Четвертый кодекс (СИ) - Виноградов Павел Владимирович "Палимпсест_2" Страница 44

В воздухе рассеивался пряный аромат курившейся во время жертвоприношения благовонной смолы пом. Везде были разбросаны музыкальные инструменты, выпавшие из рук игравших, и принесенные богам хорошие вещи – красивая посуда, резные деревянные троны, куски пестрой ткани, драгоценные перья птицы кетцаль, украшения из жада, горного хрусталя, кости, перламутра, янтаря, меди и оникса. Собравшиеся на торжество люди с трудом приходили в себя, созерцая, как вылезшее прямо из Шибальбы чудовище на их глазах превращается в человека. Необычного, но человека.

И тогда Ахав Кан Холь возгласил:

- Ликуйте, люди Юукуабнала! Великая радость пришла! Явился Кукулькан, Пернатый Змей! Явился Великий!

Вместе со всей толпой жрец упал на колени перед стоящим на краю сенота существом.

***

Евгений Кромлех. Восточный Ацтлан, Чикомоцток, Канария (Фортунские острова). 6 августа 1980 года (12.18.7.2.13, и 7 Бен, и 16 Шуль)

У него из головы не шли ноги этой… Илоны. Впору было искренне изумиться собственному негодяйству – уходя от остывающего на чужеземном пляже тела жены, он мысленно лицезрел грациозную, как кошка, девчонку с непристойно задранным подолом, ее белые напряженные ноги на гладком черном песке, сжимающие смертельную игрушку тонкие руки…

Впрочем, Евгений понимал, что это работает защитный механизм его психики, уцепившейся за яркий образ, чтобы он не думал о…

Не думать о Нике! Не думать! Потом.

Потом, когда он доберется до тех, кто это сделал, и сам сделает с ними то, что справедливо. Тогда только он подумает о…

Черная кровь на черном песке. Приоткрытый рот с кровавой каплей. На лице все еще упоение страсти. На мертвом лице.

Не думай!

Думай лучше о ногах Илоны. Белых ногах на черном песке. Об ее отчаянном девчоночьем лице, когда она смотрела на только что убитых ею людей.

Кажется, раньше она не убивала. Но подготовлена отлично. Евгений постигал науку разведки в основном на практике, а нынешних готовят в академии.

Но что толку – она ведь не смогла спасти Нику…

Не думай!

Девочка, конечно, не виновата – она не могла предвидеть, что ацтланцы вдруг ни с того, ни с сего сойдут с ума. Иначе объяснить то, что случилось, невозможно. Евгений не верил, что здесь, в Восточном Ацтлане, какие-то фанатики без санкции властей могут вдруг напасть на важного человека из России, убить его жену…

Не думать!

Значит, это спланированная и подготовленная провокация. Но зачем, объясните Бога ради? Чтобы он Чилам не получил? Так посмертно присудят, с еще большей помпой. Лига писцов способна проигнорировать и прямой приказ уэй-тлатоани – не то что тайные комбинации мудрецов из Малиналько.

Да и сам по себе Малиналько – силовой центр Великого Ацтлана – не единое целое. Там соперничали, как минимум, две древние отрасли воинской касты, орлы и ягуары. Сегодня это две мускулистые руки Ацтлана – одна для внешних врагов, другая – для внутренних. И, как водится, часто одна не знает, чем занимается другая…

Такое положение соответствовало двойственности высшей власти Ацтлана. Наряду с императором уэй-тлатоани был и сиуакоатль – первый министр и глава жрецов. Формально он считался правой рукой императора, однако на протяжении столетий случалось всякое… Во всяком случае, в последние годы это были два почти равноправных центра принятия решений. И сиуакоатль курировал полицию – политическую тоже. То есть, ягуары, традиционно служащие в полиции, тяготели к нему. А орлы – к императору, который распоряжался армией и внешней разведкой. И конечно, каждую сторону поддерживали разные финансовые кланы почтека – крупных предпринимателей.

Такая конструкция власти существовала уже несколько сот лет и, как ни странно, обычно не служила фактором нестабильности. Однако стороннему человеку разобраться в этих политических изысках было сложно.

- Ты знаешь, кто они? – спросил Евгений шагающую рядом Илону.

Он и не заметил, что стал называть ее на ты.

Та помотала головой.

- За вами следили две группы, - бросила она на ходу. – Одна засекла меня, пришлось уходить. Думаю, они друг с другом не связаны и задачи у них разные.

Евгений промолчал.

Они шли по улицам, совершенно незаметные среди возбужденной толпы. Город уже оглашали полный смертной тоски вой и пронзительный визг. Ацтланцы распластывали дергающихся собак, ножом вскрывали грудную клетку и вырывали сердца – как их предки людям на теокалли. И так загустевший от испарений воздух пронизала еще и кровяная вонь. Кое-где ободранные собачьи тушки уже разделали, натерли пряной смесью и положили томиться в земляных печах, устроенных прямо во двориках домов.

Илона вела его в старый город, куда редко забредали туристы – путаница узких улочек, переулков и тупиков, обрывающихся у глухих стен обособленных домиков. В этой хаотической застройке смешались черты Центральной Атлантиды, Северной Африки и Пиренеев.

- Здесь, - резко сказала она, остановившись у стены маленького домовладения. Это была типичная местная постройка из адоба, но очень запущенная. И хотя над калиткой в грязной стене висел цветочный венок, сигнализировавший Илоне о безопасности, сама калитка была не заперта.

- Что-то не так, - произнесла девушка, озираясь и доставая револьвер.

На сей раз Евгений не загляделся на этот процесс – он тоже ощутил сгущающуюся опасность и вытащил свой пистолет.

Они ворвались в калитку по всем правилам – в низкой стойке, прикрывая один другого, посекторно контролируя пространство.

Тесный дворик был пуст, лишь у стены стояло несколько растений в кадках.

- Мануэль должен был сегодня ждать и никуда не уходить, - пробормотала Илона, не опуская пистолет.

Да, Мануэль ждал их в доме. Он лицом вниз лежал на полу в скудно обставленной комнате. Его затылок стал кровавым месивом.

- Его пытали, - заметил Евгений, рассматривая свежие порезы и ожоги на руках и спине. Кожа местами была срезана.

Илона промолчала – ей было очень плохо. Она встречалась с этим переехавшим на Фортуны пиренейцем всего дважды. Но в этот день вокруг нее было очень много смертей – слишком много для нее.

- Что дальше? – спросил Кромлех.

- Они могут следить за домом, - начала Илона, но тут же сама себя прервала. – Нет, иначе были бы уже здесь.

- Не обязательно, - пожал плечами Евгений. – Они знают, что мы вооружены и что ты убила тех на пляже. Могут просто бояться и ждать подкреплений. Но если мы сейчас выйдем в город, там они нас точно накроют.

- Ты прав, - кивнула Илона, которая тоже не заметила, что перешла на ты со знаменитым писателем. – Надо укрепиться здесь, ждать утра. Они вряд ли атакуют– слишком заметно.

- А утром куда? – спросил Евгений.

- В консульство, конечно, - бросила Илона. – У Мануэля есть сарай, там должны быть крепкие двери, по крайней мере.

Она указала на выбитые двери домика. Кромлех только кивнул.

Двери в сарае, действительно, были, и довольно солидные. Как и запирающий их железный блок. Зачем покойный Мануэль устроил из подсобного строения подобие укрепленного форта – Бог знает, но беглецам это было сейчас в самый раз. Они заложили дверь и оба без сил рухнули в кучу соломы.

Сарай был небольшим и темным, лишь в мутное окошко заглядывал кривой клинок месяца, рассыпая по тьме неясные блики. Судя по легкому запаху, когда-то тут жили какие-то животные, может быть, птицы или кролики, но теперь сарай был пуст, и уже давно.

Они оба понимали, что опасность никуда не ушла, даже стала серьезнее. Но сознание было уже не в состоянии мобилизовать тела, которые после сверхнапряжения вопили о покое. Илона и Евгений лежали молча и неподвижно, постепенно погружаясь в полудремотное состояние.

Кромлех по-прежнему отчаянно отталкивал наваливающиеся раскаленные мысли о смерти Моники. Чтобы как-то уберечься от них, он стал раздумывать, каким образом его могли подловить. Тревога периодически накатывала на него еще перед поездкой, но он списал это на переутомление последнего года. Еще более интенсивно такие приступы стали повторяться на Фортунах. Когда он понял, что за ними следят, решил, что корень его тревожности именно в этом. Однако разобравшись, что вела их одна и та же белая барышня, по всей видимости, соотечественница, он пришел к правильному выводу – что его прикрывают родные спецслужбы. Прекрасно зная методы разведки, Кромлех понимал, что, если по нему работает только какая-то девица, а не целая группа, настоящей опасности его ангелы-хранителя не предвидят. Это его слегка упокоило, но тревога накатывала на него еще не раз – вплоть до итакатля в культурном центре. Тогда он наконец-то расслабился.