Майкл Макколлум - Прыжок в Антарес Страница 60

Спустя полчаса настал черед колонистов выполнить свою часть соглашения. Для этого Аргос Кристобаль получил приглашение в просторный лекционный зал с голографическим экраном, где в спешном порядке собрались представители Совета, офицеры Галактического флота и университетская профессура. Собравшимся не терпелось узнать, что же стало известно их экспедиции о пространстве рьяллов. Кристобаль продемонстрировал ряд топологических схем, в частности, обратив внимание публики на тот факт, что Рьяллская Гегемония занимает компактное скопление искривленного пространства. Брифинг продолжался более часа, причем докладчика не раз прерывали, задавали вопросы. В конце лекции состоялась раздача дискет с информацией о Рьяллской Гегемонии.

Вечером Координатор Геллард устроил в честь новых полноправных членов Галактического Совета праздник. Где-то в середине своей поздравительной речи он удивил присутствующих тем, что объявил о предстоящем бракосочетании Ричарда Дрейка и Бетани Линдквист. Толпа, которая уже до этого гудела, обсуждая насыщенный событиями день, бурно выразила свое одобрение.

Застигнутые врасплох подобным вниманием, Бетани и Ричард были вынуждены протиснуться к подиуму, откуда Дрейк, краснея и запинаясь, произнес сбивчивую благодарственную речь, умудрившись при этом пригласить всех присутствующих на церемонию их с Бетани бракосочетания.

Последующие два дня оказались полны всяческих, больших и малых, дел. Дрейк был вынужден разрываться между заседаниями аналитической группы Галактического Совета, занимавшейся планированием операции в системе Айзер, и отбиванием атак местных флористов, вознамерившихся с головой завалить жениха и невесту цветами «по разумной цене».

Бетани вместе с Риссой Блэнхем весь четверг провели в магазинах, занимаясь покупкой приданого, и даже успели несколько раз засветиться в теленовостях. Пятница ушла на примерку и подгонку свадебного платья и посещение косметического салона. В результате всей этой суеты жених с невестой не видели друг друга до самого конца пятницы, когда вечером состоялась репетиция брачной церемонии.

Подобно другим испанским колониальным церквям, Cafedral Metropolitana венчали две колокольни. Сам собор являл собой причудливое сочетание архитектурных стилей – наследие процесса строительства, растянувшегося на целых три столетия.

Жених с невестой и их гости собрались перед пышным altar del rey – королевским алтарем, чтобы получить инструкции относительно назначенной на следующий день церемонии. Предполагалось, что невесту к алтарю должен привести адмирал Гоуэр, а в роли шафера выступит Филипп Уолкирк. Наставления давал молоденький священник, помощник архиепископа Мехико.

Правда, поначалу возникла небольшая заминка – оказалась, что жених с невестой принадлежат к так называемой Всеальтанской церкви. Но поскольку сравнение теологических доктрин не выявило принципиальных расхождений, помощник архиепископа согласился продолжить инструктаж, тем более что Рисса Блэнхем объяснила ему политическую подоплеку предстоящего бракосочетания. Репетиция продолжилась и прошла гладко.

– Что это? – поинтересовался Дрейк по окончании репетиции, когда они подошли к высоким лесам с обратной стороны собора, на которых были установлены телекамеры и микрофоны широкого радиуса действия.

– Я же сказала вам, что люди захотят посмотреть на ваше бракосочетание, – пояснила Рисса. – Церемония будет транслироваться по одному из развлекательных каналов. Предполагается, что ее могут смотреть около двух миллионов человек. Разумеется, в планетарных масштабах это не так уж и много, но для какой-то там свадьбы более чем достаточно.

– Я уже начал сомневаться, можно ли это будет назвать «какой-то там» свадьбой, – заметил Дрейк.

– Ничего, главное, чтобы вы потом не сказали, будто мы не умеем принимать гостей! – рассмеялась Рисса.

Оставшаяся часть вечера была отдана под холостяцкую вечеринку. Дрейк вернулся к себе в гостиницу уже далеко за полночь. Проснулся же он еще до рассвета, принял душ, побрился и вышел на балкон поприветствовать наступающий день – день их с Бетани бракосочетания.

– Страшно? – поинтересовался Филипп Уолкирк театральным шепотом, когда они с Дрейком стояли у позолоченного altar del rey, глядя на заполненные ряды скамей.

– Аж жуть, – шепнул в ответ Дрейк.

До начала церемонии своды собора гудели обрывками разговоров. Места распределялись в строгом соответствии с протоколом. Передние ряды предназначались для близких друзей невесты и жениха, ну или по крайней мере тех, кто знал их лично. Затем следовали члены Галактического Совета, за ними – члены мексиканского кабинета и представители Объединенного галактического флота.

Остальные места, в дальней части собора, распределялись по принципу «кто придет первым, тому и достанется», – тем более что оттуда было уже мало что видно. Репортерской братии специальных мест не полагалось, и они свободно бродили по залу с камерами в руках. Правда, принимая во внимание торжественность события, они, как и остальные гости, все-таки облачились в парадное платье.

Дрейк был в своем парадном мундире, с почетным орденом Сандара на груди. Филипп Уолкирк – в синей форме офицера сандарского космического флота. Альтанские и сандарские мундиры то там, то здесь виднелись и на передних рядах скамей.

Орган, ненавязчиво исполнявший какие-то незнакомые Дрейку мелодии, неожиданно смолк. Под сводами собора пробежал легкий шепоток, и собравшиеся вытянули шеи в сторону входа, где явно начиналось что-то интересное. Вдоль правого прохода чинно прошествовал молодой помощник архиепископа, проводивший вчерашнюю репетицию, и, подойдя к электрическому щитку в одной из ниш, пощелкал выключателями. Люстры над головой медленно потускнели, зато ярко вспыхнули огни софитов на пилонах, и собор наполнился ослепительным искрящимся светом.

Орган выдал еще несколько нот, после чего загремели звучные аккорды «Свадебного марша», за которым последовало шарканье ног. Это обуреваемые любопытством гости, повернув головы ко входу, дружно поднялись с мест. Первыми под своды ступили две девочки с букетами цветов и медленно двинулись вдоль прохода, разбрасывая на ходу лепестки роз. За ними последовали шесть девушек в платьях из розовой кисеи. Наконец, в задней части собора начали раздаваться восторженные ахи и пожелания счастья, и взорам присутствующих явилась сама невеста.

Платье Бетани было белым, с радужными переливами. Лиф от талии к плечам постепенно становился прозрачным, а юбка сверкала тысячью крошечных звездочек. Фата было надета на местный, мексиканский манер. Наряд завершал длинный четырехметровый шлейф, и пока Бетани церемонно шествовала к алтарю под руку с адмиралом, гости могли рассмотреть во всей красе и невесту, и ее наряд.

Дрейк же почти не замечал своего начальника. Как и все вокруг него, он не мог оторвать завороженных глаз от невесты.

Обряд проходил по-испански, очевидно, архиепископ Мехико либо не знал английского, либо не счел нужным переходить на чужой для него язык. После короткой церемонии, во время которой архиепископ попросил о благодати Господней для всех присутствующих, он произнес по-испански слова брачного обряда, подождав затем, пока молодой помощник переведет сказанное на английский. Эти заминки с переводом отнюдь не раздражали. Наоборот, они показались Дрейку даже по-своему торжественными.

– Кто отдает эту женщину этому мужчине?.. Обещаешь ли ты, Ричард Дрейк, любить, уважать и лелеять... в болезни и здравии... в добрые времена и плохие... до тех пор, пока вы оба живы?

– Обещаю.

– А ты, Бетани Линдквист, обещаешь ли ты любить, уважать и слушаться... в болезни и здравии... в добрые времена и плохие... до тех пор, пока вы оба живы?

– Обещаю.

– Властью, данной мне Его Святейшеством, мэрией города Мехико и Объединенными Мексиканскими Штатами... во имя Отца, Сына и Святого Духа я объявляю вас мужем и женой.

Можете поцеловать невесту.

– Господи, как бы я хотела, чтобы это никогда не кончалось!

Нежась в лучах солнца, Бетани лежала рядом с Ричардом на пляже Акапулько, – нет, не просто солнца, а светила, которое она почти не надеялась увидеть. Несмотря на время года – было начало зимы и поэтому довольно прохладно, – лучи проникали куда-то в глубь ее естества, наполняя Бетани удивительным чувством полноты жизни и умиротворением.

– Ты права! – согласился Дрейк, втирая ей в кожу лосьон для загара.

Они были на пляже одни, и Бетани, чтобы получше загореть, щеголяла без лифчика. Неудивительно, что каждая третья пригоршня лосьона почему-то оказывалась у нее на груди. Едва заметный трепет, пробегавший при этом по телу девушки, свидетельствовал о том, что процедура в общем-то была ей приятна.