь не то же самое?

— Извлекаю максимальную пользу из ситуации?

— Ну, у тебя ведь тоже выбор небольшой. Я тут единственная женская особь со с'наататом.

— А ты не спрашивала себя, почему это так? Почему ты единственная женщина со с'наататом? Это мой выбор. Я его сделал.

Шан молча смотрела на него. Трудно понять, что происходит, без подсказки запахов. Арас полагался на знание человеческого языка тела, но это не приносило особой пользы.

— Я тебя обидела, но я на самом деле не хотела, — проговорила она ровным голосом. Лицо ее ничего не выражало. — Я до сих пор пытаюсь понять, что такое я есть. Это нелегко, когда привык иметь… устойчивое представление о себе.

— Не забывай, что я тоже через это прошел.

— Но тебе это все было не по душе.

— Я получил некоторую компенсацию, но не очень большую.

— Мне все это дает уверенность в своих силах и надежду.

— Ты одиночка. У меня была семья, были друзья — и я всех их потерял. Уверен, что ты воспринимаешь с'наатат совсем иначе.

— Ох, — сказала Шан, но мысли своей не продолжила. От нее по-прежнему ничем не пахло. Она встала, оделась и ушла в дом.

Зря он обидел ее. Но какой смысл извиняться за то, что истинно и очевидно?

Согласно своему расписанию, Эдди должен был вернуться на «Актеон» следующим утром. Прощальный ужин казался Шан вполне логичным завершением его визита: она не знала, когда он вернется — и вернется ли вообще, хотя Эдди и обладал удивительной способностью уболтать кого угодно, чтобы ему предоставили свободный доступ.