Михаил Ахманов - Ответный удар Страница 51

– Что творится? – пробормотал Туманов. – Хитрость какая-то?

– По-моему, они уходят, – сказала Селина Праа, недоуменно морща лоб. – Возвращаются на планету.

Навигатор вытер кровь с виска.

– Не будем спешить. Вдруг какой-то тактический ход… Пелевич, ты как думаешь?

– Думаю, что они уносят ноги, – отозвался оружейник. – Но лучше бы нам обождать. У нас есть чем заняться.

– Есть, – согласилась Селина. – Эрнандес, смени Линдера – пусть отправляется в медблок, Кро нужна помощь. Серый, вернись на борт. Камилл, Кро в реаниматоре?

– Да, мэм. Он…

– Линдер тебя сменит. Иди в трюм. Примешь Бо Сантини. Может быть, он еще жив… Подготовь второй саркофаг. – Она подумала и добавила: – Пелевич, я не отменяю «красную тревогу». Стрелкам оставаться на местах.

Приемные шлюзы раскрылись, «сапсаны» один за другим исчезли в их темных глотках. Корпус истребителя Сантини был оплавлен, и Праа подумала, что пилота – или его труп – придется вырезать лазером. Сердце ее полнилось печалью. Сантини, Вентворт, Ямагуто, Светлая Вода… Они потеряли четверть экипажа или больше – от капитана и Зибеля по-прежнему не было вестей.

Едва она подумала об этом, как над приемным устройством вспыхнул свет и закружились глифы. Передача шла голосом и символами; голос Борсетти, офицера-связиста, был едва слышен, но глифы дублировали информацию. Праа, Туманов и Ба Линь глядели как зачарованные на пляску темных знаков, воспринимая их с привычной легкостью и почти не слушая Борсетти. Когда передача закончилась и компьютер восстановил звуковой ряд, Праа сказала:

– Всему экипажу: отмена «красной тревоги». Сообщение с «Европы». Включаю трансляцию.

Они прослушали передачу еще раз. Теперь голос офицера связи был ясным и отчетливым. Туманов расстегнул кокон и отодвинулся от панели АНК, Ба Линь сидел сгорбившись и опустив голову – напряжение боя еще не покинуло его. Снова дождавшись конца передачи, Селина наклонилась к интеркому:

– Доклады. Линдер, Дюпресси, Пелевич, Эрнандес. Я слушаю.

– Состояние Кро – клиническая смерть, – произнес Линдер. – Он в регенераторе, кровотечение остановлено. Я работаю, но шансы один к девяти. Боюсь, мы его потеряем.

– Разрезал верхний колпак «сапсана». – В голосе Дюпресси слышалось отчаяние. – Сантини мертв, мэм. Первый пилот говорит, что от воздействия высокой температуры. Тело… то, что осталось… мы перенесем в погребальный контейнер.

– Два моих стрелка и уцелевшее оружие в порядке. Я тоже, – сообщил Пелевич.

– Воздуха у нас часа на три-четыре, потом придется отключить систему жизнеобеспечения. Ремонт в рабочем режиме невозможен, – сказал Эрнандес. – Тут возиться не меньше суток. Или в скафандры переберемся, или…

– Идем к Роону и сядем на грунт, – распорядилась Селина Праа. – Что с дубль-рубкой, Санчо?

– Я послал роботов. Отсек герметизирован.

– Пелевич, ты и твои люди – в похоронной команде. Достаньте тело Ямагуто, уложите в контейнер. Приготовьте еще один, для Вентворта… как положено по традиции…

– Понял, лейтенант-коммандер, – отозвался оружейник. – Выполняю.

– Николай, курс на Роон. Я попытаюсь снова связаться с капитаном. Теперь его не посмеют тронуть, если он жив.

– Если жив… – эхом откликнулся Туманов, но Селина, склонившись к передатчику, уже не слышала его.

– Капитан, Клаус! Капитан, я приняла ваш вызов. Есть важная информация. Ответьте, капитан!

Кружились в световом столбе глифы, звучал голос Селины Праа и другие голоса – навигатора, пилота, инженера, оружейника. Коркоран внимал им, привалившись к мягкой стене кабины, посматривая сквозь раскрытый люк на ущелье и небо, где еще не рассеялась дымная пелена. Голоса звучали музыкой. То была симфония корабля, звуки, оживлявшие его, столь же привычные и дорогие, как шелест листвы в саду и плывущий над Днепром звон колоколов. Праа, Ба Линь, Туманов, Пелевич, Эрнандес… Они уцелели. Кто еще?

– Здесь капитан, негромко произнес он. – Праа, я на связи.

Долгий-долгий облегченный вздох. Потом:

– Капитан! Я слышала взрывы…

– Не придавай им значения. Есть сведения с флотилии?

– Да, сэр, от коммодора. Верфь на Обскурусе захвачена, сопротивление прекращено. Коммодор связался со Столпами Порядка, атаковавшие нас модули отозваны. Мы сражались с ними и…

– Я знаю. Доклад о потерях, лейтенант-коммандер.

– Капитан! Эти взрывы…

– Повторяю, Праа: доклад о потерях.

– Боб Вентворт, – сказала она после краткой паузы. – Прямое попадание в башню-три, даже праха не осталось… Оки Ямагуто. Погиб в дубль-рубке. Бо Сантини. Сгорел в истребителе. Светлая Вода. Еще жив, находится в реанимационном блоке. Остальные… Остальных вы скоро увидите, капитан. Мы идем к вам.

Вентворт, Ямагуто, Кро, Сантини… В горле Коркорана пересохло. Судорожно сглотнув, он спросил:

– Состояние корабля?

– Разбиты башни по левому борту. Трешины в корпусе и разгонной шахте заварены. Система регенерации повреждена, есть проблемы с оборотным воздухом. Но ход мы не потеряли. Планетарные двигатели и силовая защита в порядке. Мы можем спуститься на грунт. Мы пеленгуем ваш передатчик. Что там за местность, сэр?

– Плоскогорье на севере большого материка. Есть разломы, ущелья, и я в одном из них. Наверху оплавленный камень и останки наших роботов. Вы легко найдете это место.

– Те взрывы? – в третий раз спросила Селина Праа.

– Да. Нас тоже атаковали. И у нас тоже есть потери. – Коркоран стиснул кулаки. Лучше сказать ей сейчас, решил он и произнес: – Зибель убит.

Молчание. Затем послышался голос Туманова:

– Плачь, Селина, если хочешь. Мы на тебя не смотрим.

– Он умер не сразу, – промолвил Коркоран. – Он просил передать, что ничего не потеряно и все к тебе вернется. Все! Понимаешь, Селина? Вера, надежда, любовь… Он был очень мудрым человеком, из тех, что умеют предвидеть грядущее.

Нелегко утешать, мелькнуло у Коркорана в голове. Вдвойне нелегко, если твоя Вера, твои Надежда и Любовь благополучны, живы и всегда с тобой… Нелегко, но придется. Таков его долг капитана: говорить с теми, чьи близкие не возвращаются.

Вентворт, Ямагуто, Сантини… Возможно, Светлая Вода…

– Лейтенант-коммандер! Вы слышите меня?

– Да, сэр. Я… я помню о своих обязанностях.

Стойкий оловянный солдатик, подумал Коркоран, а вслух произнес:

– Уточните информацию, поступившую с «Европы».

– «Азия» идет на Т'хар, «Африка» и «Америка» готовятся к прыжку в систему Эзата, – мертвым тихим голосом сказала Праа. – «Антарктида» осталась у верфи, «Европа» и «Австралия» двигаются к Роону. Сопровождают большой корабль с квазиразумным. По достигнутому соглашению, он заберет фаата с Новых Миров и часть тхо, затем отправится через Провал. За остальными тхо пришлют корабли. Их двадцать два миллиона на трех планетах.

– Распоряжения для нас?

– Подготовить фрегат к перелету в Солнечную систему. Маршрут прежний, через Гондвану и Ваал. Повезем доклад коммодора штабу флота и Парламенту. Еще прислан список погибших. Все из экипажей «Азии», «Африки» и «Антарктиды». Они штурмовали верфь.

– Пусть будет к ним милостив Владыка Пустоты, – произнес Коркоран. – Я жду вас. Конец связи.

Покинув модуль, он вышел в ущелье, засыпанное камнями и обломками разбитых аппаратов. Оранжевое солнце прошло зенит и теперь висело над юго-западным краем обрыва, ветер разогнал пыль и дым, и фиолетовое небо казалось ясным и чистым, не замутненным взрывами, не опаленным огнем. В вышине медленно текли облака, подсвеченные солнцем и оттого розоватые, как стая гигантских фламинго. Мох на склонах ущелья был сожжен начисто, и теперь их серый и бурый фон разнообразили лишь потоки застывшей лавы, блестевшей полированными зеркалами. Если не считать облаков, все было неподвижным; Коркоран не видел ни летательных машин, ни птиц, ни каких-нибудь животных, змеек или ящериц.

– Т'тайа орр н'ук'ума сиренд'аги патта… – промолвил он словно заклинание, памятное с детских лет. – Сиренд вылез на солнце и греется на теплых камнях… Хорошо бы взглянуть на него, тетушка Йо, раз уж я добрался до твоей родины. Почти добрался. Ты ведь жила на Т'харе… – Коркоран подумал и сказал: – Нет, жила ты на Земле, там, где научилась улыбаться. На Т'харе только существовала.

Сделав несколько шагов, он опустился на камень рядом с Зибелем. Тот выглядел как натуральный труп, окоченевший, окровавленный, но ожоги на груди и плече смотрелись уже не такими страшными – видимо, друг-метаморф подправил кое-что из эстетических соображений. Вздохнув, Коркоран уткнулся лицом в колени, сосредоточился и погрузился в ментальный транс. Но провести зондирование не удалось – потому ли, что подсознательно он не хотел приобщаться к мыслям фаата, или по другой, более веской причине. Возможно, он приближался к возрасту зрелости, и дар его, окрепший в Новых Мирах, мог позволить нечто такое, о чем он прежде не догадывался, не знал и даже не мечтал. Нечто подобное видению на корабле сильмарри.