Доступ запрещен (СИ) - Виктория Серебрянская Страница 42

Айминь должен был ожидать меня вместе с другими сопровождающими мужского пола в холле на первом этаже. Коридор до лестницы и саму лестницу мне предстояло преодолеть в одиночестве. И этого я почему-то боялась больше всего. А еще больше прохода по коридору меня страшило то, что в какой-то момент тонкий каблук туфелек подломится, и я во всем своем великолепии растянусь у всех на глазах. Из-за этого страха я шла очень медленно, уговаривая себя, что проход по коридору не страшнее, чем пролет через пояс астероидов без карты. Приходилось постоянно напоминать себе, что плечи нужно держать развернутыми и не сутулиться. А подбородок должен смотреть вперед. Если я опущу голову, то не увижу опасность в виде очередного астероида, тьфу ты, ступеньки. И тогда все мои страхи точно оживут.

Против ожиданий на меня почти никто не обращал внимания. Редкие встреченные мной девушки смотрели скорее на платье и завистливо вздыхали, до моего лица им дела не было. Я приободрилась. А когда пришло время спускаться по лестнице, оценила удобство скрытого в складках ткани разреза: юбку не пришлось придерживать, чтобы не наступить на подол. Она шлейфом тянулась за мной по ступенькам, но при этом не так уж и сильно оголяла ноги. Тот, кто создал эту модель, настоящий волшебник! Мельком глянув в стеклянную поверхность стены, я вдруг преисполнилась гордости за себя. По лестнице вниз величественно спускалась юная гордая королева, кокетливо выставляя ножку в смелом разрезе юбки.

Чем ниже я спускалась, тем тише становилось в холле. Легкий гул переговаривающихся между собой парней умирал на глазах. На предпоследней ступеньке я рискнула посмотреть перед собой. И чуть не запнулась: все, абсолютно все присутствующие, даже девушки, беззастенчиво таращились на меня, позабыв обо всем.

Наверное, это был момент моего триумфа. Не знаю. Сердце в груди стучало оглушительно, будто паровой молот от перегрузки. Я даже не могла нормально вздохнуть, хоть у платья корсет и был чисто номинальный, для галочки, и движений не стеснял. Но пространство все равно плясало перед глазами. Поэтому тот миг, когда Айминь выскользнул из толпы и, приблизившись к лестнице, подал мне руку, восприняла, как избавление.

— Ты прекрасна! — выдохнул он. А льдистые глаза парня опасно сверкнули алмазным светом. — У меня сегодня будет самая красивая спутница во всем Альянсе, мне все уже сейчас завидуют! Как хорошо, что по правилам первые танцы ты танцуешь со мной!

Искренний восторг и затаенная гордость, звучащие в голосе Айминя согрели меня, будто окутывая плечи дорогим палантином. Откуда-то вдруг появилась смелость и уверенность в себе. Я засмеялась:

— Это чудо свершилось лишь благодаря тебе и при твоем непосредственном участии!

Альдебаранец ничего не ответил на это. Но улыбнулся так лучисто, будто родилась сверхновая. И молча подставил мне локоть, предлагая на него опереться. Отказываться я не стала: хотелось быть поближе к тому, кто внезапно стал для меня центром Вселенной. Да и опереться на что-то не мешало, я по-прежнему опасалась подвернуть ногу и растянуться на дороге на потеху всем.

Переход до центрального корпуса для меня прошел незаметно во многом благодаря Айминю. Он шутил и сыпал комплиментами, смущая и одновременно отвлекая от того, как и куда я ставлю ноги. Будто знал, чего я боюсь больше всего. Впрочем, если вспомнить о его даре, наверное, знал. Но сейчас это было неважно. Потому что Айминь давал мне именно то, в чем я больше всего нуждалась.

Стоило нам только переступить порог большого зала собраний, превращенного стараниями дизайнеров и умных машин в сказочный зеркальный грот, увитый зеленью и цветами, как нас окружили альдебаранцы. Те, кого я еще не знала, наперебой представлялись. Сюлайла, стоящая под ручку с Бинвэном, позволила себе лишь презрительно дернуть уголком губ. Но в целом ее соотечественники относились ко мне гораздо более дружелюбно, чем стервочка. Впрочем, мне впервые было плевать на то, что она думает. Едва зазвучали первые ноты музыки, до боли похожей на классический венский вальс, как Айминь увлек меня в круг танцующих. И нас подхватил вихрь танца.

Когда закончилась обязательная программа, меня окружила такая толпа желающих пригласить на четвертый танец, что я растерялась. А Айминь усмехнулся, и жестом показал, что отойдет поговорить со своим руководством. Танцы на удивление были похожи на земную классику. Иногда я, конечно, безнадежно путалась в собственных ногах, но мои партнеры, лица которых я перестала запоминать уже на шестом танце, обычно вовремя и легко выправляли проблему. Мне было неловко, но, казалось, что моим партнерам это доставляет искреннее удовольствие. И я не понимала почему. Неужели опекать беспомощную хорошенькую дурочку приятно?

Очень скоро я сбилась со счета, сколько танцев я протанцевала. И насмерть запуталась в комплиментах, которые мне говорили. Лица слились в единое пятно. Кто-то пытался назначить мне свидание, кто-то важно сообщал о том, что я создана отнюдь не для тяжелой и неблагодарной службы пилотом. А в один прекрасный момент я с удивлением обнаружила себя танцующей со старостой своей группы! Причем Шинзари не язвил в своей обычной манере, а задумчиво изучал мое лицо. Когда стихли последние звуки странного танца, сильно напоминающего обыкновенный хоровод со сменой партнеров, килл вдруг выдал, ведя меня к тому месту, где нас дожидались другие желающие со мной потанцевать:

— Я готов предоставить тебе квартиру на Милосе и полное содержание, после того как ты провалишь экзамены в конце года. Квартира перейдет в твою полную собственность. И даже если ты мне надоешь, то останется у тебя.

С той самой минуты, как я переступила порог бального зала под ручку с Айминем, я чувствовала себя Золушкой, удачно снаряженной на бал феей-крестной. И вот сказка с хрустальным звоном разбилась. А я остановилась посреди зала в одном хрустальном башмачке:

— Что? Прости, мне послышалось…

Я ошарашенно и с подозрением смотрела в лицо Шинзари. Мне же послышалось, правда? Но килл, вместо того чтобы усмехнуться и съязвить что-то по поводу моей внимательности, надменно хмыкнул:

— Ты все правильно услышала: за твое роскошное тело квартиру я тебе подарю сразу. И буду содержать все время, пока ты будешь со мной.

Как я не влепила нахалу пощечину, я не знаю. Но что-то со мной, с моим лицом точно произошло. Потому что староста моей группы вдруг отшатнулся от меня, будто кобру увидел. А у дальней стены вдруг появился взволнованный Айминь. Я его видела. Вот только идти до меня альдебаранцу пришлось бы через весь зал, пробираясь