Богрянцев Андреевич - Шесть обитаемых планет Страница 42

   - Ветер, а могу я остаться в вашем космическом флоте?

   Парни к тому времени уже сидели на скамеечке из металлических трубок под сенью пальмы, а вокруг не было ни души.

   Вообще база на которую приземлился лайнер с друзьями на борту располагалась в одной из двух пустынь планеты Арх, поэтому даже не смотря на то, что в двух тысячах километрах к востоку от базы вовсю царила зима, друзьям даже после захода солнца еще было достаточно уютно на воздухе; дневная жара уже сошла на нет, а ночной холод еще не успел занять свои позиции.

   Услышав вопрос, Адам Ветер вздрогнул, опустил глаза на дно треснутой кружки, собрался с духом, поднял взгляд и сказал:

   - Это хорошо, что ты это спросил. Знаете когда, я еще, будучи солдатом космического флота армии Кэйс просил свое командование вас не трогать, то обещал, что вы двое останетесь служить у нас. Поэтому боюсь, у вас просто нет другого выбора. Не беспокойтесь, служить будем вместе, уж этого, то я как-нибудь добиться сумею.

   Глава 1

   Потери, понесенные отрядами специального назначения, производившими захват вражеского спутника, оказались с одной стороны гораздо меньшими, чем те на которые рассчитывало командование. С другой же стороны они были гораздо более тяжелыми, чем надеялись сами штурмовики, практически не получившие серьезного отпора.

   Тяжелее всего пришлось двадцать седьмому отряду, из немногим более ста человек ушедших на задание не вернулось тридцать, а точнее даже тридцать один. К большому горю Грэма и остальных в число погибших вошли: Бовентур, Майер, да и самого Рихарда тоже достала вражеская пуля, пробившая ему плечо навылет.

   В нагрудной же броне самого Грэма уже после того как на захваченном спутнике был установлен полный контроль, и атакующие группы смогли немного расслабиться, было найдено аж целых три застрявших пули, и один след от бластера, который по счастью был уже видимо почти полностью разряжен и в результате сумел только оплавить, а не прожечь нагрудную пластину.

   Оставив Рихарда под присмотром медиков, Грэм отправился на поиски Тони и нашел того как ни странно у иллюминатора в одном из многочисленных переходов.

   - Как ты? - спросил Грэм, тихо подойдя к другу из-за спины и положив ему на плечо ладонь.

   - Плохо, понимаешь, я не успел, - тяжко вздохнув, ответил Тони.

   - Не успел что?

   - Спутнику помочь не успел! Когда мы в коридоре брали баррикаду, то Спутник бежал впереди меня... - замолчав Тони, обернулся и Грэм увидел на его глазах слезы. - Так вот, он споткнулся и упал прямо под ноги одному из защитников станции, и прежде чем я его срезал, он успел ударить Спутника ножом в шею. Я просто не успел!

   - И Спутник тоже! - закрыв глаза, прошептал Грэм.

   - Я не успел...

   ***

   В этот раз возвращение на базу не принесло никакого отдохновения; ни морального, ни физического. Во-первых, прибыли они не на базу расположенную неподалеку от их родного города, а на одну из затерянных в глубине Великой Александрийской Пустыни, поэтому ни о каком кратковременном отпуске не могло быть и речи. Во-вторых, по возвращению им дали двое суток отдыха, потраченных в основном на сон, а после загрузили таким количеством различных тренировок, генералы готовились к приближающемуся решающему сражению. Готовились генералы, а почему-то падали с ног от усталости бойцы. По вечерам они уже абсолютно теряли ориентацию в пространстве, кое - как добирались до своих коек и валились спать.

   Также по возвращению каждого из непосредственных участников захвата наградили медалью "За боевые заслуги" и некоторых, особо отличившихся, повысили в звании. Последнее не коснулось Грэма, он так и остался сержантом, а вот его друг Рихард был произведен в офицеры, ему были вручены погоны младшего лейтенанты.

   Так как по закону офицер, не мог жить в одной комнате со своим подчиненным, Грэму пришлось подыскать себе нового соседа, коим и стал Тони. Собственно выбирать долго и не пришлось, вопрос стоял - или Тони, или Радар. Но, после того, как того забрала к себе разведка, все размышления отпали сами собой и на следующий день Грэм уже был в кабинете коменданта жилого корпуса, прося о подселении к нему Тони.

   Комендант оказался человеком, понимающим и уже вечером сосед, подселенный к нему вместо Стрелка, собрал свои вещи, а ему на смену заселился Весельчак Тони. Впрочем, тот уже не в полной мере оправдывал свое прозвище, данное на первых неделях солдатской подготовки. Тони, как и большинство остальных, стал намного более угрюмым, замкнутым, молчаливым и даже немножечко нервным.

   Подобные перемены происходили и с самим Грэмом, только он их не замечал, а вот то, как изменился его друг, а теперь уже и сосед, поразило его до глубины души. Если раньше Тони представлялся ему просто каким-то вихрем положительных эмоций, то теперь он вместо веселой благодушной теплоты, изучал холодную угрюмую тяжесть.

   Вставая с утра, он бурчал нечто невразумительное, потом они бежали на зарядку, после нее завтракали и лишь только к середине дня Тони понемногу "оттаивал", изредка позволяя себе легкие остроты в сторону своих сослуживцев.

   Самого же Грэма по ночам начинали преследовать кошмары. Ему снились бои в бесконечных коридорах космического спутника, и вот в этих самых кошмарах чаще всего его отряд оказывался запертым в небольшом тупике без дверей превосходящими силами неприятеля. Враги наступали, ведя непрерывный огонь из лазерного оружия, поражая его соратников одного за другим, и вот когда падал последний из них, Грэм с криком просыпался. А проснувшись, шел в душ, подставлял мокрую от холодного пота голову под струю ледяной воды и стоял так пару минут. Лишь только после этого нервная дрожь отступала, и он мог снова идти ложится. При этом во время своих ночных брожений по комнате Грэм часто мог слышать, как скрипит зубами во сне его сосед Тони. Видимо его сны тоже не были наполнены порхающими бабочками и зелеными лугами с мирно пасущимися коровами.

   О своих кошмарах Грэм не кому не рассказывал, да он никогда и не слышал, чтобы и другие о них упоминали, однако по хмурым утренним лицам своих сослуживцев ясно видел, что и их ночи тоже наполнены не самыми приятными сновидениями.

   Да и само отношение к тренировкам изменилось, на место прямо-таки детскому восторгу от них, пришла сначала апатия, быстро сменившаяся раздражением на постоянно кричащих инструкторов, сослуживцев и даже на самого себя.

   При этом тяжелее всего переживалась как раз именно эта обида, обида на самого себя, формулировавшаяся примерно следующим образом - Вот дебил, за каким ты во все это взялся? Или чего это ты здесь делаешь, совсем уже чтоли?

   Эти или подобные вопросы вертелись в уставшем от однообразия мозгу Грэма постоянно на протяжении всего дня, а ночью приходили кошмары...

   Теперь они стали появляться уже каждую ночь, а чаще всего даже и не по одному разу за ночь. А с утра все повторялось заново: яркое пустынное солнце в лицо во время зарядки, завтрак безо всякого аппетита и изматывающие физические тренировки, под знойным палящим солнцем. И все это на фоне тяжелого ночного недосыпания.

   Однажды когда отчаяние почти уже затопило Грэма полностью, он обратил внимание, на то, что его сосед Тони начал лучше спать. В то время как Грэм просыпался посреди ночи, пытаясь в немой истерики нашарить свой автомат, Тони спокойно спал на своей кровати, лишь изредка вздрагивая во сне.

   И поэтому Грэм уже начинавший боятся ложиться спать, до того его измучили беспрестанные ночные кошмары решился обратиться к другу за помощью.

   - Тони, а как ты от кошмаров избавился?

   Натянуто улыбнувшись, тот поманил его за собой, сам прошел в душевую, достал откуда-то из-за угла плоскую объемную флягу, старую кружку с множеством сколов и наполнил ее доверху.

   - Пей, но только одним глотком, до дна.

   Выдохнув, Грэм попробовал приложиться к кружке. Он никогда раньше не пил много, с детства занимаясь спортом, он всегда старательно избегал алкоголя. Поэтому с первого раза выпить кружку полностью у него не получилось, поперхнувшись на втором глотке, он закашлялся, вытаращив глаза словно рыба, выброшенная на берег.

   Содержимое фляги оказалось неожиданно терпким и крепким.

   Взяв друга за руку Тони, словно уговаривая маленького ребенка, поднес его руку с кружкой ко рту и, похлопывая, по плечу произнес:

   - А ну пей до конца!

   - Не могу, - просипел Грэм.

   - Ну как знаешь, - пожал плечами Тони, забрал от него кружку, долил ее до краев, после чего выпил в два глотка, и пошел спать. Грэм последовал за ним, уже чувствуя, как его голова начинает кружиться. Казалось, стоит только его голове коснуться подушки, и он заснет крепко - крепко.