Питер Дэвид - Легионы огня: долгая ночь Примы Центавры Страница 5

Он чувствовал, что принял верное решение. Хорошо. Он сделает самое лучшее, на что он сейчас был способен, хотя то, что оставалось в его силах, даже отдаленно не напоминало что-нибудь хорошее. Просто пора выйти из игры.

В эту ночь он сидел на троне, и тьма будто наступала на него. Богатое убранство, сверкающий мраморный пол, роскошные гардины и огромные декоративные — но, тем не менее, выглядевшие внушительно — колонны. Казалось, все в этом зале нашептывало о былом величии Примы Центавра. Но, несмотря на призрачные тени прошлого, которые всегда присутствовали здесь, он чувствовал странное умиротворение. И внезапно ощутил, как страж шевельнулся на его плече.

Возможно, эта тварь понимала, что он что-то затевает, но не знала точно, что именно.

Казалось, тени движутся вокруг него. Лондо посмотрел по сторонам, пытаясь выяснить, не скрывается ли где-нибудь поблизости дракх, наблюдающий за ним. Но здесь никого не было. По крайней мере, ему так показалось. Но он мог ошибаться…

— Я сошел с ума, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Я довел себя до безумия.

Он позволил себе мрачно пошутить по этому поводу.

— Может быть, это и было их конечной целью. Интересная мысль. Превратить.

Приму Центавра в руины просто ради сомнительного удовольствия свести меня с ума. Стрельба из пушки по воробьям. Если уж им так хотелось довести меня, гораздо проще было на недельку запереть меня в комнате с моими бывшими женами.

От этого любой свихнулся бы.

К его удивлению, ему ответил чей-то голос:

— Простите, Ваше Величество?

Он обернулся в своем кресле и увидел мужчину, стоящего около дверей, его взгляд, обращенный на Лондо, выражал вежливое любопытство. Худой, как палка, с аккуратно уложенным, но невысоким, волосяным гребнем. Это было прямым оскорблением центаврианских стандартов, ведь обычно высота прически указывала на положение в обществе, которое занимал центаврианин. Однако это могло быть жестом подражания императору Турхану, который публично выражал презрение данной традиции и стригся короче, чем самый распоследний простолюдин.

Некоторые полагали, что император Картажье поступал так же, дабы показать, что он сохраняет тесную связь со своим народом. Другие считали, что он делал это, чтобы просто досадить окружающим. В любом случае, прецедент был создан, и нашлись желающие ему подражать.

Хотя, что касается центаврианина, нарушившего размышления Лондо, то вовсе не прическа привлекла внимание императора. И даже не его накрахмаленная и отглаженная форма, которую он столь щегольски носил. Нет, внимание Лондо привлекла его манера держаться. Он был полон рвения… но какого-то нездорового рвения. Вир, например, источал рвение с того самого момента, как появился на Вавилоне 5. Это было желание понравиться, одно из наиболее приятных качеств Вира. А этот тип… он похож на стервятника, который сидя на ветке, наблюдает за умирающим, и мысленно торопит его, чтобы полакомиться его телом.

— Дурла… не так ли? — спросил Лондо секунду спустя.

— Да, Ваше Величество. Капитан Вашей гвардии, назначен на эту должность покойным регентом, — он слегка поклонился, — который и дальше готов служить вам, Ваше Величество, если на то будет ваша добрая воля.

— Мою волю сейчас вряд ли можно назвать доброй, капитан Дурла. Мне не нравится, когда нарушают мое уединение.

— Со всем уважением, Ваше Величество, но я не думал, что вы здесь одни. Я услышал ваши слова и подумал, что вы с кем-то разговариваете. Согласно протоколу, никого не должно быть в этой комнате с вами в столь поздний час… и я подумал, что обязан проверить, не напал ли на вас кто-нибудь. Почтительно прошу Вас простить меня за то, что я нарушил Ваше уединение или причинил какое-либо неудобство.

Его объяснения казались совершенно правдоподобными, но Лондо нутром чуял, что этот тип ему не нравится. Возможно… возможно из-за того, что, ко всему прочему, он говорил именно то, что требовалось, будто Дурла знал, как ему следует говорить. Он никак не показал своих чувств. Вместо этого он сказал именно то, что, как ему казалось, Лондо хотелось бы услышать.

С другой стороны, признал Лондо, он стал таким подозрительным, что шарахался от любой тени, выискивая заговоры и коварство везде. Теперь даже самая заурядная встреча, казалась, была полна нехороших намеков. Он начал видеть подтекст во всем, выискивать недосказанное и отбрасывать то, что было сказано. Так жить нельзя.

Но все же… ведь для него в последнее время это был далеко не самый серьезный повод для раздумий, не так ли? И не теперь, в последний день его жизни.

Дурла не двигался. Очевидно, он ждал, когда Лондо отпустит его. Лондо сделает это немедленно:

— Сегодня вечером вы мне не нужны, Дурла. А что до продолжения службы… ну… посмотрим, как изменится мое настроение со временем.

— Хорошо, Ваше Величество. Я проверю, стоят ли гвардейцы у всех выходов.

Лондо был не в восторге от этой перспективы. Уж коли он решил покончить с собой — что казалось ему в данный момент наиболее привлекательным выходом, — то ему меньше всего была нужна пара гвардейцев, которая услышит, как его тело шлепнется на пол. Если они побегут спасать его и каким-то образом, вопреки всем надеждам, сумеют это сделать… конфуз и унижение будут просто ужасными.

А что, если ему покинуть дворец, и сделать это где-нибудь подальше?

Ведь он, в конце концов, император.

— В этом нет необходимости, — твердо сказал он, — полагаю, что ваши силы лучше использовать где-нибудь еще.

— Лучше? — Дурла приподнял бровь. — Что может быть лучше, чем забота о безопасности императора? При всем уважении к вам, Ваше Величество, но я с этим не согласен.

— Я не спрашивал вашего мнения по этому вопросу, — заметил Лондо. — Они свободны, как и вы.

— Ваше Величество, со всем уважением…

— Перестаньте говорить мне о том, как вы меня уважаете! — с явным раздражением сказал Лондо. — Если бы я был невинной девицей, а вы бы пытались соблазнить меня, то ваши частые заявления о том, как вы меня уважаете, были бы более уместны. Надеюсь, я могу считать себя в безопасности на этот счет?

— Да, Ваше Величество, вы можете быть совершенно спокойны на этот счет, — нечто похожее на улыбку появилось в уголках рта Дурлы. Потом он снова посерьезнел. — Однако ваша безопасность является не просто моей первейшей заботой, как подданного, это часть моих служебных обязанностей. Конечно, вы всегда можете уволить меня, но будет нехорошо, если меня уволят только потому, что я исполнял свой долг. Я считаю вас, император Моллари, самым справедливым императором из всех, что когда-либо принимали правление Примой Центавра. Разве не так?

О да, очень ловко. Очень ловко сказано. Лондо ни на секунду не поверил его словам. Хотя…

Это неважно. Не имеет значения. Нужно только подождать времени отхода ко сну. Потом, лежа в постели, он сможет спокойно положить конец своей жизни. Раз он будет лежать, то ему не надо беспокоиться о звуке падения собственного тела, которое может привлечь охрану.

Идея. Именно так он и поступит. Пожелает Дурле спокойной ночи, уйдет на ночь… а потом уйдет навеки. Именно так. Отпустит Дурлу, и сделает это.

Дурла застыл в ожидании.

Он не нравился Лондо.

Он не знал, почему действует на столь внутреннем уровне. Часть его сознания действительно радовалась тому, что вскоре Дурла будет досаждать кому-то другому. Но другая часть гадала, на что этот Дурла был способен. Он оставался… неизвестной величиной. Лондо ненавидел неизвестные величины. Ему особенно не нравилась мысль о том, что он уйдет, а величина так и останется неразъясненной.

— Можете ли вы обеспечить прогулку? — спросил он внезапно. Он был удивлен тем, как прозвучал его голос.

— Прогулку, Ваше Величество? Конечно. По парку…

— Нет. Не по парку. Я хочу прогуляться по городу.

— По… городу, сэр? — Дурла посмотрел на него, как будто не был уверен в том, что правильно понял слова Лондо.

— Да, капитан гвардии. Я желаю осмотреть его поближе…

В последний раз.

— Не думаю, что это будет благоразумно, Ваше Величество.

— Неужели?

— Да, Ваше Величество, — твердо сказал он. — Сейчас народ… — он запнулся. Казалось, ему не хотелось заканчивать фразу.

Тогда Лондо закончил ее за него.

— Это все-таки мой народ, Дурла. Неужели я должен прятаться от него здесь?

— Нужно соблюдать осторожность, по крайней мере, в данное время, Ваше.

Величество.

— Буду иметь это в виду, — Лондо хлопнул по подлокотникам трона и встал. — Я отправляюсь на прогулку по городу. И я пойду один.

— Ваше Величество, нет!

— Нет? — Лондо уставился на него, нахмурив густые брови, искусно изображая императорский гнев. — Я не спрашивал вашего разрешения, Дурла. Это одно из преимуществ положения императора: вы имеете право поступать так, как вам заблагорассудится, не советуясь с подчиненными.