Петр Воробьев - Набла квадрат Страница 46

— Это Нулиаюк из рода Тапкак. Она была похищена бароном Накасюналюком, спасена тангитами отряда «Железный хобот», и вчера вечером согласилась стать моей женой.

— Польщен честью лицезреть первую красавицу планеты. Дочка, если бы ты вымылась, ты могла бы быть первой красавицей планеты и поглавнее, чем эта.

Фенрир, не говорил ли я тебе, что этот зануда мог пропустить проход ретранслятора только под воздействием очень сильного сексуального отвлекающего фактора?

Последних слов Горма, сказанных не по-кыфлявикски, Нулиаюк, конечно, не поняла, но под слоем грязи вспыхнула:

— Ваша светлость, когда есть вода, я моюсь каждую неделю!

— А сеанс связи я пропустил не по причине отвлекающего фактора, а потому что ты пожадничал и не вставил мне в рацию батарейку! — в свою очередь вспыхнул Кукылин.

— Чего?

Фенрир объяснил:

— В его радио действительно не было энергоисточника. Оно дистанционно питалось от самолетного реактора — ты сказал, так будет круче.

— Тогда что ты сделал со своим самолетом, убивец? И где мой энергореактор?

— Мой самолет взорвала таймерная мина, поставленная механиками Камыснапа.

А реактор при этом взрыве решил, что он сам вакуумная бомба.

— Я был прав! — восторжествовал Фенрир. — Второе покушение! А ты — секс, секс! «Зверское изнасилование крупного рогатого слона в извращенной форме, или Последствия галактического года воздержания!»

— Опять ты перевираешь мои старые шутки. Не «в извращенной форме», а

«извращенной формы».

— Что извращенной формы?

— Слон. Как бишь там,

Слоны на пастбищах пасутся,Ублюды разные плюются,А мне за всеми убиратьСтрадалицу Альдейгью, мать…

Тьфу, что это меня разобрало… И кстати, о птичках, иди ты знаешь куда этому слону! Тут такая измена открывается, а он заладил — «слоны, слоны!»

Кукылин, не обращай внимания на мои разборки с этим гравитационным тормозом, рассказывай.

— Сначала знакомься. Киливфак, Киавак, Мыгак.

— Доброй еды, воины, особенно на завтрак, обед и ужин.

— Доброй еды, Горм ярл. Подлинно ли птицы Нанкуалык у тебя на плечах? — спросил Киавак.

— Нет, этот вот помохначе Бросай, а этот почешуйчатее Черепов.

— Кукылин уверял, что они говорящие.

— Да, в УКВ-радиодиапазоне.

Киавак покачал головой.

— О радио, — сказал Фенрир. — Опять Нувукак.

— Ну. Я выведу переговоры на внешний динамик, чтоб вы, парни, тоже слушали. Поехало. Или это Нувукак? С кем я говорю?

— Секретарь Отдела безопасности Нагруасек, — голос из эфира был измученный, как у кошки, перееханной товарным поездом в три лиги длиной. — Разрешите задать вопрос?

— Ну.

— Какие средства есть у вас сейчас на орбите? Не хотите — можете не отвечать.

— Ыыы… Ну, был у меня один маленький такой спутничек-ретранслятор, но опыт этой ночи показал, что одним не обойдешься, так что для надежности там сейчас четыре летают. А что?

Нувукакский абонент долго молчал, потом поезд, переехавший кошку, стал еще на две лиги длиннее:

— Мы начинаем выполнять ваши предварительные условия. Не наказывайте нас больше за промедление — нас задержал заговор с целью уничтожить вас.

Заговорщики подняли уголовников, а затем послали против вас несколько верных им частей, но сейчас все они схвачены, а их главаря я лично разоблачил. Сейчас его предают казни. Что касается первого предварительного условия, можете считать его уже выполненным. Наш завод по обогащению урана взорвался из-за нарушения технологии незадолго до вашего появления здесь.

— Ядрена мышь, так вот что тогда рвануло!

— «Не пошла еще малина,» догадался тролль и сел в сугроб.

— Уж чья бы корова… — Горм перешел обратно на нувукакский диалект. — Давно бы так. Держи этот канал зарезервированным, скоро я пришлю в Нувукак наблюдателей, а потом, глядишь, и сам прилечу. Жди вызова. Да, и казни никого больше не предавать! Был же уговор. Все.

Связь оборвалась.

— И кто тебя за язык тянул насчет ретрансляторов! — возмутился Фенрир. — Еще посбивают.

— Да ладно тебе каркать! Не пойму ваще, на кой им сдались мои ретрансляторы, наш код им расколупывать что тролля грамоте учить — и хлопотно, и результата никакого.

— Горм, скажи пожалуйста, кто эта очаровательная юная дева с бархатным взглядом и ракетным ружьем, что стоит подле тебя? — спросил Кукылин.

— Где? — Горм завертел головой.

— Это он про меня, — объяснила Айник. — Мог бы и сам допереть, здесь не так много ракетных ружей.

— Тьфу! Знакомься — Айник. Здорово мне помогла в городе. Что-то ты больно много пялишься на дев для только что обрученного или как это у вас называется.

— А, у них за горами многоженство, — объяснил Мыгак.

— Что? — не поняла Нулиаюк.

— Еще о радио, — сказал Фенрир. Таграк только что…

— Пропустил проход ретранслятора? — Горм страшной гримасой изобразил скуку всеведения.

— Именно.

— Стой, но если Камыснап вел двойную игру…

— Усадьба Кошкли в опасности! Кукылин, отбери тридцать лучших бойцов из тангитов. Черепов, то же самое насчет дюжины птиц. Ты, мужик, ты и ты тоже со мной, и вы, оба лысые. Киливфак, Киавак, Куды! Остаетесь старшими. Без меня ничего не предпринимать, поддерживать порядок. Да, это… Можете тут разгромить карательский бронедивизион — вот безрукий покажет, где.

— Хочу с тобой! — сказала Айник.

— Ладно, много места не займешь.

— Хочу с Кукылином! — сказала Нулиаюк.

— А ты из чего стреляешь? Ладно, полетишь вместо балласта.

— А на чем вы все собрались лететь? — сказал Фенрир.

— На тебе.

— А, извини, куда ты впихнешь всю эту ораву?

— Полторы дюжины — в брюхо, остальные — на броне под силовым щитом. Живо садись, да никого не передави. Собаки! Где вас-то носит?

— Кх угощал, — ответил Мидир, протискиваясь между стоявших между броневиками тангитов. Вся морда у него была в перьях.

К сожалению, никто никогда не брал на себя труд пересчитать, сколько всего единиц бронетехники стояло, превращаясь в ржавчину, на полях усадьбы Кошкли. Будь это сделано, сразу можно было бы сказать, что к общему и без того внушительному числу прибавился один танк и два бронетранспортера.

Строго говоря, они пока что не проявляли особых тенденций к превращению в ржавчину, хотя были заляпаны грязью и декорированы обломками и скелетами, позаимствованными с других машин.

— Сколько времени зря потеряно, хозяин! — Ныгфукак размотал портянку и старым штыком принялся чистить себе ногти на ноге.

— Хоть бы зубы почистил, — с ненавистью сказал связанный Кагуннак, а то от твоих ног так калом несет, хоть каюгун вешай.

— Пытка номер восемь, — Ныгфукак с садистской улыбкой придвинулся к Кагуннаку и повесил портянку ему на нос.

— Сними, а то задохнется, и что ты будешь с трупом делать? — сказал барон.

— Как что? Съем! И тебя, хозяин, угощу!

— Есть труп, на носу которого висела твоя портянка — себя не уважать!

Извивавшемуся, как червяк, на полу Кагуннаку удалось наконец сбросить тряпку с лица. Несколько раз схватив ртом воздух, он почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы плюнуть Ныгфукаку в глаз. Дружинники загоготали.

Барон слегка улыбнулся.

— Без вас, дети мои, я бы давно зачах со скуки ожидаючи. Когда собирается большое войско, ясно, что рано или поздно оно пойдет в поход — иначе с чего бы ему собираться. Слышите гул? Самолеты улетают. Бьюсь об заклад… Хотя на что с вами теперь биться? Из чайника твоего, поди, тангиты кипяток хлебают, пока моя девка им баллады поет. А, недорого досталось — не больно и жаль. Самолеты улетят, усадьба останется почти без охраны, и платина наша

— поди, не всю еще растратили. Развяжи его, Ныгфукак! Подеритесь пока, чтоб остаток времени скоротать.

— Кром, наконец-то я избавлен от этого овечьего сыра! — лицо Горма расплылось в улыбке, кутукыгакские добровольцы в ужасе отшатнулись.

— Ох… — Черепов лежал на ящике из-под угробленного Камыснаповыми механиками реактора в состоянии, близком к трансу.

— Еще нет? — спросил Бросай, вперив в Горма наркоманский взгляд.

Горм развел руками.

— Хоть такое утешение — лицемерно пискнул валявшийся кверху лапками Интриллигатор Карманный. — Нам-то еще ничего, а каково Двойному будет без Тудытя!

— Две только дельных птицы и оставались на «Крюхе» — Тудыть да Попеньку, — сквозь транс высказался Черепов.

— А старина Хрябет?

— Старина Хрябет меня однажды спросонья чуть не слопал! — Интриллигатор перевернулся на брюхо.

— Хорошая птичка, маленькая, — Айник провела рукой по его чешуйчатой спинке и мигом обрезала ладонь до крови.