Андрэ Нортон - Веер с глазами из опала. Принц приказывает Страница 6

На нём был синий камзол с медными пуговицами, не помутневшими от морской воды, волосы кудрявые, голова обнажена, хотя в руке офицерская шляпа. Персис пришлось задрать голову, потому что ростом незнакомец не уступал дяде Огастину. Но он искрился жизнью, в нём не чувствовалось ни намёка на отчуждённость дяди.

Персис вспыхнула, поняв, что смотрит на него почти так же дерзко, как он на неё. А он, отпустив руку девушки, поклонился.

— Ральф Гриллон, к вашим услугам, мэм, — представился он. В речи его слышался лёгкий акцент. Она нашла его интересным. — К любым вашим услугам.

Персис показалось, что он подчеркнул слова «вашим», и покраснела ещё больше. В это время с криком «Ральф!» в коридор выбежала Лидия, раскрыв руки для открытого и весьма неформального приветствия.

Глава третья

Теперь у Персис пропала всякая возможность обсудить с миссис Прайор досадный вопрос о плате. Всеобщим вниманием завладел лихой капитан Гриллон. И Лидия постаралась, чтобы всё так и оставалось. Было очевидно, что она совершенно поглощена гостем. Поведение её было далеко от приличного, когда она выказывала капитану такое явное внимание. Персис, которую жизнь в доме дяди Огастина и учёба в академии мисс Пикетт приучили к сдержанным манерам, смущало поведение Лидии. К тому же девушка встревожилась и на свой счёт, так как заметила явное стремление капитана Гриллона включить её в их общество, несмотря на недовольство Лидии.

Персис признавала, что капитан красив. Даже слишком. И находила его манеру обращаться одновременно и к ней и к Лидии всё более тревожащей. Наконец она извинилась, сказав, что ей необходимо ухаживать за дядей, и сумела уйти к себе в комнату. Тут она увидела Молли, которая качала головой над промокшим и испачканным содержимым чемодана.

— Только посмотрите на это! — служанка подняла платье из светло–зелёного муслина с оборками, всё в пятнах, оборки промокли и обвисли. — Я его выстираю и проглажу. Но, мисс Персис, оно уже никогда не будет выглядеть красивым и новым, даю вам слово!

Наверное, ещё час назад подобное ужасное состояние своего туалета Персис сочла бы катастрофой. Но сейчас, хотя она не хотела больше пользоваться милостями Лидии Леверетт, её ум занимали гораздо более важные дела.

— Молли! — она повысила голос, вложив в него всю властность. — Ты можешь устроить так, чтобы я поговорила наедине с миссис Прайор?

— Вот эта женщина с головой на плечах, — заметила служанка. — Она правит домом, что бы ни говорила мисс Лидий, будто она хозяйка. У неё в Ки–Уэсте был ломбард до того, как капитан уговорил её перебраться сюда. Она вдова человека, который…

— Молли! — голос Персис стал ещё резче. — Меня не интересует её прошлое. Я просто хочу поговорить с ней. Мисс Лидия занимает гостя, а мне не хочется искать её по всему дому…

— Да вы и не найдёте её, мисс Персис. Не сейчас. Она ушла с этой старой ведьмой, которая была на кухне. Кухарка и служанки подняли такой крик, когда она появилась, что у меня сердце остановилось. Неужели вы не слышали, мисс Персис, как они кричали? Никто не хотел подходить к старой ведьме, но миссис Прайор просто взяла корзину, заполнила её хлебом, сыром и хорошими кусками вареного мяса. И ушла имеете с ведьмой. Ничего более странного я не видела… Миссис Прайор такая правильная и аккуратная, а эта другая… — Молли неодобрительно фыркнула.

Несмотря ни на что, Персис заинтересовалась.

— Кого ты называешь ведьмой, Молли?

— Она похожа на ведьму, мисс Персис. Лицо столетнее, нос и подбородок почти соединяются, как в щипцах для колки орехов, а глаза совсем впали. Но она не слепа, хорошо видит этими своими глазами. Не хотела бы я, чтобы она меня сглазила. Когда они ушли, кухарка сказала мне, что эта старуха настоящая колдунья. Она индианка, но не похожа на остальных индейцев. Они тоже все её боятся. Она говорит, как добрый христианин, если хочет, и умеет лечить. Она приносит миссис Прайор листья и травы для лекарств. Миссис Прайор хорошо известна этим. До появления настоящего врача она всех лечила на острове. А капитан, он разрешает этой ведьме приходить и даёт ей всё, что та захочет, Из–за остальных индейцев. Которые могут напасть. Пока эта Аскра относится к поместью дружески, они ничего здесь не тронут. Говорят, что её народ жил здесь когда–то и строил дома на этих насыпях. Так говорят на кухне. Конечно, похоже на ерунду, но видели бы вы её глаза. Сами бы задумались.

Персис поразил этот новый аспект жизни на острове Исчезнувшей Леди. Женщина, которую она видела в каноэ, должно быть, и была та самая Аскра. И то, что очень правильная миссис Прайор может сопровождать такую женщину, это ещё один сюрприз.

— На кухне говорят о том, что приближаются беды. И не только из–за ведьмы, — Молли любила посплетничать, но редко когда бывал у неё такой благодатный материал.

— И им не нравится тот корабль, — она указала в окно. — Один из мужчин отправился предупредить капитана о нём. Кажется, капитан не хочет видеть поблизости таких, как этот Гриллон. У них полгода назад случилась стычка из–за какого–то рекерского дела. Гриллон не имеет права бывать в здешних водах, и капитан предупредил его об этом. Но мисс Лидия очарована этим человеком, и он здесь из–за неё. Гриллон теперь говорит, что ему нужна пресная вода, что у него она вся смешалась с морской во время бури. Но внизу считают, что на самом деле он пришёл, чтобы ещё подстегнуть мисс Лидию. Он знает, что капитана нет дома.

Персис вернулась к окну. Да, на полпути между «Удачей бури» и пристанью на волнах качалась шлюпка, достаточно большая, чтобы нести бочки. На островах Ки вода редка, даже в Ки–Уэст приходится привозить воду на кораблях, если там пересыхают заполняемые во время дождей цистерны. И в этом отношении остров Исчезнувшей Леди уникален (может, именно этим и объясняется, что на нем всегда жили люди): на острове есть источник пресной воды, островитяне ревностно берегут его. Об этом как–то вечером рассказывал капитан «Стрелы».

— Всё это не наше дело, Молли.

— Может быть, и так, мисс Персис. Но когда капитан Леверетт вернётся, здесь поднимется большой шум, если этот Гриллон ещё будет здесь. Вы решите, что снова попали в бурю… Ну, я возьму их и посмотрю, что можно сделать, чтобы освежить, — она взяла в охапку платья, нижние юбки и бельё и вышла.

Персис села в кресло у окна. Когда вернётся капитан Леверетт. Да, она легко могла себе представить, что этот гигант, который так грубо схватил её, не обрадуется, что его приказ не выполнен. Кстати, это его комната, и у неё нет права быть здесь. Если бы дядя Огастин был так же здоров, как когда они отплыли из Нью–Йорка! Но она знала, что сейчас его перевозить нельзя, если только ему неожиданно не станет лучше. Девушка смотрела на пристань и на приближающуюся лодку. Пальцы её нервно перебирали край передника. Что ей делать?

Жизнь в Нью–Йорке никогда не была такой сложной. Она протекала с медленным и ничем не возмущаемым достоинством (впрочем, временами бывало скучно), и дядя Огастин так строго придерживался привычного распорядка, что Персис намного вперёд знала, что ей предстоит сделать. Тогда она скучала. Теперь же ей хотелось вернуться в ту уютную безопасность, где не бывает бурь, ни природных, ни человеческих, нет ничего такого, что тревожит этот дом.

Наконец она встала, прошла к комнате дяди и негромко постучала. Дверь открылась, и она увидела Шубала, ещё более встревоженного и осунувшегося. Он держал палец у губ. Она протиснулась в узкий промежуток, который он не решился преградить. Слуга прошептал:

— Он спит, мисс Персис. Но мне не нравится, как он выглядит, совсем не нравится, — он покачал седой головой. — Хорошо бы его осмотрел доктор Лоусон. Он знает хозяина, знает всё об его болезнях…

— Мне говорили, что местный врач очень хороший.

Шубал пожал плечами.

— Может быть, мисс. Но он не знает хозяина много лет, как доктор Лоусон. А хозяин… Ему всё хуже. Похоже, он собрал последние силы для этого плавания и теперь сдаёт — быстро. Больше ничего не ест. Когда я приношу поесть, он велит не беспокоить его. Но как ему сохранить силы, если он не ест?

Голос Шубала звучал ворчливо. Он сжимал пальцы рук со взбухшими венами. Много лет провёл он с дядей Огастином, хозяин был истинным центром его жизни.

— Когда он проснётся, Шубал, я хочу поговорить с ним. Я знаю, ты делаешь всё, что можешь, но, может, он послушает меня, — Персис не испытывала в этом уверенности, но должна была ответить на мольбу в глазах старика.

— Мисс Персис, я думаю… — дрожащий голос Шубала прервался, глаза опустились. Снова Персис испытала приступ страха. Она хорошо понимала, чего боится Шубал. Этот страх, словно туманом, окружал и её сознание. А ведь для неё дядя Огастин никогда не значил так много, как для Шубала.