Люди и нелюди (СИ) - Романова Галина Львовна Страница 46

Еще одной причиной, по которой Буш предпочитал одиночество, был Злой Глаз, смотревший с неба. Стадо вело ночной образ жизни, как большинство обитателей этого мира. Лишь немногие животные двигались при свете — несколько мелких пестрых летунов, парочка безногов, а также плывуны, которые спасались от Злого Глаза на глубине, в сине-серой бездне воды. Некоторые плывуны все время были в воде, другие иногда выбирались на сушу и лежали там, не боясь подставлять бока Злому Глазу. Кожа у них была такая твердая, что они могли не бояться его. С другой стороны, у броненосцев и панцирников тоже есть толстая шкура, которую не проткнешь даже заостренной палкой, но они не ходят под Злым Глазом.

Буш знал, что Злой Глаз убивает. Знал, что от него надо прятаться в тени. Недавние вспышки и громовой рев, от которых стадо бежало сюда, были тому подтверждением. Он знал, что от Злого Глаза можно навсегда остаться в темноте и больше никогда ничего не видеть. Знал, что кожа от него шелушится и покрывается язвами. Знал, что болит голова и крутит живот. Но знал также и то, что подобное давно не бывало ни с кем. Более того — когда в последний раз была вспышка Злого Глаза, никто не заболел, не покрылся язвами и не ослеп. Может быть, Злой Глаз не такой уж злой? Или он постарел как стареет все в мире? А если так, что бояться бессильного старика?

И вот поэтому Буш покинул спящую Уаллу задолго до того, как проснулось все стадо.

Злой Глаз висел низко над землей. Еще немного, и он коснется края мира. Тогда племя начнет просыпаться. Под последними лучами Злого Глаза охотники соберутся за добычей. Но до этого Буш успеет пройтись по земле, которая сейчас принадлежала ему одному.

Шелестела под ногами сухая трава. Еще недавно она была такой высокой, что могла скрыть ребенка, да и взрослого тоже — если тот встанет на четыре ноги, чтобы удобнее было подкрадываться к добыче. Но сейчас она начала желтеть и поникать и доставала разве что до колен. Скоро она поникнет совсем, ляжет на землю, похолодает и польют дожди. Это значит, что порой придется всем для тепла забираться в гнездо и греться там друг о дружку. Правда, прохладно бывает только по ночам, когда стадо ведет активную жизнь — когда наверх взбирается Злой Глаз и становится светло, не так холодно, хотя порой бывает сыро. Зато потом высохшая равнина расцветает, покрывается свежей зеленью, повсюду из земли лезут всякие растения, чьи верхние наросты порой сладкие, а корни и клубни могут утолять голод и служат отличным дополнением к мясу. Еще можно жевать молоденькие побеги травы, пока они еще мягкие, и обкусывать набухающие почки. Но почки — редкое лакомство, его хватает буквально на один-два дня — потом они разворачиваются в листья и становятся невкусными. Так что кто успел, тот и съел. Эти сладости достаются детям, и Буш подумал, успеет ли ребенок Уаллы родиться к тому моменту, когда можно будет есть почки. Нет, наверное. Он тогда, если и появится, будет слишком слаб, и ему ничего не достанется. Зато он, Буш, сможет отломить для Уаллы целую ветку с почками и принести ей в подарок. Да! Он так и сделает.

Эта мысль наполнила его такой радостью, что он внезапно подпрыгнул и издал короткий крик, но тут же оборвал сам себя, потому что из-под раскидистого куста, который вольно раскинул свои ветки посреди равнин, не стесняемый никем, выскочило какое-то существо.

То есть, не «какое-то» — Буш знал всех обитателей этих равнин, как пасущихся на открытых пространствах, так и прячущихся в разбросанных тут и там рощах. Ему понадобилось всего два стука сердца — одно испуганное, другое радостное — чтобы определить, что это молодая самка зубоскала, некрупного хищника, годного только для того, чтобы из его шкуры сделать подстилку для детеныша. Мясо у зубоскала жесткое и часто весьма специфично пахнет. Такое можно есть разве что с голодухи. Зато несколько зубоскалов, объединившись, вполне способны причинить вред. Например, если голодная мать отойдет на поиски пищи подальше от ребенка, зубоскалы его утащат. Поэтому матери ходили всегда группами, и дети постоянно были под присмотром — по крайней мере, до того времени, когда сами могли поднять палку или метко бросить камень.

Самка зубоскала не отбежала далеко. От неожиданности сделав всего пару несколько скачков, она остановилась и, встопорщив волоски на шкуре, издала резкий кашляющий звук. Она собиралась нападать или защищаться. Но…

Тихий квакающий звук, исходящий из-под куста, подсказал ответ. Там в неглубокой ямке под корнями копошилось какие-то мелкое существо.

Буш еле успел перехватить копье поудобнее — заметив, что охотник обратил на ямку внимание, самка зубоскала ринулась на него.

Левая рука не подвела — острие пронзило самку насквозь. Она еще несколько раз дернула лапами, щелкая челюстями, последним отчаянным усилием попыталась дотянуться и укусить торчавшее из груди древко и, наконец, обмякла.

Только тогда Буш заглянул под куст и увидел в ямке двух детенышей зубоскала. Оба недавно вылупились из яиц, но уже открыли глазки и довольно уверенно держались на коротких кривых лапках. Среди покрывавших их тело чешуек еще не начали пробиваться волоски — призрак зрелости.

Один из детенышей, покрупнее и потемнее, злобно заквакал на Буша и попытался цапнуть его зубами. Буш знал, что укус зубоскала ядовит — не настолько, чтобы убить, но рукой ты долго не сможешь пошевелить, а пальцы немеют и холодеют. Это была вторая причина, по которой все не трогали зубоскалов. И по этой же причине охотник, недолго думая, подхватил первый попавшийся камень и размозжил им голову строптивого зверька.

Второй малыш, со светлой чешуей, наоборот, не выказал агрессии. Он даже промолчал, когда Буш дотронулся до его спинки кончиком пальца, и только зашипел и задергал лапками, когда его подняли в воздух. Это было забавно. Может, светлые не ядовиты? Что же с ним делать? Убить, как брата? Или оставить тут?

В конце концов, Буш принял решение. Он свалил в кучу останки самки и убитого детеныша, прикрыл их ветками и ушел, оставив выжившего малыша его судьбе. В конце концов, он же на охоте, а самка зубоскала — не столь ценная добыча, чтобы тащить ее в стойбище. Когда-то Буш считался одним из лучших охотников и должен доказать всем, что шрам на ноге и его вынужденная леворукость ничуть ему не помешают. Он добьется того, чтобы опять охотиться вместе со всеми! А для этого надо найти крупную дичь, справиться с нею в одиночку и притащить в стойбище.

При свете Злого Глаза равнина казалась вымершей. Несколько пестрокрылов и парочка кусак-летунов не в счет. Ну, иногда под ногами что-то шуршало — всякая мелочь, на которую настоящий охотник не обращает внимания. Но вот глаз заметил знакомые силуэты.

Броненосцы.

Их было несколько разновидностей, различавшихся между собой размерами и формой панциря. Эти были так называемые полосатики — их панцири состояли из нескольких пластин, словно нанизанных на тело. Между полосами, когда животное двигалось, виднелись полоски более темной и мягкой кожи. Охота заключалась в том, чтобы заставить полосатика двигаться и во время движения вонзить копье в кожу, да не абы где, а ближе к голове. Там есть шанс пробить внутренние органы, смертельно ранив зверя.

Шесть полосатиков сейчас отдыхали, распластавшись по земле. Трава вокруг них была вырвана с корнем и съедена подчистую. Даже кое-где они разрыхляли землю, чтобы добыть сочные корни. Три полосатика были довольно крупными, еще один — среднего размера, ему по пояс и два совсем мелкие, едва достававшие Бушу до колена.

«Надо напасть на среднего», — решил Буш. Спугнуть мелких, конечно, легко, но взрослые встанут на защиту малышей, и тогда одинокому охотнику несдобровать. У него всего одно копье, значит, один удар. Был бы тут хотя бы вожак Хых или силач Мрачный, или…

Ладно. Он справится один. И Буш решительно зашагал к полосатикам. При этом он нарочно громко топал и несколько раз, подобрав найденные по дороге камни, кидал их в полосатиков, а, приблизившись, даже чуть-чуть попрыгал на месте и постучал копьем по земле.