Джеймс Кори - Война Калибана Страница 5

— Ты там хорошо пристегнулся, Амос?

— Роджер, кэп. Все готово. Смотри не подставь моего питомца под выстрелы.

— Сегодня стрельбы не будет, — ответил Холден, уже отключившись. Его услышала Наоми и вопросительно подняла бровь. — Наоми, установи связь. Хочу потолковать с этими приятелями.

Спустя секунду на его дисплее появилось управление связью. Холден навел луч на пиратский корабль и, выждав, пока загорится зеленый сигнал, заговорил:

— Неопознанный легкий грузовоз, говорит капитан Джеймс Холден с ракетоносца Альянса Внешних Планет «Росинант». Прошу ответить.

Тишину в его наушниках нарушал только легкий шум фоновой радиации.

— Слушайте, ребята, я не шучу. Мне известно, что вы меня знаете. И еще известно, что пять суток назад вы атаковали продовольственный грузовик «Лунатик», отключили его двигатели и украли шесть тысяч кило протеина и весь их воздух. Мне этих сведений вполне хватает.

Снова шум помех.

— Вот мое предложение. Мне надоело за вами носиться, и я не позволю вам протянуть время, чтобы починить корабль и снова задать мне веселую гонку. Коли вы не сдадитесь без всяких условий, я выпущу пару торпед с плазменными боеголовками и превращу ваш кораблик в раскаленный шлак. А потом полечу домой и хорошенько высплюсь.

Помехи наконец прорезал мальчишеский голос — слишком молодой для пирата.

— Вы не имеете права! АВП — не настоящее правительство. По закону вы не вправе меня угробить, так что валите на хрен! — протараторил голос, то и дело угрожая сорваться и дать петуха.

— Да что ты? И больше тебе сказать нечего? — ответил Холден. — Слушай, забудь на минутку о законах и конституционных правах. Взгляни на радарную картинку моего корабля. У тебя грузовик-развалюха, на который кто-то припаял самодельную гауссову пушку, а у меня новейший марсианский торпедоносец с вооружением, способным расплавить небольшую луну.

Голос на другом конце связи молчал.

— Ребятки, вы можете не признавать меня законным представителем власти, но согласитесь, что подорвать вас я могу в любую минуту.

Связь молчала. Холден вздохнул и потер переносицу. Кофеин не прогнал головную боль. Оставив открытым канал связи с пиратами, он вызвал другой канал — пилотскую кабину:

— Алекс, прострели этот грузовик из носового точечного. Целься по килю.

— Стойте! — завопил мальчишка. — Мы сдаемся, господи боже!

Холден потянулся, наслаждаясь невесомостью после многих дней на тяге, и усмехнулся сам себе. Сегодня обойдется без стрельбы.

— Наоми, скажи, чтобы наши новые друзья передали тебе удаленный контроль над кораблем. Отведем их на Тихо — пусть трибунал АВП решает. Алекс, как только они наладят свой движок, составь возвратный маршрут на уютном пол-g. А я в медотсек, поищу аспирин.

Холден отстегнул крепления амортизатора и толкнулся к палубному трапу. В полете у него запищал ручной терминал. Вызывал Фред Джонсон, номинальный глава АВП и их покровитель на промышленной станции корпорации Тихо, служившей ныне де-факто штаб-квартирой АВП.

— Ну, Фред, поймали мы мерзких пиратов. Везем на суд.

Темное лицо Фреда сморщилось в улыбке.

— Вот это новость. Надоело их взрывать?

— Нет, просто наконец нашлись такие, которые поверили мне на слово.

Ухмылка Фреда сменилась озабоченным выражением.

— Слушай, Джим, я не потому звоню. Вы мне срочно нужны на Тихо. На Ганимеде что-то случилось…

Глава 3

Пракс

Праксидик Менг стоял в дверях базового амбара, озирая поля мягко колыхавшихся, зеленых до черноты листьев, и боялся. Потемневший купол возвышался над ним. Необходимый посевам свет погас, а зеркала… о зеркалах лучше было не думать. Всполохи боевых кораблей напоминали искры на дешевом экране, эти краски и мелькания казались здесь неуместными. Знак — что-то пошло очень не так. Менг облизал губы. Он верил, что должен найтись способ. Способ все это спасти.

— Пракс, — позвала Дорис, — нам надо идти. Сейчас же.

Передовой край агробиологии низких ресурсов, «глициновый кеннон», сорт сои, модифицированный настолько, что представлял собой новый вид. На него ушло восемь лет жизни. Из-за него родители до сих пор не видели внучку в лицо. Та соя и еще кое-что прикончили его брак. Пракс видел в поле восемь слегка различных линий генно-модифицированных хлоропластов — состязавшихся друг с другом за выработку наибольшей порции протеина на фотон. Руки у него дрожали. Его тошнило.

— До удара пять минут, — сказала Дорис. — Надо эвакуироваться.

— Я его не вижу, — ответил Пракс.

— Оно приближается так быстро, что ко времени, когда его станет видно, видеть будет некому. Все уже ушли, мы последние. Давай в лифт.

Большие орбитальные зеркала он всегда считал своими союзниками: они освещали поля сотнями бледных солнц. Он не мог поверить, что они его предали. Безумная мысль. Зеркало, валящееся на поверхность Ганимеда — на теплицы, на его сою, на труд его жизни, — оно ничего не решало. Оно — жертва причинности и физических законов, как и все остальное.

— Я ухожу, — сказала Дорис. — Если останешься, умрешь через четыре минуты.

— Подожди, — сказал Пракс и выбежал в купол. На краю ближайшего поля он упал на колени и запустил руки в черную почву. Она пахла, как хорошие пачули. Он зарылся пальцами вглубь, подхватил клубни. В его ладонях оказалось маленькое хрупкое растение.

Дорис была уже в грузовом лифте, готовом опуститься в пещеры и тоннели станции. Пракс бросился к ней. Теперь, когда он спасал растение, купол вдруг показался страшно опасным. Едва ботаник ввалился в дверь, Дорис тронула пальцем дисплей управления. Широкие металлические двери качнулись, сдвинулись, и лифт пошел вниз. Обычно на нем перевозили тяжелое оборудование: культиваторы, трактора, тонны гумуса, извлеченного из утилизаторов станции. Теперь здесь было только трое: Пракс, сидевший на полу, поджав ноги, росток сои у него на коленях и Дорис, вглядывавшаяся в свой терминал, закусив нижнюю губу. Лифт казался слишком большим для них.

— Может, зеркало пролетит мимо, — сказал Пракс.

— Может. Но там тысяча триста тонн стекла и металла. Будет довольно сильная ударная волна.

— Купол может выдержать.

— Нет, — сказала она, и Пракс перестал с нею разговаривать.

Кабина гудела и лязгала, уходя в глубину под поверхностным льдом, соскальзывая в паутину тоннелей, составлявших основную массу станции. Воздух пах нагревательными элементами и технической смазкой. Пракс все еще не мог поверить в случившееся. В то, что ублюдки-военные начали стрелять. Никто, нигде не может быть таким близоруким. Хотя, как выяснилось, все-таки может.

За месяцы, прошедшие с раскола между Землей и Марсом, он от постоянного гложущего страха перешел к осторожной надежде на примирение. Каждый день без событий свидетельствовал, что ничего не случится и впредь. Он позволил себе думать, что положение куда устойчивее, чем представляется. Даже если дела пойдут плохо и начнется стрельба, это будет не здесь. Ганимед ведь их всех кормит. Магнитосфера делает спутник самым безопасным родильным домом, с минимальным для внешних планет уровнем врожденных пороков и мертворожденных детей. Здесь находился центр всего, что обеспечивало экспансию человечества в космос. Их труды стоили так дорого и были так хрупки, что те, наверху, не имели никакого права допускать сюда войну.

Дорис невнятно выругалась. Пракс взглянул на нее: она провела пальцами по редким седым волосам и сплюнула в сторону.

— Разрыв связи. — Дорис подняла вверх ручной терминал. — Всю сеть вырубили.

— Кто?

— Безопасники, ооновцы, Марс — откуда мне знать?

— Но если они…

Словно удар гигантского кулака обрушился на крышу кабины. Сработали аварийные тормоза, их лязг отозвался в костях. Погас свет, тьма продолжалась два частых, как у колибри удара сердца. Потом загорелись четыре светодиодные аварийки и снова погасли, когда автоматы подали полное питание на кабину. Заработала диагностика серьезных неполадок: гудели моторы, щелкали переключатели, интерфейс проверял все суставы, словно атлет, разминающийся перед рывком. Пракс встал, подошел к панели управления. Датчики в шахте показывали, что давление, и без того минимальное, продолжает падать. Лифт вздрогнул: где-то над ними закрылась герметичная переборка, и наружное давление поползло вверх. Воздух из шахты вынесло в пространство раньше, чем сработала аварийная система. Его купол поврежден.

Его купола больше нет.

Он закрыл рот ладонью и только потом сообразил, что измазал грязью весь подбородок. Часть сознания прикидывала, что необходимо сделать для спасения проекта: связаться с правлением на RMD-южном, переписать заявку на грант, восстановить данные для воссоздания жизнеспособных образцов, — а другая часть замерла, застыла в жутком спокойствии. Так, двумя людьми — один отчаянно пытается спасти положение, а другой уже впал в ступор безнадежности, — Пракс чувствовал себя в последнюю неделю перед разводом.