Алексей Жидков - Война за мир Страница 50

– Какой у вас прекрасный… эээ… катор-к-кар?!. – не то спросил, не то сказал верховный неуверенно. Он вроде и пытался поддержать разговор со своим гостем, но зная его взбалмошный характер, боялся сказать лишнего и лишиться звезды. Но в этом случае он угадал с вопросом – Лю-Пену не терпелось похвастаться своим приобретением.

– Да! – взбодрившись, и уже более дружелюбно ответил он. – Это моя Пусичка. Вы не представляете, верховный, какая она у меня толковая, так быстро учится, столько всего может усвоить. Да что я вам рассказываю, вы же все увидите сами, она сегодня будет моим портеже-муан.

– Даже так! – искренне удивился распорядитель. – Но у Вас же не было портеже-муан после… – он вовремя удержался и не закончил фразу, поняв по лицу Лю-Пена, что об этом тот не хочет вспоминать. – О, Сеталь, – чтобы перевести тему он тут же окликнул свою супругу, исполняющую роль распорядительницы вечера, как раз подходящую к ним. – Посмотри на катор-к-кара нашего величайшего арта, она сегодня будет его портеже-муан.

Изумление распорядительницы было гораздо показательным, чем у супруга.

– О, великий космос, это же чудесно!!! – почти закричала она от радости. – Мы и не могли мечтать о таком… Прекрасный выбор! – она перевела свой взгляд на Старшую. – Это человек? Да, вижу человек. Прекрасный экземпляр – очень милая, – она бы так и схватила Пусечку за щечки, но побоялась Лю-Пена. – А какое прекрасное платье, о великий космос, такое изысканное. Я просто обязана Вас представить гостям.

Распорядительница подхватила под руки Лю-Пена с его Пусей и повела вглубь зала.

– Идемте, идемте, я вас со всеми познакомлю. О, Бардиз, посмотрите, кто к нам пожаловал. Сам великий арт – Малити-Лю-Пен со своим новым портеже-муан. Арт, рада Вам представить главу рода Сули, почетного члена вульфоната, верховного Бардиза, – вульфонд довольно низкого роста, но с широкими плечами сделал шаг вперед и едва уловимо кивнул головой. На нем, облегая фигуру, сидел кафтан непонятного цвета. Не то, чтобы было сложно определить его окраску – она просто постоянно менялась. Он то казался темно-бордовым, то вдруг становился ярко-синим, а потом коричневым. Декор на нем также постоянно менялся, как будто кто-то рисовал и тут же стирал красивейшие узоры невидимой кистью. Удивительным было то, что все цвета и украшения очень удачно подчеркивали фигуру и внешний вид носителя.

– Рад знакомству, с нетерпением жду выступления.

А распорядительница уже тащила их дальше.

– О, посол Авелио, уделите нам минутку. Рада вам представить великого арта Малити-Лю-Пена, он нам сегодня исполнит одну из своих невероятнейших композиций и в этом ему поможет его новый портеже-муан. Арт, это представитель паралксов на Авелоне, посол Авелио.

– Рад знакомству! – паралакс оказался гораздо общительнее. Он тут же кинулся к Лю-Пену, пытаясь пожать ему руку. – Я ваш преданный поклонник, ваши творения – это настоящие шедевры, все до единого. – Лю-Пен немного опешил и даже насторожился от такого напора. – О, и не ужели это наконец-то произошло, у вас новый портеже-муан, это прекрасно, она прекрасна, – от этих слов Лю-Пен снова расцвел и заулыбался. Похоже, комплименты для любимой Пуси были для него гораздо более приятны, чем похвала ему лично. – Я, честно сказать, не сильно-то и хотел идти на эти кровожадные бои, но узнав, что тут будете вы, решил посетить сие мероприятие. Очень буду ждать вашего выступления…

Распорядительница даже толком не дала ему договорить и уже тащила их компанию на знакомство со следующим гостем.

– Величайший, – она присела в глубочайшем реверансе перед низшим снергом, одетым в белоснежный легкий плащ с капюшоном, на подоле у которого горело небольшое солнце – именно горело – это было не просто изображение, а самое настоящее солнце, заключенное в плен ткани. Судя по обращению к гостю и знаку на одежде, в его теле был кто-то из представителей Конклава Творцов. От осознания этого факта даже вечно невозмутимый Лю-Пен присмирел и принял более уважительный вид. – Рада вам представить величайшего арта Империи – Малити-Лю-Пена, – этому гостю она ни слова не сказала про портеже-муан и совсем забыла представить его самого. Может, постеснялась, а может так сильно его боялась, что хотела убежать, как можно быстрее.

Снерг обвел беглым взглядом Лю-Пена и немного задержал его на Старшей. Ей казалось, что вот сейчас он просто возьмет и скажет, что она не тот, за кого себя выдает. Его взгляд пробирал до самых глубин души. Но у нее не было души – этому фокусу их научили идеально, поэтому Снерг просто заглянул в глубокую пустоту и отвернулся. Его, несомненно, что-то насторожило, но на счастье Старшей он, похоже, решил не предавать этому значению. Перед ним стоял какой-то весьма развитый слуга – не больше.

Распорядительница хотела уже идти дальше, как снерг вдруг заговорил на универсальном языке, посылая соответствующие образы.

– Я знаком с вашими произведениями, – сказал он. – Вполне достойные вещи, вы, несомненно, прекрасно разбираетесь в тончайших деталях вдохновения и выброса эмоций. Я с удовольствием восприму ваше сегодняшнее выступление…

– Спасибо, Величайший! – сипло выдавил Лю-Пен. Похоже, он был так сильно впечатлен комплиментом, что даже ответил. До этого он так себя не вел.

После встречи с высшим снергом уже ничего не могло удивить. Распорядительница их все вела и вела по залу, представляя все новым и новым гостям. Многие признавались Лю-Пену в любви, от чего тот кривился, и почти все восхищались Пусей, что приводило в восторг и ее хозяина. За пару часов они познакомились, наверное, с сотней гостей. Какие только наряды им не попадались. Какие только слуги и звери не встречались, но, что удивительно, несмотря на сравнительную простоту одежды и обыденность внешности, все восхищались Пусей. Кто-то даже успел переодеть своих прислужников в похожие платья.

– Ну что я говорил?! – Лю-Пен был доволен. – Ты звезда, Пуся. А после выступления все будут восхищаться тобой еще больше. Кстати, давай закругляться, пора нам уже к нему готовиться. Эй, Сеталь, – обратился он к распорядительнице. – Нам нужно готовиться к выступлению, проводите нас.

– Конечно, – кивнула та и повела их за собой. – Выступление начнется через десять минут. Сцена еще невидима, так что можете проверить настройки харанхора.

Перед ними парил огромный куб с прозрачными, подернутыми легкой дымкой стенами. Это и был харанхор или по-другому – звуковой куб – тот самый музыкальный инструмент, на котором Лю-Пен планировал сегодня выступать.

Беспрепятственно пройдя сквозь стены, он встал в самый центр куба и начал проверять его настройки. Подняв правую руку в сторону и резко сжав ее в кулак, Лю-Пен дернул ее на себя. Раздался оглушительный грохот, как раскат грома. Снова вытянув руку в сторону, он начал поворачивать кисть и вслед за его движениями потянулась легкая мелодия. Подняв вторую руку, он вытянул пальцы вперед и начал ими перебирать – повторяя за движениями пальцев, харанхор начал выдавать набор звуков разной высоты и тембра.

Бах! К текущему набору звуков присоединилось новые. Лю-Пен не шевелился, а значит, эту мелодию он создал, действуя на куб ментально. Глаза музыканта закрылись, руки начали описывать круги и восьмерки, постепенно подключились плечи, ноги и голова – он играл на кубе, двигая всем своим телом и воздействуя на него ментальной энергией.

У них еще не было репетиций на харанхоре, лишь только в приближенных условиях, но Старшая знала, что справится – она сможет танцевать под музыку хозяина при меняющейся по желанию гравитации.

– Замечательный инструмент, – сказал Лю-Пен, остановившись. – Заходи, Пуся, пора начинать выступление.

Старшая прошла внутрь и сразу поняла, что здесь ее гравитация подчиняется только ей. Приказав себе идти прямо вперед, она подошла к Лю-Пену и развернулась к нему спиной.

Они стояли рядом друг с другом – маленькая девочка-человек с бледной кожей и в белоснежном платье, и возвышающийся над ней высокий арт-вульфонд, в черном с темно-зелеными вставками камзоле, подчеркивающем его сине-серое лицо.

Дымка невидимости рассеялась. Они стояли внутри звукового куба, появившегося в центре зала, наполненного тысячими гостей – одних из самых влиятельных персон во вселенной.

Все они обратили свое внимание на сцену. Выступление началось.

Музыканты замерли неподвижно, стоя в центре куба с закрытыми глазами. В зале повисла абсолютная тишина. Вдруг, Лю-Пен резко открыл глаза и поднял голову вверх. Куб начал издавать легкую, едва слышную, леденящую душу, мелодию. Лю-Пен стал медленно поднимать руки в стороны – к мелодии добавились новые ноты, завораживая и одновременно будоража слушателей. Громкость медленно увеличивалась, темп постепенно нарастал по мере того, как руки музыканта поднимались. И в тот самый момент, когда они оказались полностью разведёнными в стороны, Лю-Пен прогнул свое тело назад, выпятив грудь вперед. Это движение вызвало новый резкий звук, как грохот десятка барабанов, он заполонил все пространство вокруг, но при этом не подавил основную мелодию, а очень гармонично в нее вписался.