Валентин Егоров - Переворот Страница 45

Если вдуматься в слова, только что произнесенные имперским министром Поли, то получалась совершенно нерадостная картина. Общественные беспорядки начались в тот момент, когда мы оказались к ним совершенно не готовыми. Причем, основной удар заговорщики нанесли по имперской полиции, тем самым блокируя действия имперских властей по локализации и устранению беспорядков на улицах городов. Мы, по-прежнему, нуждались во времени, чтобы консолидировать свои силы и противостоять планам заговорщиков.

Таким образом, в Кирианской Империи складывалась положение, в рамках которого мы еще не могли войсками противостоять заговорщикам и были вынуждены тянуть время, чтобы нанести удар в решающий момент. Одновременно мы проводили одно за другим мероприятия, не позволяя войскам заговорщиков выйти на улицы для осуществления военного переворота по захвату верховной власти в Империи.

К моему глубокому сожалению, на данный момент наиболее страдающей и мучающейся стороной политической ситуации оказались народные массы, лишившиеся последней защиты от наступающего уголовного элемента.

В разговоре с Поли мне наиболее всего запомнилось слово «манифестация», которое резануло мой слух своей острой политической направленностью. Я всегда считал, что по складу своего характера и по отношению к реформаторским идеям развития общества, меня следует относить к умным, прогрессивно настроенным и политически активным кирианам. Мне хотелось своей деятельностью нести просвещение, стабильность и процветание народам Кирианской Империи. Я сторонился консерваторов и избегал политических мракобесов, мировоззрение которых было для меня совершенно неприемлемо. Нельзя народ заставлять жить старыми канонами, нельзя держать народ в повиновении слепым страхом перед инновациями и прогрессивным развитием общества. Даже тогда, когда мне приходилось временно замещать Императора Иоанна и становиться у руля руководства Кирианской Империей, то я никогда не препятствовал проникновению новому в различные слои имперского общества, то и тогда смело и открыто выступал за прогрессивные преобразование и новые принципы демократических начал во благо народа и Империи.

Но, как оказалось, подобное понимание своих жизненных принципов и устоев, подобной оценки своей прогрессивной роли в развитии Кирианской Империи, было только моим воображением и стоящих плечо о плечо со мной соратников и друзей, моим личным мнением о самом себе. Но как показывал практический опыт, многие кириане, в том числе и некоторые мои друзья и приятели, были не полностью согласны с этим моим мнением.

Враги и прямые оппоненты думали иначе и совершенно по-другому оценивали мою личность и мои поступки, совершаемые на государственном поприще. Они придерживались той точки зрения, согласно которой я всеми силами борюсь за сохранение давно изжившей себя системы императорской власти только из-за того, что в ближайшее время намерен сменить на престоле Императора Иоанна. По их мнению, судьба сыграла со мной злую шутку, позволив, случайной встречей и женитьбой на принцессе Лиане, императорской дочери, соприкоснуться с верховной властью в этом государстве, в результате чего я потерял разум и голову перед ее величием и безграничием, стал властолюбцем. В настоящий момент вместо того, чтобы «по-доброму» уступить власть более прогрессивным кирианам и формам правления, я предпринимаю шаги по сохранению и укреплению «старого, не прогрессивного и не демократичного» способа правления народными массами. Эти «народные представители» считают, что ради того, чтобы рано или поздно взять императорские полномочия из рук своего тестя, я уже сейчас готов развязать кровопролитную гражданскую войну, ввергнув в пучину несчастий и бедствий великий кирианский народ.

Причем, этой точки зрения, правда, в несколько иной, более слабой интерпретации, как выяснилось, придерживаются и моя самая надежная опора в борьбе с заговорщиками, – гномы полковника Герцега. Гибель бандитствующих подростков в столичном скверике они восприняли, как доказательство того, что меня ничто не оставит в борьбе за верховную императорскую власть. Они посчитали, что ради достижения этой цели я готов отправить на эшафот даже не достигших совершеннолетия подростков. Поэтому гномы в глубине своих душ осудили мой поступок, весьма неодобрительно восприняв обнаруженную в сквере гору трупов тинэйджеров. Но самым удивительным оказалось то, что гномы считали, что я в полном праве бороться за императорское наследие и в праве в этой борьбе применять любые методы и способы воздействия на противника. Только великое духовное наследие подгорного народа запрещало гномам поднимать руку и оружие на детей и женщин, вот по этой стороне дела они меня и осуждали.

Я хорошо понимал и знал о том, что все происходящие беспорядки в имперских городах, планировались, организовывались и финансировались из одного источника, координационного центра, созданного имперскими родовыми кланами. Магистры кланов хорошо понимали, что законодательство Кирианской империи не позволит им легитимным путем прийти к власти в Империи, поэтому они взбунтовали народ и его руками хотели осуществить захват этой власти. Они льстивыми словами и сладкими обещаниями демократических свобод задурили народную голову, сумели его оседлать и вывести на борьбу против Императора Иоанна. Этот Император в свое время немало сделал, провел через имперские правительство и Сенат немало законов о защите прав народа от произвола богатых промышленных и земельных магнатов. А сами промышленники и магнаты были магистрами и высшими руководителями имперских родовых кланов. Если бы народ Кирианской Империи знал о том, что выходит на улицу под руководством и знаменами имперских кланов, то свой гнев он тут же обратил бы против этих кланов.

Тысячелетиями кирианский народ боролся против засилья и угнетения средневековыми феодалами, которыми были и по настоящее время остаются родовые кланы Империи. Когда император династии иоанидов освободил народ Империи из-под власти феодалов, предоставив ему самостоятельно решать вопросы своего бытия, возможность жить, работать и богатеть в рамках имперского законодательства, то расцвела народная культура, исчезла проблема безработицы. Империя стала независимым и великим государствам. Сейчас, когда кирианский народ начал осуждать императорскую власть и вышел на улицы с антиимператорским лозунгами, то в настоящий момент требовалось организовать и провести разъяснительную работу с кирианским народом, рассказать ему о том, кто именно ведет борьбу против императорской власти и каких целей при этом придерживается. А также срочно требовалось, любой ценой, заставить имперскую полицию приступить к исполнению своих обязанностей и навести порядок в городах.

Я вызвал к себе генерала Валдиса и попросил его к вечеру подготовить реальный план захвата здания Городского управления полиции, предупредив генерала о том, чтобы захват здания осуществлялся в тишине, без выстрелов и применения артиллерии. Генерал Валдис выслушал просьбу-приказ, лихо козырнул и отправился выполнять задание.

Потом некоторое время в одиночестве посидел за рабочим столом, размышляя над тем, кто в данный момент мог бы мне помочь и взять на себя работу и руководство сектором организации и осуществления контрпропагандистской борьбы с заговорщиками. Передать это дело на исполнение в имперское министерство пропаганды было бы неразумно, имперские чиновники слишком медлительны и инертны, им потребуется слишком много времени на раскачку и организацию работы. Здесь требовалась сильная личность, которая знала бы истинное положение дел в данном секторе, которая была бы быть достаточно инициативной и самостоятельной. В руках такой личности будут значительные финансовые средства, значит, она к тому же должна неплохо ориентироваться и в финансовых вопросах.

Сколько бы я ни думал по этому поводу, рядом со мной не было такого кирианина, который свободно владел всеми этими вопросами. Поли была хорошо известна в журналистских кругах, неплохо ориентировалась в средствах массовой информации и хорошо знала владельцев галоканалов, газет и журналов, но я не рискнул бы ей доверить большие финансовые средства. Да и к тому же девушка настолько глубоко ушла в работу имперского министра внутренних дел, что сейчас ее отрывать от этой работы, да и поручать ей новой сектор было бы не совершенно разумно. А потом, кого бы я мог поставить на ее место имперского министра?! Оставался один только мой старый друг и товарищ Иррек, который почти за месяц руководства Третьим галоканалом многому научился, а его заместитель Нанио показала себя ответственным руководителем и уже сегодня может самостоятельно им руководить.

Я попросил Герцега найти Иррека и попросить его, чтобы он срочно приехал ко мне за новым назначением.