Ира Андронати - Малой кровью Страница 63

— Слушаюсь, — Булаховский двумя пальцами коснулся берета. — Разрешите выполнять?

Стриженов кивнул.

— Стоп! — Давид замер, поднял руку. Все остановились и прислушались. Сначала казалось, что царит полная тишина, но потом донесся слабый звук: будто где-то далеко о стекло бился шмель.

— Там, — уверенно показал Деркач.

Стриженов направил туда луч фонаря.

Решетка в полу. Несколько прутьев отпилены. Ступени вниз.

Там, где кончались ступени, была небольшая площадка, а сразу за ней — створки раздвижной двери. Между створками, как будто мешая им сомкнуться, торчали два французских солдатских ботинка. Носками вниз и такими знакомыми каждому легионеру рубчатыми подошвами в эту сторону.

Потом один ботинок слабо дернулся. Будто его обладатель хотел шагнуть или поползти, но сил больше не было.

— Деркач, посмот… — начал было Стриженов, но Давид оборвал его:

— Нет. Стойте здесь, не двигайтесь. Пойду только я.

— Не понял, — сказал Стриженов. — Теперь ты командуешь?

— Ты, ты. К черту, Игорь. Я могу туда пойти, это безопасно — для меня. Для вас — не знаю.

— Не понял, — повторил Стриженов.

— Сейчас. Вытащу парня — и объясню. Хорошо? Врагов там нет, а просто… ну, такое место, что… В общем, стойте здесь. И светите получше.

Да, со светом в этом кем-то проклятом подземелье обстояло странно, если не сказать грубее. Сначала все думали, что просто садятся аккумуляторы в фонарях, но нет: стоит подняться на этаж выше, и свет делается ярче. Спуститься — ослабевает. Здесь, в подвале, фонари светили как сквозь пыль: тускло, дохло, красновато.

А звуки — наоборот. Они не становились громче, но — глубже, богаче, обрастали обертонами, оттенками, эхом…

Даже в свете трех фонарей — и четвертого, который нес сам Давид, — было плохо видно, что происходит внизу. Вроде бы Давид раздвинул створки дверей, вроде бы выволок за ноги кого-то… и видно плохо не потому, что темно, а потому, что как-то не резко, что ли…

Потом Давид наклонился, подхватил спасенного на руки и пошел наверх.

— Отойдите, ребята… дайте воздуху…

Человек, которого он вынес, был в хамелеонистом камуфляже размера на четыре больше, чем нужно. Незнакомое, очень старое и изможденное лицо. Длинные, в колтунах, седые волосы.

— Денис… — позвал Давид сдавленно. Голос у него был такой, что казалось: он вот-вот расплачется. — Денис, дружище…

Глубоко запавшие глаза медленно приоткрылись. И через секунду закрылись снова: Денису было невмоготу выдерживать такую нагрузку, такую непосильную тяжесть.

— Зачем же ты туда сунулся? — сказал Давид. — Зачем? Я же просил: только найти…

Лежащий медленно повернул голову чуть вправо и чуть влево. Губы его дрогнули, но слов никто не расслышал.

— Ему двадцать шесть лет, — сказал, ни к кому не обращаясь, Давид.

…Давно известно было, что имперцы владеют техникой постройки внепространственных туннелей, соединяющих некоторые их планеты с центром, с Тангу. Это была тщательно засекреченная и контролируемая технология. Но так же давно ходили слухи о разветвленной нефункционирующей сети туннелей, оставшихся от старой Империи, от Архипелага. Этому, правда, находились только косвенные подтверждения. Живой реликт, древний император Бэр, эмигрировавший на Землю, почти ничего не смог рассказать, поскольку в его время такие разработки еще только начинались. Очень мало дало изучение музея-библиотеки Архипелага, доставшегося землянам от Свободных, — прежде всего потому, что это был фрагмент огромной экспозиции и без каталога. Огромная коробка с газетными вырезками: попробуйте быстро найти то, что нужно… да и язык тангу — это что-то особенное… Но вот вроде бы повезло: нашли что-то типа рекламного буклета с упоминанием туннелей, а главное — там была вскользь зацеплена связь между пользованием туннелем и способностью мысленно переговариваться с другими людьми. И ребята-аналитики предположили, что подданные после-Бэровской Империи-Архипелага имели в организме встроенный микрочип, заменявший им удостоверение личности, телефон, безналичные платежки — а также пропуск в туннель. И, вероятно, еще многое.

Кроме того, известно было, что среди землян распространяется, как вирус, некий наночип, занесенный неизвестно когда и неизвестно кем. В частности, этот чип ответствен за появление такого количества телепатов и эмпатов…

Давид же свои эмпатические способности обнаружил еще в ранней юности. И то, и другое сильно облегчило жизнь.

В общем, оставалось сложить два, два и два…

— И что? — спросил Стриженов. — Мы можем попасть на Землю?

— Не знаю, — сказал Давид. — Но… В общем, я что-то… чувствую, слышу… это без слов, я не могу объяснить…

Он встал. Взял на руки Дениса — так, будто тот ничего не весил.

— Пойдем попробуем.

Был закат или восход? Дорога из желтого кирпича тянулась вперед метров на сто, потом ее затягивала трава. Слева и сзади высились невысокие пологие холмы, впереди и справа — тянулась ровная зеленая степь. На горизонте, на фоне длинного розового облака, угадывались вдали решетчатые вышки — наверное, ЛЭП. Из-за холма поднимался дымок, а на склоне его светилось несколько огоньков. Потом загорелось еще несколько.

Значит, закат.

Пронзительно, надрывно пахло травой.

— И где это мы? — спросил, озираясь, один из солдат — Саша, а фамилию Стриженов опять не мог вспомнить. Похоже, действие «трея» заканчивалось быстрее, чем положено… — Это, что ли, Земля?

Давид огляделся еще раз.

— Земля, — сказал он уверенно. — Вон…

Позади в небе висела бледная луна.

— А я ее не узнаю, — сказал Стриженов. — В смысле, на морду.

— Она перевернутая, — сказал Давид. — Мы или в южной Африке, или в Австралии.

— Ешкин кот… — ойкнул кто-то.

— Ну что, разрешишь мне покомандовать? — спросил Давид.

— Валяй, — сказал Стриженов.

— Сержант. И вы, ребята. Берите моего парня — и до ближайшего населенного пункта. Подозреваю, это вон там… — Он показал на огни. — Английским владеем?

— Так точно.

— Позаботьтесь о госпитализации — и сразу позвоните в Москву вот по этому телефону… — Он быстро набросал на листке из блокнота номер, отдал Деркачу. — Мой здешний непосредственный начальник. Объясните ему все, мужик нормальный, толковый, поймет. И скажете, чтобы он связался с Легионом насчет вас. Чтоб в дезертиры не записали… Черт! — Он сморщился. — Отставить. До чего же я торможу. У нас же еще есть раненые… Подождите здесь, я сейчас…

Он нырнул в туннель. Темный туман сомкнулся позади него.

— Товарищ полковник. — Деркач говорил вроде бы спокойно, однако вид у него был ошалелый. — Вы подтверждаете приказ?

— Подтверждаю, сержант. Доставите раненых, потом доложитесь. Если будут проблемы, обращайтесь напрямую к императору… — Он усмехнулся. — Зря, что ли, вы его личного порученца на руках носили?

— Товарищ полковник, а вы?

— Пока назад. Там посмотрим.

Минут через десять вернулся Давид, ведя носильщиков с носилками и троих ходячих раненых. Некрон ворочал тяжелой круглой башкой — похоже, пришел в себя, но еще плохо соображал и вообще напоминал долго пившего.

— Поправляйтесь, Сергеев, — сказал Стриженов. — Поможете потом ребятам.

— Так точно, — сказал Некрон и снова закрыл глаза.

Потом, когда дверь за начальством закрылась, исчезла, а мощеную дорогу вдруг вновь облепила густая трава, Деркач в эту траву сел, нахлобучил берет на глаза и завыл. Его лупили по спине, спрашивали: ты чего? — а он только рвал горстями траву и кусал ее, и тер ею лицо…

Месяц спустя: Анахайм, Большой Лос-Анджелес,

Калифорния. 31. 08. 2015

Больше всего Юлька страдала от того, что всем казалось, будто это они виноваты перед ней. А вовсе не она — перед всеми. И еще: будто она была героиней, спасшей человечество от чудовищного заговора марцалов-предателей. История Мафа попала в газеты, и репортеры буквально рвали на части и Джека с Чарли, и старого кота, и Варечку, и констебля Дирка, который убедил свое начальство в том, что дело нечисто, и по следу Юльки пошли полицейские «ищейки», и Омара с Раджабом, которые из-за этой истории так пока и не полетели на Марс…

В общем, Пол все узнал.

Он рвался на Землю — его не отпускали. Тем более что жизни Юльки ничто не угрожало. Просто она сидела дома, и все.

Внутри была чудовищная пустота.

Пол каждый день по лазерному каналу слал ей письма. Варечка читала их вслух, Юлька слушала. Потом говорила что-нибудь, и Варечка писала ответ. О самом страшном он не спрашивал, а она молчала. Хотя и не сомневалась, что он знал все. Боже мой, думала Юлька, почему они такие хорошие, а я такая дрянь?

Такая дрянь, что Санька даже не навестил ее в больнице. У нее еще не выветрился наркоз, а он уже летел обратно в Питер. Один, без котов. Коты остались, сидели рядом с ней…