Олег Авраменко - Звёзды в ладонях Страница 53

– А Вы уверены, что месье Раман сдержит своё слово?

– Ну… не то чтобы полностью уверен, но я знаю его уже много лет… хотя на деле оказалось, что я совсем не знаю его, и всё же…

Анн-Мари мягко положила руку на мою ладонь.

– Успокойтесь, Стас. Выражайтесь внятнее. Вы хотите сказать, что неплохо изучили характер и привычки месье Рамана?

– Да, верно. Ахмад ненавидит убийство. Он органически его не переносит. Это не было игрой, я точно знаю. И ни при первой, ни при второй попытке захватить корабль он не использовал смертельного оружия. Если наша смерть не поможет ему ускользнуть, то он не станет нас убивать, а сделает то, что обещал – посадит нас в катер и отпустит на все четыре стороны… вернее, на все шесть сторон. Проблема только в том, чтобы позволить ему добраться до этой вашей «обманки», не поднимая тревоги. Но для этого нужно попасть в ваш координационный центр и получить доступ к терминалу.

Анн-Мари долго не отвечала, глядя куда-то в сторону. Я уже решил было, что номер не выгорит, но тут она встрепенулась и посмотрела на свои наручные часы:

– Значит, до отпущенного вам срока осталось ещё больше часа. За это время мы что-нибудь придумаем. В конце концов, я же офицер связи.

7

Как это водится во всех флотах всех времён и народов, в самый последний момент командование пересмотрело график отбытия Девятнадцатой эскадры, в связи с чем наша бригада стартовала с полуторачасовой задержкой, оказавшись почти в самом хвосте эшелона. Это не давало нам существенных преимуществ для бегства, зато позволяло уйти в отрыв раньше, не дожидаясь полного разгона. Все более или менее быстроходные корабли шли далеко впереди и набирали скорость раньше нас, поэтому, если бы они вздумали бросится нам вдогонку, им для начала пришлось бы немного затормозить.

На сей раз в рубке было только двое человек – я и Рита, которая исполняла обязанности офицера связи. Эту замену я объяснил командиру бригады тем, что Рашель сильно устала после вчерашнего сражения, и мы решили дать ей немного отоспаться. Капитан Лоррен с полным пониманием отнёсся к моим словам (переведённым, разумеется, Ритой) и возражать не стал.

Сама же Рашель лежала на койке в моей капитанской каюте – как и прежде, в бессознательном состоянии, но уже не парализованная, а накачанная снотворным. Рядом с ней в кресле сидел Ахмад, сжимавший в руке два провода, которые тянулись к стоявшей на полу посреди каюты боеголовке. Эту картину я видел на экране монитора внутренней связи, и сказать, что она сводила меня с ума, значило ещё не сказать ничего.

Ахмад перебазировался с Рашелью в мою каюту ещё до того, как я вернулся на корабль. Всё это время он так и сидел в кресле, не заговаривая со мной и почти не двигаясь. В какой-то момент у меня возникло сильное подозрение, что он блефует, а боеголовка не активирована. Или, на худой конец, если даже активирована, то провода, которые он сжимал в руке, накрепко скручены. Когда я занял капитанское кресло, бортовой компьютер с отключённым блоком идентификации полностью перешёл в моё подчинение, и я мог приказать ему подстрелить Ахмада. Но на такой риск я идти не решался, поскольку вовсе не был уверен в его блефе. Это уже был не тот Ахмад, которого я знал раньше; сейчас он был загнанным зверем – а от таких зверей можно было ожидать чего угодно.

Примерно за полчаса до старта, я убедился, что всё-таки не зря осторожничал. Впервые за это время Ахмад поднялся с кресла, чтобы сходить в ванную, но на пороге он едва не оступился – и тогда его лицо посерело от страха, а на лбу выступили крупные капли пота. Тут уж ни о каком притворстве речи быть не могло: он действительно не блефовал и в своей зажатой руке в прямом смысле этого слова держал жизнь Рашели…

На исходе второго часа полёта Ахмад начал проявлять признаки усталости. Преодолев чувство отвращения, я включил связь с каютой и произнёс в интерком:

– Ну всё. Думаю, пора уходить в отрыв.

Ахмад повернул лицо к экрану:

– А не рано ещё?

Вообще-то было рановато, но я сказал:

– Вполне подходящий момент. Мы достаточно отдалились от подсистемы Сатурна, корабли разошлись друг от друга на положенные сто километров, а вся эскадра растянулась по длине на добрых три миллиона. Это уже максимум. Скоро расстояние между её головой и хвостом начнёт сокращаться.

Ахмад кивнул:

– Хорошо, начинай.

С помощью боковых дюз я развернул корабль почти под прямым углом к направлению движения и резко увеличил тягу с крейсерских шестидесяти единиц до полных девяноста. Ближайший корабль, который летел примерно в сотне километров от нас, начал стремительно удаляться, понемногу уходя в сторону.

Минуты через три на связь с нами вышел капитан Лоррен. Сначала он довольно корректно поинтересовался, что происходит, однако, не дождавшись ответа, начал выказывать признаки волнения, которые проявлялись в том, что свою речь он всё обильнее пересыпал не слишком лестными высказываниями в наш адрес. Помимо слова «merde»,[16] я ничего не разобрал, но, судя по выражению лица Риты, там были словечки и позабористее.

Когда волнение командира бригады перешло в настоящее беспокойство, я обратился к Рите:

– Ответь ему. Дословно: «К сожалению, мы вынуждены расстаться с вами. Среди нас есть двенадцатилетняя девочка, которая упорно не хочет покидать корабль, а мы больше не собираемся подвергать её жизнь опасности. Поэтому увозим её к дяде, вице-адмиралу Бриссо. Желаем вам всем удачи».

Рита послушно перевела это, и капитан Лоррен, потратив с полминуты, чтобы осмыслить услышанное, разразился длинной и гневной тирадой, которую увенчал ёмким англо-французским словосочетанием «les fucking déserteurs».

Я поморщился, как от пощёчины, и коротко бросил Рите:

– Отключи.

Девушка с явным облегчением последовала моему приказу. Из интеркома донёсся смешок Ахмада:

– Командир ошибся. Ему следовало назвать тебя предателем. Как это по-ихнему? «Traître», кажется.

– Заткнись! – рявкнул я.

– Ладно, ладно, я пошутил. Кстати, мисс, Вы больше Стасу не нужны. Идите ко мне.

Рита соскользнула с кресла и беспомощно посмотрела на меня. Я ответил ей таким же беспомощным взглядом.

– Ступай, милая. У нас нет другого выхода. Придётся поверить ему на слово.

– Верьте, я вас не подведу, – отозвался Ахмад.

Рита тихо вздохнула и вышла из рубки. Пока она шла к капитанской каюте, я проверил показания радаров. Корабли Девятнадцатой эскадры следовали по своему маршруту, никто за нами вдогонку не бросился. Нас просто списали со счетов и занесли в графу «траханных дезертиров».

Наконец я увидел на экране, как Рита вошла в каюту.

– Присаживайтесь, мисс, – произнёс Ахмад, указывая на свободное кресло. – Ничего не бойтесь, всё будет в порядке.

Рита робко устроилась в кресле, Ахмад взял свободной рукой парализатор, направил на неё и выстрелил. Девушка обмякла и откинулась на спинку, уронив голову на грудь.

– Вот и всё, – резюмировал Ахмад. – Полдела уже сделано. Кстати, Стас, извини, что я при ней назвал тебя предателем. Надеюсь, она ни о чём не догадается.

Я промолчал.

– А знаешь, – продолжал он после короткой паузы, – я ведь даже не надеялся, что ты поможешь мне с этим излучателем. Вот уж не думал, что твоя привязанность к девочке зайдёт так далеко – до настоящего предательства.

– Чья бы корова мычала, – огрызнулся я. – Тебе ли говорить о предательстве.

– Как раз мне можно. Потому что я не предатель. Я всегда оставался верным своим убеждениям. А ты свои предал. Вернее, продал – за жизнь одной-единственной девочки. Хотя, признаю, она стоит того. Я бы сам не отказался от такой дочери. Вот только видишь ли, в чём проблема: если она узнает, какой ценой куплена её жизнь, то проклянёт тебя навеки и не захочет иметь с тобой дела. А тогда твоя жертва окажется напрасной.

– Да пошёл ты к чёрту! – в сердцах произнёс я. – Не хочу тебя слышать.

Ахмад нервно передёрнул плечами:

– Ну, не хочешь, так не надо, навязываться я не собираюсь. Как говорится, насильно мил не будешь. – Тыльной стороной ладони он вытер вспотевший лоб. – Пожалуй, Стас, ты мне больше не нужен. Дальше я обойдусь без тебя. Я всё-таки пилот, хоть и не такой классный, как ты. Иди уже сюда.

– Хорошо, – кивнул я, чувствуя некоторое облегчение от того, что эта пытка ожиданием закончилась. Теперь уже всё выяснится буквально через минуту – в моём субъективном времени, разумеется. Либо мы очнёмся все вместе на борту брошенного среди безбрежного космоса катера… либо не очнёмся вовсе.

Переключив корабль на автопилот, я покинул рубку и прошёл в капитанскую каюту. Ахмад встретил меня направленным мне в грудь парализатором.

– Стой, где стоишь, ближе не подходи. Ты чересчур импульсивен и можешь совершить глупость.