Шервуд Смит - Крепче цепей Страница 58

– Но вам понадобится время, чтобы подготовиться. Может быть, мне привести их всех к гиперрации?

Омилов кивнул, но на его лице тут же отразилось подозрение.

– Кого это «всех»? Только Вийю и эйя – и гностора Мандериана.

Элоатри встала.

– Нет, Себастьян, не только Вийю и эйя. Нам нужны еще Ивард и келли – они тоже часть всего этого.

Гностор нахмурился – вся его дулуская уверенность пропала, когда он услышал это странное заявление. Затем он с заметным усилием взял себя в руки и встал, глядя Элоатри в лицо.

– Простите, нумен, но я не могу на это пойти. Это слишком осложнит дело.

– Вы уже говорили об этом с гностором Мандерианом?

Он не говорил, и Элоатри велела Туаану связать ее по коммуникатору с должарским ученым-темпатом.

Вскоре пейзаж на стене, замерцав, сменился окном в жилище Мандериана на корабле, который он делил с другими членами своего коллектива – почти все они, как и он, обладали сверхчувствительностью в той или иной области и предпочитали изоляцию смешению ноотических энергий на переполненном Аресе. В комнате было совершенно темно.

– Да, нумен?

– Гностор Омилов предлагает привести Вийю и эйя к гиперрации, пока весь Арес будет развлекаться.

– Превосходная мысль.

– Однако он возражает против присутствия Иварда и келли.

– Мне кажется, это излишне осложнит эксперимент, – вежливо, но твердо пояснил Омилов.

– Эксперимент... – В ровном голосе Мандериана промелькнуло легкое недовольство этим выражением. – Скажите лучше – стадия процесса, который мы удостоились наблюдать. Было бы серьезной ошибкой исключить мальчика и келли: они – неотъемлемая часть ноотического единства, чьи способности вы желаете испытать. Известно ли вам, и то, что Иварда часто видят вместе с эйя – одного, без Вийи – в Колпаке, на периферии запретной зоны?

– Вот как, – смешался Омилов. – Ну что ж, гностор, полагаюсь на вашу специализацию.

«Но не на меня, Верховную Фанессу».

Элоатри не могла знать, что показало Сновидение Омилову на Дезриене, но очевидно было, что Омилов забаррикадировался от этой памяти и не уступит ни пяди на почве религии. Но теперь это уже не имеет значения.

Омилов и Мандериан обсудили детали предстоящей процедуры. Должарианец условился встретиться с ним у входа в Колпак, и Омилов откланялся, подчеркнув официальным прощанием свою внутреннюю непреклонность.

«Должно быть, он очень глубоко задет, если воздвиг вокруг себя такую прочную стену», – подумала Элоатри.

Она повернулась к окну и постояла там, глядя, как гроза уходит в сторону, противоположную вращению. Последняя вспышка молнии озарила сад, запечатлев его на сетчатке Элоатри, и мрак воцарился снова. Элоатри отвернулась – ей еще многое предстояло сделать.

16

В голове у Ванна загудел сигнал, и Кевет доложил, что пришла Ваннис Сефи-Картано. Ванн подтвердил прием и осторожно прошел по дорожке, ведущей к садовой калитке анклава. Под ветвями свенсума он остановился, слыша через усилитель звука тихие шаги Ваннис.

Он увидел ее перед тем, как Жаим открыл ей дверь, – она спрятала руки в складках своей юбки.

Интерес Ванна обострился.

В четыре часа утра Фазо вызвал его на совещание. Ночью ожидался переворот, и возможно было, что Ваннис поручат отвлечь Эренарха. «Нам это известно, – сказал Фазо и добавил: – Не делись этой информацией ни с кем в анклаве, включая Эренарха. Ясно?»

Ванн понял приказ, но не понял, почему ему так приказывали. Однако отрядил своих лучших агентов на бал к Масо – на всякий случай.

Жаим, открыв дверь, удалился в полумрак комнаты, а Эренарх вышел вперед. Он был одет для бала, и золотые листья поблескивали при свечах на его черном, как ночь, камзоле.

– Ваннис? – произнес он с легкой вопросительной интонацией. – Добрый вечер.

Ее руки, заложенные за спину, стиснули тонкий шелк платья.

– Сюрприз, – сказала она, с улыбкой откинув голову. – Только не сердитесь. На балу у Масо будет такая давка! Вот я и придумала другой вариант. О, вам, конечно, стоит сказать лишь слово, чтобы оказаться в гуще толпы...

Она отступила назад и махнула рукой в сторону озера. У причала стояла баржа, и цветные фонарики колыхались вдоль ее бортов над самой водой. Ванн разглядел стол и сидящих в ожидании музыкантов.

Все это стоило Ваннис немалых хлопот, а замысловатый дулуский этикет допускал принятие приглашения от лица, более знатного, чем автор предыдущего, хотя бы и в последнюю минуту – правда, без веской причины этого обычно не делали.

Но это ловушка, не поддавайся.

– Ну что ж, – сказал Эренарх, подавая Ваннис руку, – давайте попробуем ваш вариант.

Ванн, проглотив ругательство, вызвал по босуэллу Роже.

(Отзови вторую и третью группы с бала Масо. Они нужны мне здесь, у озера, – быстро.)

(Ты уходишь?) спросила Роже.

Он ответил отрицательно, вызвал Жаима и постарался придать своему приказу вид просьбы. Ванну стал нравиться лаконичный рифтер – за одно уже то, что всегда был готов к сотрудничеству.

(К насилию они прибегать не станут. Время не позволяет.) Роже, больше года бывшая его напарницей, знала, куда направлены его мысли.

(Я послал туда Жаима. Если какая-то попытка и будет, то лишь когда эти двое сойдут на сушу. В любом случае я не могу торчать посреди озера на этой Логосом долбаной барже. Теперь вот что. Кевет должен...)

Он распределил своих людей, наблюдая одновременно, как Ваннис и Брендон идут по травяной дорожке к пристани. Она все еще нервничала – Ванн видел это по дрожащему мерцанию драгоценностей в ее волосах. Подобранна и настороженна, как дуэлянт...

Жаиму он дал тщательно сформулированное предупреждение, попросив его держаться поближе к Эренарху. Ванн желал слышать каждое растреклятое слово.

В другое время Ивард охотно полюбовался бы видом на онейл, открывающийся с широкого кольца – променада у входа в Колпак. Нигде на Аресе не было такого вида, как здесь, на оси вращения – разве что из дворца Тате Каги на другом полюсе. Но нетерпение гностора Омилова прорывалось наружу, как молния, сверкающая там, внизу, и это заставило Иварда нервничать.

Ивард чувствовал это только благодаря своему новому обонянию – Омилов ничего не выказывал открыто и вполголоса беседовал с Мандерианом, который стоял спокойно, спрятав руки в свои широкие рукава.

Голубой огонь келлийского Архона внезапно ожил внутри, связав Иварда с Портусом-Дартинусом-Атосом: Мы трое торопимся как можно медленнее. Слова сопровождались образом троицы, исполняющей сложный танец, продвигаясь столько же вбок, сколько и вперед. Ивард прыснул, но тут же осекся под обеспокоенным взглядом гностора из-под тяжелых бровей.

Вийя молча стояла тут же вместе с эйя, но на Иварда не смотрела. Казалось, что ее взгляд обращен внутрь. Ивард чуял ее напряжение – как будто она старалась удержать почти непосильную тяжесть, а эйя излучали непонятную, сфокусированную в тугой пучок эмоцию. Что же будет, когда они по-настоящему соприкоснутся с той урианской штукой внутри?

Он посмотрел вдоль оси вращения, надеясь увидеть пузырь нуллера, своего друга и наставника. Где же Тате Кага? Паника скрутила желудок узлом. Ивард не хотел участвовать в эксперименте Омилова без Тате Каги.

Транстуб зашипел, и вышли келли с Верховной Фанессой. Ивард мельком заметил широкую улыбку на лице Элоатри и ринулся вперед, приветственно ухая, а келли отвечали ему хором. Мандериан тоже подошел поздороваться с ними.

– Ну, раз мы все собрались, пойдемте, пока нас что-нибудь не задержало, – сказал Омилов и повернулся к двум часовым-десантникам у входа в Колпак.

Ивард, чьи руки переплелись с шейными отростками келли, беспомощно взглянул на Верховную Фанессу, и она сделала легкий жест, сказавший без слов: «Ты должен сам это уладить».

– Гностор, – начал Ивард, но внезапный раскат грома заглушил его слова, и пузырь Тате Каги возник прямо за дипластовым окном, выходящим в онейл. Десантники вскинули бластеры, но тут же успокоились, а нуллер вел свой пузырь в люк, головой вверх, как ни странно.

– Хо, Яичко! Готов ты потерять себя, чтобы найти это? – Нуллер перевернулся вверх ногами и подлетел к Элоатри, слегка приподнявшей брови от его слов. – А вы, никак, думали, нумен, что у вас монополия на эту идею?

– Нет, Тате Кага, не думала, – рассмеялась она, а Мандериан улыбнулся, с откровенным интересом разглядывая нуллера. – Напротив, если двое или больше...

Их прервал Омилов.

– Прошу прощения, Профет, – сказал он с коротким поклоном и обратился к Иварду и Верховной Фанессе. – Нам действительно пора.

Тате Кага с Элоатри посмотрели на мальчика, а гностор нахмурился.

– Ивард?

– Я хочу, чтобы Тате Кага тоже пошел, – выпалил тот. – Он научил меня разным полезным вещам.

Омилов с досадой развел руками.