Ольга Чигиринская - Сердце меча Страница 57

Изображение корабля шедайин, которое Дик ретранслировал в кают-компанию, потрясло всех. Вблизи это великолепное сооружение наводило на мысль о величайших земных постройках древности — от пирамид Египта и Мезоамерики до соборов Святого Петра и Саграда Фамилья. Ветвь шедайин строила свой корабль веками, а сами странствия занимали десятилетия — по неизвестным причинам шедайин не использовали левиафанов в двигателях этих кораблей-крепостей. Святой Брайан застал постройку одного из таких кораблей — Ветвь Ааррина собиралась отселяться с Материнского Сада, но это отселение было отложено до самой смерти Апостола шедайин, и совершилось только при его сыне.

— Я обещал рассказать историю Диоррана, которого мы знали как Майлза, — сказал Дик за ужином. — Вот она, как я ее знаю. Среди шедайин был великий мастер Даррин, который создал мыслящее создание, искусственный интеллект. Диорран, который придумал меч, был его сыном. Он тоже помогал создавать ИскИнта. Один шеэд, я не помню его имени, был пророком. Он пришел к Даррину и сказал, что А-Шаир, то есть ИскИнт, не должен существовать. Даррин прогнал его. Тогда пророк попробовал уничтожить А-Шаир, но Диорран и его люди… то есть, его шедайин… охраняли ИскИнта. Они убили пророка и всех, кто был с ним. После этого Диорран рассорился с отцом и ушел. А-Шаир, когда вошел в силу, убил всех, кто мог бы еще оставаться верным — кроме Диоррана. До него непросто было дотянуться, он был далеко. Его поймали в ловушку. Его младший брат, Даэрин, предался Аш-Шаиру и послал гонца к Диоррану, чтобы тот шел на выручку. Диорран пришел спасти брата, и попал в плен. Даэрин выдавал себя за пленного по сговору со старшим братом Дэрраном, и Дэрран угрожал, что убьет Даэрина, если Диорран не выдаст своих тайн.

— «Даэрин пошел к А-Шаиру, и через малое время Диорран увидел его в двух

телах. Тогда понял он, что был обманут и предан», — процитировала Бет из приложения к «Житию Святого Равноапостольного Ааррина».

— Да, — немного смутившись, сказал Дик. — Но Рэй и другие не читали, так что или дорассказывай сама, или дай мне.

— Молчу, — Бет прикрыла рот рукой.

— Те, кто предавался А-Шаиру, становились его частью. Он поглощал их память и мысли, но они хотели еще и бессмертия в телах; пока Диорран не выдал своей тайны, они не знали, как это сделать. Но тайну вырвали у Диоррана — и ашиу смогли размножаться без счета.

— Как мы? — спросил Рэй.

— Нет, иначе, — не выдержала Бет. — Это какой-то способ быстрого клонирования: в считанные часы получается сразу взрослое тело.

— Значит, мастер Кристи владел этой технологией, — уточнил Том. — Как хорошо, что в Вавилоне о нем не знали.

Морита лишь кисло улыбнулся.

— Воины Диоррана освободили его, — продолжал Дик. — И вместе они бежали на одну станцию, Ирунн. Там они сражались против А-Шаира, и это длилось долго, пока в пространстве звезды Исийю не появился корабль Брайана Навигатора. Люди Христа заключили союз с шедайин, а те, из кого потом сложился Вавилон — с А-Шаиром. Диорран сумел захватить один из кораблей тех, кто служил А-Шаиру. Во время битвы при Таре Диорран взял на абордаж флагман А-Шаира, чтобы спасти Ааррина. Но не успел. Когда святой Брайан взорвал А-Шаира, все ашиу умерли, и Диорран один остался на корабле, полном мертвецов — и тех, кто никогда не был живыми, и своих воинов. Он какое-то время жил на Таре, и свидетельствовал на беатификации Брайана и Ааррина. Но потом он сделался реоном, и, как сказано о нем, не являлся более среди шедайин и туата.

— Среди туата, как видите, явился, — ухмыльнулся Моро. — Если мастер Кристи действительно был тем, за кого его выдает Дик.

— Шедайин не умеют лгать, — решительно возразила Бет.

— Да, лгать они не умеют, — согласился Моро. — Но дети-сироты иногда сочиняют всякие истории, в которые сами же искренне верят. Выдумывают себе несуществующих старших братьев или называют себя сыновьями знаменитых людей… Или учениками знаменитых шедайин…

— Верить мне или нет — ваше дело, мастер Морита, — сказал Дик, стараясь не показывать негодования. Но оставаться в кают-компании было выше его сил.

На пути к каюте его догнала Бет.

— Ну, почему он все время тебя достает? — возмутилась она.

— Не знаю, — сказал Дик. — Наверное, досадует на то, что не попадет, куда хотел. Он ведь хороший пилот. Наверное, он мог бы довести нас до Санта-Клары.

— Ага. До Брюса он бы нас довел.

— Ерунда. Чтобы довести нас до Брюса, ему было бы достаточно дать мне умереть. Он показал, что ему можно доверять… А я все равно не доверяю.

— Почему? Из-за Динго?

Дик задумался, потом решительно сказал:

— Нет. Если бы даже этого случая с Динго не было, я бы не доверял ему все равно.

— Из-за… меня?

— То есть?

— Да не прикидывайся! Ты приходил тогда ночью рассказать маме, что Моро солгал. Вы думали, я сплю, да? Я бы тебя задушила за это твое долбаное благородство!

Дик покраснел, но ответил:

— Нет, и не поэтому… Если бы я мог объяснить… Коматта нэ! Так было бы хорошо довериться ему… Он старше и умнее и опыта у него больше… Но я почему-то не могу. Он другой, он совсем другой. Он хочет не того же, что и мы, и я не знаю, чего он хочет, а потому не знаю, чего от него ждать.

— Преступление, между прочим, скрывать, что ты пилот.

— Для вавилонянина — да, пилоты должны стоять на учете Инквизиции; Моро подделал инквизиторскую визу, чтобы попасть на корабль.

— Вот видишь!

— Но я сам поступил бы так же, если бы Вавилон победил. С врагами другой разговор.

Он сказал это и внутренне вздрогнул. Пусть другими словами — но он исповедал сейчас то, что Моро говорил о клятве.

— Если бы Вавилон победил, — продолжал Дик рассуждать вслух, — я бы постарался найти место, где еще дерутся и попасть туда… чего бы это мне ни стоило.

— Ты думаешь, Моро — все-таки Рива? Не отставной Рива, а действующий? Тогда он подлежит пожизненной высылке в закрытую колонию.

— Это еще хорошо. Могут и казнить.

— Да, это не шуточки. Но знаешь, если бы я была Рива, я не стала бы трепать о том, что была связана с Рива. Подумай сам: вот ты на месте Моро, если бы Вавилон победил, носил бы свою пижонскую синдэнскую причесочку?

Дик потрогал руками висок, уже поросший колючей щетинкой.

— Нет, — сказал он.

— А еще: Рива бы точно не остановился перед тем, чтобы убить тебя и захватить корабль. Это как пить дать.

— Нет, я бы не сказал. Рива — не людоеды… То есть, не все из них людоеды. Когда он говорит, что я ему нравлюсь — я ему зачем-то верю. А вот насчет корабля — не верю совсем.

— А насчет систем жизнеобеспечения?

— Как сказать… Для него есть допустимое зло и недопустимое зло. Убивать нас — это зло, по-моему, недопустимое. А вот, скажем… достать меня так, чтобы я растерялся — похоже, что допустимое.

— Ты бы уточнил у него, а?

Тут только они заметили, что уже довольно давно стоят, опершись по сторонам от раскрытой двери, возле диковой каюты.

— Ну, — сказала наконец Бет. — Туда или сюда?

Дик улыбнулся.

— Надо отдыхать. Через десять часов у нас прыжок.

Бет снились мерзкие сны. Дик предупредил ее, что после прыжка так бывает. Проснувшись, она не могла вспомнить, о чем именно был сон, но в осадке осталось чувство жгучей досады: Бет наскоро оделась, прошла мимо кровати леди Констанс и Джека, вышла в коридор и в туалете отвела душу смачным ругательством — из тех, после которых мама непременно заставила бы ее вымыть рот. А впрочем, она все равно собиралась чистить зубы.

Спать не хотелось — и она решила навестить Дика.

Из каюты капитана доносилось еле слышное бормотание. Дверь была приоткрыта, из нее падал свет, и Бет легко узнала голос юноши — но с кем он разговаривал и о чем?

Бет тихо подобралась к двери, и прислушалась. С кем он говорил — выяснить не удалось: то ли он просто бормотал себе под нос, то ли разговаривал по внутрикорабельной связи. О чем — тоже было непонятно: Дик говорил на нихонском. Значит, либо с гемами, либо с Моритой. Он говорил короткими, отрывистыми фразами: бу-бу-бу… бу-бу… бу-бу-бу-бу… Коматта ё[35]… бу-бу-бу…

Наконец, пробормотав, или, точнее, простонав «фунния какая-то», Дик встал: сиденье под ним скрипнуло. Бет быстренько громко кашлянула и три раза топнула ногами, словно бы подошла только что.

— Ты что здесь делаешь? — спросил Дик.

— Так, пытаюсь кое-что… осмыслить. Я, собственно, возвращаюсь в каюту. А ты… — она заметила свог в его руке. — Идешь колошматить ни в чем не повинную опору?

Дик убрал свог за спину.

— Что случилось-то? — спросила она.

— Ничего. То есть… Я начал рассчитывать курс.

— И?

— Он не совпадает с тем, который в бортовом журнале. Я нашел записи о прошлогоднем рейсе, мы тогда заходили на Парадизо как раз через сектор Ласточки.

— А это обязательно, чтобы он совпадал?