Владимир Подольский - Звезды на дисплеях Страница 46

Всем знаком, похоже. Так как никто не закатывает глаза и не зависает в обмороке, то, похоже, теоретическую возможность этого похода вы все в своём кругу обсуждали. Тем не менее, сегодня у вас, господа, последний шанс подать на моё имя рапорт о списании с судна. Нет желающих?

Таковых не нашлось. Люди в строю стояли, слегка покачиваясь, - издержки нулевой гравитации - но никто, ни словом, ни жестом не выразил желания отказаться от полёта. Ну, и хорошо!

- Вопросы?

- Разрешите вопрос, господин полковник? - это заговорил Главмех, капитан Анжел Стефанов.

- Задавайте!

- На какой срок рассчитана наша миссия?

- Контрольный срок - два месяца. Однако, в зависимости от полученных данных и обстоятельств, он может быть продлён до трёх. Понятно?

- Так точно!

- Ещё вопросы?

- Господин полковник! - это Стрижаков - Команда интересуется, а за что вам 'Super Nova' присвоили?

'Молодец, всё же, Серёжка! Что бы я без его инструктажа делал? Неужели он все свои речи и шаги заранее просчитывает?'

- Я бы с удовольствием вам поведал, но секретность ещё не снята!

- Ясно... - с некоторым разочарованием ответил майор, - а 'За научные заслуги'?

- Ну, тут явная ошибка произошла. Меня нужно было наградить просто 'за заслуги перед наукой', поскольку сам я никаких трудов не имею, но науке в одном деле всё же случилось поспособствовать. Но такого ордена не нашлось, вот и представили к этому.

- А в каком деле, господин полковник? Тоже в секретном?

'Вот ведь, въедливый, зараза!'

- Тоже, в секретном. Но недавно секретность была снята. Возможно, вы об этом деле даже знаете. Про 'Базу Кондратенко' на Луне слышали?

- Так вы, что, тот самый...? - округлил глаза Стрижаков.

- Что значит 'тот самый'? Если вы имеете в виду Василия Кондратенко, который обнаружил эту базу, то это точно - я! И опережая ваши возможные вопросы о причинах получения мною медалей 'За спасение в космосе', сразу сообщу, что это дело не секретное, происходило на Луне.

Спас я своего сокурсника, который сломал ногу. И ещё у нас воздушный баллон оказался дефектный и связи, естественно, не было. Взял его на закорки и потащил к Базе. И тащил, пока у меня у самого воздух не кончился. Тут нас обоих и спасли. Никакого героизма, обычная работа. Сейчас я бы сделал лучше, а тогда был салага, моложе любого из вас. Да и не было бы у меня медали, если бы некий лейтенант-связист ревностно относился к своим обязанностям... Ну, а вторую за одно дело на Юпитере получил.

И если больше нет вопросов...?

- Разрешите вопрос? Сержант Красильников, Мастер!

'Этот из двигателистов, вроде. Плохо ещё экипаж знаю!'

- Задавайте.

- Вы не боитесь этой миссии?

- Боюсь, сержант! И всем разрешаю бояться. Но я боюсь не Космоса, он равнодушен к нам, я боюсь своей и чужой некомпетентности, разгильдяйства и верхоглядства. И если со своими, я ещё надеюсь справиться, то относительно чужих - не уверен! Потому и боюсь. Таких вот лейтенантов боюсь. Я ответил, сержант?

- Спасибо, Мастер!

- Ну, раз пошли уже философские вопросы, то тему пора на сегодня закрывать. Равняйсь! Смирно! Слушайте приказ: Завершить подготовку к полёту. Докладывать о готовности мне. По завершении подготовки разрешаю краткосрочные увольнения на станцию на усмотрение руководителей подразделений. Ко времени отбоя все должны вернуться. В увольнении не болтать. На вопросы о миссии отвечать неопределённо. Отдыхать группами, не менее двух человек. Возможны провокации, поскольку все враги могут быть не выявлены. Много не пить. У кого завтра 'зашкалит' давление - останется на Базе. Всем всё ясно? Вопросы? Нет... Разойдись!

Строй рассыпался. Экипаж потянулся к люку на судно. В шлюзовом отсеке снова появился фельдъегерь с Базы и вручил капитану под роспись распечатку радиограммы:

###

'Капитан! Я узнала вашу фамилию и вспомнила вас. Мы встречались на 'Скауте', когда монтировали катапульту. Ещё раз желаю вам удачи!

Ваша Ольга'.

###

Капитан сложил бланк и спрятал его в нагрудный карман. Как он не старался, вспомнить Ольгу Макарову, но так, и не сумел. Была бы она помоложе, а на 40-летнюю тётку тогдашний вчерашний курсант, видимо, не обратил внимания.

Что же! Пора на судно. Есть ещё дела. До старта остаётся чуть меньше суток.

Система Юпитера. Тоннели Макарова.

Без митингов и торжественных речей точно в назначенный срок 'Меч-39' отстыковался от 'северной' мачты Базы и взял курс в заранее вычисленную точку пространства, куда также по своей орбите стремился, сопровождаемый научно-исследовательской станцией 'Дырокол', невидимый портал юпитерианского тоннеля. Трое суток занял неспешный перелёт, в ходе которого экипаж проверял и отлаживал все системы и механизмы судна, нуждающиеся в регулировке, а трое учёных вновь и вновь калибровали и тестировали свои приборы в отведённом под лабораторию 'тёплом' трюме.

По плану была проведена учебная тревога, руководил которой, правда, не командир, а майор Стрижаков. Капитан посчитал себя не компетентным, в этом сугубо военном искусстве. И с удовольствием передал руководство 'боевыми действиями' своему заместителю.

'Условный противник', дерзнувший бросить вызов самому современному в Системе 'Мечу' был условно же поражён лазерным ударом и 'сдался' под угрозой применения аннигиляторов. Экипаж сработал на 'пятёрку' по мнению капитана и на 'четвёрку с плюсом' по мнению его заместителя.

Учёные, к сожалению, несмотря на тщательный инструктаж, оказались не готовы к тревоге. Хотя от них требовалось всего лишь занять по сигналу места в амортизационных креслах в своих каютах. Только один из троих, профессор Зингер успел это сделать, но уже второй, профессор Ларин, забыл местоположение своей каюты. И следующий за 'тревогой' сигнал 'к бою' застал его почему-то в коридоре, в районе шлюзовой камеры. Там он оторвал несколько настенных и потолочных ремней, пытаясь зафиксироваться при начавшихся экстренных разворотах, торможениях и наборах скорости, сопровождавших течение виртуального боя. Впрочем, он почти не пострадал. Несколько синяков и растяжение сухожилий левой кисти не в счёт.

Третий учёный, академик Квашнин, - дядечка, лет сорока пяти - пострадал значительно сильнее. Сигнал 'тревога' застал его, извините, со спущенными штанами, осваивающим индивидуальное гигиеническое приспособление, без которого люди даже конца 21 века, ещё не научились обходиться, особенно в условиях космоса. Вместо того, чтобы бросить это занятие, хотя бы и не завершённым и метнуться со всей возможной скоростью к своему креслу, к слову, находящемуся всего лишь в двух метрах от занимаемой им позиции, уважаемый академик, обуреваемый ложной стыдливостью, попытался придать себе сначала приличный, по его мнению, вид. За что и поплатился: вид его, побитого о стены и потолок, о столик и пресловутое гигиеническое приспособление, был ужасен.

Учёный был немедленно доставлен в лазарет 'Меча'. И, хотя по собственному утверждению сознания не терял и в углублённом лечении не нуждался, подвергнут был там всестороннему обследованию. Судовой медик лейтенант Владимир Бауэр, с молчаливого согласия командира опробовал на подвернувшемся пациенте весь комплекс штатной медицинской аппаратуры. Но, в результате, с огромным сожалением ограничился только установкой швов на рассечённые академические щёку и губу и реставрацией двух зубов. И, конечно, обработкой ссадин и синяков. В ответ на предложение врача остаться в лазарете 'для наблюдения', академик апеллировал к командиру. В результате, пострадавший был выпущен под честное слово, являться раз в сутки на перевязку.

Воссоединение научных кадров в 'тёплом' трюме сопровождалось бурным смехом и дружескими подначками: ведь только один из учёных сохранил свою внешность в целости, другие два, в повязках, пластырях, а Ларин ещё и с фиксатором повреждённой кисти, представляли собой незабываемое, живописное зрелище.

Зато Маркиз заслужил несколько тёплых слов и удостоился неловкой попытки поглаживания со стороны Старшого за то, что по сигналу 'тревога' одним из первых, оперативно занял место в своём убежище, установленном в рубке управления. Второе такое убежище, кстати, имелось в капитанской каюте.

Даже по окончании тревоги кот не покинул ящик, а только выглянул из него в ожидании команды хозяина. Поощрительный кивок, и с длинным 'мррр!', пушистик одним прыжком занял место на коленях капитана.

- Настоящий космонавт! - резюмировал майор Стрижаков. - Где вы его взяли, Мастер?

- На Базе подобрал, три года назад. Он ещё только глаза открыл. Тощий был, как сосиска, зато орал, как сирена оповещения. А откуда он там взялся в техническом трюме, я уж и не знаю!

Капитан тогда и сам сначала не понял, что заставило его проникнуть в плохо освещённый станционный трюм и бродить там, в недрах технологии жизнеобеспечения и канализации. Сначала, ещё в коридоре базы, он вдруг почувствовал беспредельную тоску, голод и одиночество какого-то существа. Люк с надписью 'Только для персонала станции' был рядом и, пренебрегая правилами, капитан открыл его и спустился вниз. Он просто чувствовал, что должен спуститься. Пробирался он сквозь нагромождение коммуникаций до тех пор, пока впереди не раздалось душераздирающее мяуканье и ему навстречу из-под какой-то трубы не выкатился дрожащий от холода пушистый комочек...