Пасынок империи (Записки Артура Вальдо-Бронте) (СИ) - Точильникова Наталья Львовна Страница 62

Старицын хмыкнул.

— А что здесь смешного? — поинтересовался я.

— Да он дороже того же КТА раза в четыре, — сказал Олег Яковлевич.

— Ну, действительно хороший препарат, — заметил Ройтман, — правда, пока редкий. Я к нему пришел с двумя таблетками на выбор: КТА и АДНС-10. Говорю: «Роман, у нас есть новый препарат, который мы пока мало использовали, но мы его собираемся давать будущему Принцу Империи, когда он будет проходить у нас курс, так что мы бы хотели его лишний раз протестировать. Препарат очень хороший, побочных эффектов не вызывает, никаких неприятных последствий от него не обнаружено, даже голова кружится не будет. Но у него есть один существенный недостаток. Он чрезвычайно дорог». И показываю обе таблетки в прозрачных упаковках. Говорю: «Красная КТА, бирюзовая с золотистыми разводами: АНДС-10. На выбор».

— И он выбрал АНДС-10? — предположил Старицын.

— Конечно, — сказал Ройтман. — И производителям спасибо: постарались. Не таблетка, а кулон для модницы. Используем эффект плацебо на полную катушку.

— Дело в том, что большие красивые таблетки эффективнее маленьких и невзрачных, — объяснил для меня Олег Яковлевич. — Объективный факт.

— Факт объективный, но причины субъективные, — уточнил Ройтман. — Пациент более склонен верить в действенность красивых таблеток.

— Здесь еще словосочетание «Принц Империи» сыграло волшебную роль, — усмехнулся Старицын.

— Ну, конечно, — кивнул Евгений Львович.

— Подкормили Нарцисса, — сказал Старицын.

— Подкормили, конечно, но для нас это сейчас не самое актуальное. Если можно обойтись без ПДП — лучше обойтись. А нарциссизм пролечим чуть позже. Не страшно, не социопатия. Ему Антон десять месяцев прописал. Много, за полгода справимся. Он уже все понял, память хорошая, IQ поднимать не надо. Все-таки срок, чем меньше, тем лучше. Надеюсь, он у нас за полгода не потеряет квалификацию. Ему иск выплачивать на сумму, которой не хватало на остров, так что стоимость курса АНДС-10 для него пренебрежимо малая величина. Равно, как и стоимость всего курса психокоррекции. Но голова хорошая, так что ничего, расплатится. Говорит: «Евгений Львович, а правда, что вы всем после курса психокоррекции бесплатного коуча даете?» «Правда, — говорю, — только не бесплатного, а с отсрочкой платежа, как за психокоррекцию». «А можно мне самого лучшего?» Я говорю: «У нас все специалисты хорошие». Он: «Но у них же разные ставки». «Разные, — говорю. — Ну, посмотрите на сайте, там же ставки прописаны у тех, кто занимается частной практикой». Выберет. Самого дорогого, естественно.

— А Глеб Алексеевич дорогой? — спросил я.

— Средний, — улыбнулся Ройтман, — но хороший, просто молод еще.

После обеда Старицын отправил меня в мою комнату собирать сумку. Дал полчаса.

Я уложился.

Олег Яковлевич вошел, посмотрел на нее и удовлетворенно кивнул.

— Мы сейчас летим в Открытый Центр, я покажу вам посткоррекционное отделение, но сумку оставьте, ее пришлют к вам домой.

— Артур, у нас много всяких курсов и тренингов на посткоррекционке, — сказал он, когда мы уже сидели в миниплане. — Я вам сейчас скину список.

Файл упал мне на кольцо. Я открыл и начал просматривать названия: подготовка в институт или университет по двенадцати предметам, курс «Как открыть свое дело?», курсы «Мебельное дело», «Строительство и ремонт», «Дизайн» и еще десяток специальностей, курс менеджмента, курс для торговцев, тренинг «Как найти работу?», тренинг «Как вести себя на собеседовании?», тренинг «Мирное разрешение конфликтов», тренинг «Говорим правильно».

— Все абсолютно бесплатно, — сказал Старицын. — Никаких отсроченных платежей. Некоторое время назад они были, но в результате наши пациенты старались экономить на курсах и тренингах, чтобы не увеличивать долг Центру, что было совершенно неправильно. И мы выбили финансирование. Конечно, большинство этих курсов вам не нужно, не беспокойтесь, я вас на мебельное дело не отправлю. Этот курс не является необходимым для будущего императора, хотя кое-кто из правителей занимался этим в качестве хобби. Вас не нужно готовить к поступлению в институт или учить правильно строить фразы. Но у вас грядет стажировка, так что курс «Как вести себя на собеседовании?» пройти в обязательном порядке. Это специальный, наш курс. Обычный вам не подойдет. Дело в том, что при приеме на стажировку тот факт, что вы у нас были, всплывет обязательно. Его не надо скрывать, да вам его и не скрыть, но тушеваться от этого тоже не стоит. Вас научат, как объяснить работодателю, что пройденный курс психокорррекции — это очень хорошо, а не плохо. Конечно, на любое собеседование мы с вами съездим: либо я, либо Глеб Алексеевич, либо все вместе — дергайте, не стесняйтесь, но не каждый специалист по кадрам согласится говорить с претендентом в присутствии психолога. В дополнение поговорить с психологом согласится, но не вместе. Так что вам все равно придется оказаться с ним наедине. Конечно, во многие места вас возьмут только потому, что вы воспитанник императора. Но нужны ли вам такие места?

— А есть другие?

— Есть, конечно. Например, в ведомстве Саши Нагорного на это точно не посмотрят. Он фанатик принципов меритократии, и народ у него работает совершенно упертый.

И я понял, что буду пытаться попасть на стажировку к Нагорному, потому что иначе буду думать, что меня взяли из-за Хазаровского.

— Спасибо, Олег Яковлевич, — сказал я. — Я пройду этот тренинг.

— И надо пройти курс «Мирное разрешение конфликтов», — добавил Старицын. — Мы эти ситуации прогоняли на сеансах, но я хочу, чтобы вы это запомнили и на сознательном уровне. Чтобы эти навыки были не только в имплицитной памяти, но и в эксплицитной. Знаете, солдат должен осознавать свой маневр. И конечно все должно быть закреплено в опыте. После имплицитной прошивки это легко. И потом курс шире того, что мы рассматривали, больше ситуаций.

— Хорошо, — кивнул я, — я пройду этот курс.

— И потом надо будет сдать экзамен.

— Сдам, — сказал я.

— А все остальное сугубо по желанию, — заключил Олег Яковлевич. — Кстати, не обязательно сейчас. Если вы потом, например, год-два спустя, решите, что вам нужен такой-то курс — добро пожаловать, всегда рады.

Забор вокруг посткоррекционного отделения Открытого Психологического Центра был совсем символическим: прозрачная сеточка высотой метра полтора. Правда, имелась проходная с охранником и аркой. «Посткоррекционное отделение Открытого Психологического Центра», — докладывала табличка при входе. Корпуса по стилистике напоминали коррекционное отделение, где я провел десять дней, но были светлее, имели больше стеклянных деталей, были соединены прозрачными переходами на уровне второго этажа и не замыкались в круг. Внутреннего двора для прогулок, как в основном отделении, не существовало, а был один сплошной парк с выложенными плиткой дорожками, соснами, можжевельниками и цветущими клумбами. Я уже усвоил, что посткоррекционное отделение и должно быть приятным местом.

Мы подошли к наполовину скрытому соснами зданию, напоминающему торговый центр.

— Это учебный корпус, — сказал Старицын. — Давайте зайдем, посмотрим расписание. И сразу запишитесь на тренинги.

Расписание горело на большом экране сразу перед входом. Под ним располагалось несколько растений в кадках, в том числе туя и цветущая гортензия. Холл был залит светом из огромного с пола до потолка окна во всю стену.

Я нашел расписание в меню кольца, записался в группы, начинающиеся на следующей неделе, и осознал, что приезжать сюда придется минимум два раза в неделю месяца этак три.

Олег Яковлевич повел меня показывать классы. Учебные помещения были в основном маленькие человек на пять-десять, такие же светлые, с окнами во всю стену. Приятно конечно, но я бы предпочел без этого обойтись.

— А по Сети это пройти никак нельзя? — спросил я у Старицына.

— Нет, это же тренинги, а не теоретические занятия. Практика нужна, практика. Вы стажироваться тоже онлайн собираетесь?