Владимир Кузнецов - Алхимик Страница 6

Дверь за его провожатыми закрывается и Эд слышит, как щёлкает в двери замок. Ну что, вполне ожидаемо. Медный Коготь не позволит себя дурачить.

Сол садится на низкую, противно скрипнувшую кровать. Кроме неё обстановку составляют грубо сколоченный табурет, стол и платяной шкаф. За окнами, посеревшими от осевшей на них пыли, его взгляду открывается удручающий вид на трубы мыловарни. Верхушки их заросли сажей настолько, что напоминали шляпки диковинных грибов.

Эд размышляет. Чичестеры. Королевский Орёл. Хочется закурить, он машинально хлопает себя по карманам, достаёт помятую пачку. Внутри зажигалка и четыре сигареты, одна из которых сломана. Запас не впечатляющий. Зажигалка, щёлкнув, выдаёт небольшой огонёк. Глубоко затянувшись, Эд выпускает длинную струю дыма, кладёт руки на колени. Ладонь ложится на что-то твёрдое, с острым углом.

Сол достаёт из кармана дневник жены. Наугад открывает, перелистывает несколько страниц. Взгляд находит описание очередного сна.

«Банда из Старой Пивоварни называет себя Гвардия Филинов. Это — самые опасные из головорезов Западного края. Стража боится даже показываться на Мэдчестер-стрит, которая от винокурни Тулламора до Адмиральского моста всецело принадлежит этой банде.

Филины происходят из самых низов Олднона, по большей части приезжих диларнцев и тосков, которых нищета и голод заставили покинуть родину. Таким не находится места и в Олдноне, отчего они быстро опускаются до самого жуткого состояния, среди прочего переполняясь ненавистью к местным жителям.

Злейшие враги Гвардии — банда чичестеров. Её члены — все сплошь коренные шилгни и чужаков терпеть не могут. Филинов они ненавидят и за происхождение и за ту силу, какую они взяли под рукой Рипперджека. Чичестера всегда можно узнать по кожаной жилетке с нашивкой Королевского Орла на левой стороне…»

Эд застывает с сигаретой во рту, затем ещё раз перечитывает отрывок. Ну конечно! Он снова перелистывает страницы, находя рисунок, сделанный шариковыми ручками: чёрный орёл на красном поле, с удлинёнными вниз крыльями и хвостом, повёрнутый против правил геральдики не вправо а влево. Алина подписала рисунок: «Королевский Орёл, малый герб Империи Альбони». Сходство с нашивкой не абсолютное, но всё же, можно догадаться, что у обоих изображений один оригинал.

Эд закрывает дневник и, поставив локти на колени, подпирает ладонью лоб. Он сдерживается, чтобы не рассмеяться.

Щёлкает замок и в комнату входит подросток, тот самый, что возился с тряпкой в зале. Он тащит с собой поднос, на котором стоят глиняные тарелка и кружка, оловянная ложка и небольшая тёмно-коричневая булка. Сквозь приоткрытую дверь Эд замечает силуэт в котелке. Интересно, чичестеры постоянно дежурят у него под дверями или только провожают посетителей?

— Эй, парень, — окликает Сол подростка, — это ведь Олднон, да?

Мальчишка смотрит на него, как на сумасшедшего.

— Я спрашиваю, город, в котором я сейчас нахожусь, называется Олднон?

— Ты от рождения такой тупой или просто перепил вчера? — спрашивает из-за дверей чичестер. Подросток поспешно освобождает поднос и выбегает из комнаты. Дверь за ним закрывается, знакомо клацает замок. Эд пододвигает табурет к столу, садится.

— Иди к чёрту, — ворчит он, вооружаясь ложкой. — Вы все мне снитесь. Я тут поторчу ещё немного и проснусь.

В тарелке оказался густой мучной суп — однородная масса вообще без кусочков мяса или овощей. При этом суп оказался довольно жирным и наваристым. Познания Эда в кулинарии ограничены пятью годами студенческой общаги и парой холостяцких лет на съемных квартирах, но их хватает чтобы понять: бульон в супе какой-то необычный. Посмаковав немного, Сол решает, что у супа привкус жареного в кляре мяса. Наверное, мясо перед тем как залить водой слегка подрумянили на сковороде.

— Ничего так, — заключает он, принимаясь за еду в полную силу. Булка не очень свежая, зато обильно сдобрена тмином, а в кувшине обнаруживается вполне приличное пиво. По сравнению с порошковой газировкой из супермаркетов, так и вообще отличное. Немного смущает легкая кислинка, но её Эд относит к особенностям местных рецептов.

Едва он заканчивает с едой, как в комнату вваливается двое чичестеров. Один из них тащит настольную жаровню, другой — два небольших мешка. За ними входит пабмен с кучей посуды на подносе. Здесь и тарелки, и три бутылки, и какие-то плошки, и чашки без ручек. Всё это сгружается на стол и кровать. В довершение, один из парней, тот что нёс мешки, достаёт из кармана клещи.

— Держи, — суёт он их Эду. — В одном мешке уголь, в другом селитра. Купоросное масло привезут позже.

Эд несколько секунд напряженно соображает, что такое купоросное масло и зачем оно ему. Наконец откуда-то из институтских глубин вспоминается, что «Oil of vitriol» — устаревшее название серной кислоты.

— Сегодня? — спрашивает он, разбирая посуду.

— Сегодня, — с недовольным видом кивает чичестер.

— Тогда мне ещё понадобится бумага, — заявляет Эд. — Если бумага — дорого, можно ткань. Хлопок или лён. Не крашеную.

Его награждают неприязненными, почти враждебными взглядами. Один только пабмен старается не смотреть в его сторону.

— Моли Всевышнего, чтобы порох у тебя получился, — хмуро бросает Солу один из парней. — А то узнаешь, зачем Однад носит на пальце медный коготь.

— Да я и так догадываюсь, что не для красоты, — невозмутимо отвечает Эд. Лицо чичестера ещё больше перекашивается, но на рожон он не лезет. Развернувшись, все трое выходят из комнаты. Эд снова один и под замком.

— Да ну, — ухмыляется Эд, возвращаясь к посуде. Нет, это явно не лабораторный набор, но работать с этим можно. Всё кроме бутылок — глазированная глина, что в целом неплохо. Пробки у бутылок ни к чёрту — хранить под такими кислоту не получится. Ещё придётся соорудить себе повязку на лицо, а ещё лучше — поставить жаровню на крыше. А повязку всё равно надеть.

— Надо было попросить воды, — бормочет себе Эд. Вода в химии — вещь незаменимая, да и хорошо бы иметь под рукой что-то, чем можно быстро потушить пламя. Сгореть заживо из-за выстрелившей искры Солу совсем не улыбалось.

Кислоту приносят спустя пару часов. К этому времени Эд уже вытащил стол на крышу, расставил посуду и установил жаровню. Двое парней бережно тащат бутыль литров на пять, заполненную почти доверху. Внутри плещется бесцветная жидкость. Третий чичестер бросает Эду приличный кусок ткани, скатанный в трубку.

— Кислоты… купоросного масла, — Эд щупает ткань и откладывает её на кровать, — маловато. Нужно будет ещё. И было бы неплохо разжиться ещё одной такой бутылью, только пустой.

Один из чичестеров подходит к нему вплотную. Наверное, хочет запугать — только в итоге ему приходится задрать голову, чтобы посмотреть Эду в глаза. Парень ростом не больше метра семидесяти, для Эда — просто коротышка.

— Здесь тебе не мальчики на побегушках, жонглёр, — говорит он несколько менее уверенно, чем сам бы хотел. — Нодж скажет — мы принесём. Нодж не сказал.

— Добро, — кивает Сол. — Буду работать с чем есть. Пока не проснусь.

— Чего сказал? — хмурится бандит. Эд ухмыльнулся, покачал головой.

— Да так, не обращай внимания.

— Туземные штучки, — корчит презрительную гримасу чичестер. Эду на это плевать, он даже не замечает ужимок шилгни. Скоро он проснётся, а до этого, можно побаловаться школьной химией. Двое чичестеров выходят, но один остаётся. Сняв котелок, он усаживается на табуретку.

— Однад сказал проследить, что ты делать будешь.

— Ладно, — пожимает плечами Эд. — Нож у тебя есть?

Коротышка напрягается.

— И я вгоню его тебе между рёбер, можешь не сомневаться. Только дёрнись!

— Не дёрнусь, — хмыкает Сол. — Возьми ткань и порежь её кусками где-то с ладонь каждый. Сбережёшь мне время.

— Это ещё зачем?

— Затем.

Чичестер сплёвывает на пол:

— Сам порежешь.

— Тогда тебе придётся дать мне нож.

Эта перспектива коротышке явно не нравится. Он хмурится, взвешивая варианты, потом встаёт и идёт к кровати. Вскоре Эд слышит треск разрезаемой ткани.

Отрежь ещё два куска на всю длину полосы, — говорит он чичестеру. — Шириной ладони в две.

В ответ слышится недовольное ворчание. Эд вытаскивает бутыль с кислотой на балкон, возвращается и забирает одну из широких полос. Свернув её втрое, он заматывает нижнюю половину лица. Маска не слишком впечатляющая, но всё же лучше с такой, чем вообще без. Коротышка смотрит на него недоверчиво.

Снаружи снова срывается дождь. Здесь, наверху, вообще неуютно — холодный порывистый ветер, едкие миазмы с стороны мыловарни, сырость. Но желания работать в комнате без нормальной вытяжки эти неудобства не добавляют.