Роман Никитин - Проблема всей жизни Страница 62

Иваныч пригнулся к окну, разглядел марку и модель внедорожника, потом авторитетно произнес:

— Тысяч девятьсот с чем-то, почти лимон. Не считая солярки на прокорм, конечно. Сочинские жлобы себе две штуки купили. Типа на выезды из города, шоб за лихачами гоняться.

— Да ну? — изумился водитель. — Да гонишь! Откуда у курортников такое бабло? У них же все строем ходят и бзднуть без команды боятся!

— А я знаю? Может, потому и появилось, что все строем ходят. На воровство времени не остается… наш…

Я ручаюсь, милиционер хотел сказать "нашим бы так", но напарник водителя успел захлопнуть рот до того, как с него сорвется служебная крамола.

Видать, не все так хорошо на юге страны. Курортно-идеальный Сочи вычистили до блеска, милиция благожелательная, законопослушная и даже вежливая. Дорогущие внедорожники, вот, покупает даже. Здесь же, всего двести километров севернее, порядки другие. И деньги тоже.

Водитель-милиционер повернулся ко мне.

— Вот! — наставительно поднял он палец. — За миллион машину купил, а парковаться не купил!

И заржал. Очевидно, пытался загладить болтливость с виду не словоохотливого напарника.

— Ну, извини, шеф, — я скорчил самую печальную гримасу. — Буду практиковаться, обещаю.

— Смотри не раздави кого-нибудь ненароком, практикант! — улыбнулся водитель и неожиданно добавил совет. — Или еще лучше, вообще не вставай на узких улицах. В горах ездил? Серпантины, конечно, не чувствуешь?

— Обижаете, — я притворно обиделся. — Я из Приморья. Все нормально с горами и серпантинами.

— А, ну другое дело. В общем, давай тут аккуратнее. Не порть нам статистику дорожных происшествий.

Я понимающе кивнул. Мол все уразумел, был, есть и буду паинькой. Никаких нарушений, никаких происшествий. Все что угодно, только отстаньте и не вздумайте спрашивать, на чьей машине, откуда и с какой скоростью я к вам прикатил.

Милиционер на прощанье махнул рукой, задвинул на место стекло и откатился от моего джипопотама. Я глубоко вздохнул, утер выступивший холодный пот. Потом глянул в зеркало. Тьянь сидела на диване, ладони готовы выбросить в воздух ритмичные щелчки. Как давеча на въезде в Геленджик.

— Кстати, — спросил я. — Может, расскажешь, что это за прищелкивания такие волшебные?

— Может и расскажу. Потом как-нибудь… О, летчик идет.

Я глянул в правую форточку. Борода выбрался, наконец, из магазинчика и шел к машине. В руке небольшой пакетик, на глазах — здоровенные очки-стрекозоиды.

— Блин, ну и горазды вы болтать, — проворчал мужчина, захлопнув за собой дверцу. — Думал, не дождусь, пока с ментами не натрепетесь. Вот твои линзы.

Борода передал пакет назад.

— Шо менты хотели? — спросил летчик. — И шо такого ты им сказал, что они убрались? Или это опять девочка пощелкала, они и укатили?

Я завел мотор, вкратце передал содержание беседы. Борода слушал, улыбнулся, когда я дошел до хождения строем в Сочи. Тьянь шелестела пакетом, разбираясь в покупках.

— Ты побольше очки не нашел, что ли? — спросил я, выруливая на дорогу.

— Самые здоровые, — с гордостью ответил летчик. — Специально девочку-продавщицу на склад гонял. Про офицерский стандарт знаешь?

Я вспомнил и кивнул. Да, в самом деле, Борода же у нас из старшего офицерского состава. Два просвета на погонах и все такое.

— Что за стандарт? — поинтересовалась Тьянь с заднего сиденья.

Борода рассказал. В общем-то, скорее байка, но как и любая байка — на основе реальных событий. Вкратце, суть в том, что военные не признают других солнцезащитных очков, кроме здоровенных "стрекозоидов". Причина всего одна, но уважительная. Только такие очки хорошо скрывают красные глаза и синяки под ними, оставшиеся после вчерашнего "офицерского собрания допоздна". Ну и фингалы, оставшиеся после того же собрания, тоже удается неплохо запрятать от подчиненных. Негоже младшим по званию видеть, как культурно отдыхают старшие.

— Я и говорю, все мужики — дети, — еще раз сделала вывод девушка и хихикнула. Потом протянула к нам руку с растопыренными пальцами.

— Забирайте свое чудо-зрение.

Я оторвался от дороги и посмотрел на Тьянь. Что еще за чудо-зрение?

— Забирайте линзы и вставляйте в глаза.

— Зачем?

— Делай что говорю, — приказала девушка. — Пригодится.

Я поморщился. Никогда не понимал людей, сознательно терпящих эту гадость на глазном яблоке. Пусть и органическую, совершенно нейтральную, но все равно инородную.

— Это обязательно? — жалобно спросил Борода. Видимо, был солидарен в вопросе о контактных линзах.

— Да. На линзах — моя слюна, она позволит вам видеть то, что людям, вообще говоря, видеть не положено.

— Может, просто плюнешь мне в каждый глаз и на том остановимся? — предложил Борода.

— Не пойдет, — ответила Проблема совершенно серьезно. — Проморгаешься и все мое выйдет. А линзы органические, гигроскопичные, специально для удержания лекарства. Пока органика за ночь не разложится, будет держать мою слюну.

Мы с Бородой налепили на пальцы по пластинке трепещущего биопластика. Сначала линзы поставил я, Борода придерживал руль. Проморгавшись и вновь поймав фокус, я забрал управление, и ту же процедуру проделал летчик.

— Ой, блин! — Борода хлопнул себя по лбу так, что я испугался — а вдруг линзы вылетят. — Совсем забыл спросить, девочка, а это…

— Что? — раздалось сзади.

— Ну, если правый глаз не совсем родной, то ничего страшного?

— Протез, что ли?

— Ну, типа того, — смутился летчик. — Имплант на самом деле.

Тьянь помолчала, потом успокоила:

— Ничего страшного. Моя слюна все равно не как лекарство работает, а как оптический реконфигуратор.

— Чего? — на этот раз удивился я. — Ты откуда такие слова-то знаешь?

— Больше читать надо. А не мультиками питаться!

Я проглотил насчет мультиков. Одно другому, между прочим, не мешает. И вообще, я много читаю. Правда, пока еще не осилил ни одну реальную книжку. Дороговаты бумажные издания. Хотя говорят, чернила на бумаге каким-то таинственным образом воспринимаются лучше, чем эйнк на листе флекса. Ну, не знаю. Не проверял.

Да, и насчет восприимчивости. Что-то совершенно никакого эффекта от этого "плевка в глаза". Я посмотрел на Бороду, на Тьянь — все как обычно. Небритый мужик и очаровательная азиаточка. Может быть, нужно какое-то заклинание сказать?

— Не крути башкой, Кирилл, — попросила Тьянь. — Смотри на дорогу, я жить хочу. Пока еще.

Я вернулся к управлению. Действительно, чем ближе Новороссийск, тем больше машин. И попутных, и встречных. Тут уже не до гонок, темп не больше сотни, но даже на такой скорости можно неслабо убраться в кювет.

— Улучшенное зрение придет к вам, когда будет что им видеть. Пока вокруг нас ничего инфернального.

— Ого! — воскликнул Борода. — То есть теперь Инферно могу и без водки углядеть? Не напиваясь до зеленых чертиков?

-

Глава 20. Дело труба

За давностью лет уже мало кто помнит, но когда-то Сочи был столицей Олимпиадой. Первой для южного города и последней в истории — в 2015-ом начался тихоокеанский конфликт с массовыми жертвами, и спортивные мероприятия проводить перестали по всему миру. Но известность сочинской Олимпиаде дал не этот факт, а то, что город-курорт фактически провалил проведение события. Когда половина гостей тратила десятки часов по пути из аэропорта Краснодара из-за террористической атаки на "бутылочное горлышко" мероприятия — тесный, неудобный и вообще устаревший аэропорт Адлера, правительство тогда еще Российской Федерации поспешило уверить общественность, что урок усвоен, и что в будущем никаких транспортных коллапсов уже не будет. Понятное дело, что никто больше и не собирался доверить России оказавшийся неподъемным груз ответственности, да и правительство Медведева не было способно обеспечить даже элементарные социальные программы, что уж говорить о вложении средств в и так насквозь проворовавшийся на строительстве спортивных объектов южный регион. Тем не менее, когда ситуация с ценами на нефть нормализовалась, а в дальнейшем стала просто шикарной, обеспокоенное репутацией стремительно скатывающейся в диктатуру власти руководство страны не забыло обещаний. Неудобный и маленький аэропорт Адлера оставили в региональном ведомстве и для обслуживания только Сочи и ближайших населенных пунктов, всерьез перестроив систему безопасности. А на плато между станицами Натухаевская и Раевская, что к северу от Новороссийска, начали грандиозное строительство — возводили сверхсовременный на то время аэроузел "Краснодарский". За рубежом на помпезную стройку смотрели, покручивая пальцами у виска: какие еще аэроузлы, если мир лихорадит от нехватки топлива, а реактивная авиация почти вся уже переместилась с летных полей в ангары? Летать стало слишком дорого, три четверти населения даже обеспеченных стран не могли себе позволить даже небольшие путешествия по воздуху.