Ложь и честь (СИ) - Геллер Ирина Страница 65

— Они скоро появится, Калгер, не стоит так сильно беспокоиться по этому поводу… — Герцог снова заметил подносчицу, уже в третий раз проходившую мимо их столика, и моментально напрягся, решив, что она может подслушивать их разговор. Провожая ее взглядом, он на несколько секунд забыл о своем собеседнике, все так же сидевшем в ожидании окончания фразы и уже ловившем себя на мысли, что начинает привыкать к такой манере общения. Калгер Энистон относился к тому типу пиратов, что еще придерживались определенных правил приличия как в мирное время, так и в рейдах. Именно из-за этого он когда-то и встретился с Респиром, тщетно искавшим себе соратников в переменчивом течении жизни на Поверхности.

Тогда герцог Росский прибыл на самые окраины Рейнсвальдского королевства, где границы цивилизации смешивались с дикими нравами пустошей Поверхности, а законы значили ровно столько, сколько хотели их соблюдать, в поисках безрассудных и горячих голов, готовых бросить вызов сложившемуся порядку. До этого мало кто видел дворян так далеко от метрополии, а для многих слово «королевство» значило исключительно те небольшие гарнизоны, что власти устанавливали для контроля наиболее важных районов. Его горячие речи, а главное, звенящий золотом кошелек, привлекали к себе многих, но он в них быстро разочаровывался, видя вместо героев будущей войны обычных разбойников, готовых резать любые глотки за любые лозунги, лишь бы за это хорошо платили.

Энистон, напротив, ненавидел Рейнсвальд всей своей душой, будучи когда-то предприимчивым и умелым торговцем, но не выдержавший конкуренции с королевским рынком, когда в город, в котором он торговал, прибыли первые разведчики Даломирского герцогства. Разорившись и лишившись практически всего, что имел, он вспомнил свое прошлое на военной службе местного князька и, подняв в воздух два своих последних корабля, набрав таких же, как и он сам, бывших солдат и наемников, отправился рейдировать на торговые пути, по каким еще недавно сам возил товары.

Жесткий феодализм и консерватизм рейнсвальдских структур не оставлял никакой свободы выбора тем, кто попадал под его пяту, загоняя своих подданных под заранее определенную им участь и уничтожая всех, кто смел спорить. Генетические чистки местного населения обходились сотнями и тысячами жертв, считавшихся мутантами и гибридами, а потому подлежащими выселению в резервации или же физическому уничтожению. Всех, кто проходил под строгие рамки, отправляли на смены на заводы, в шахты или на фермы, заставляя отрабатывать свое право на существование под возводимыми защитными куполами. Люди Энистона отказались лишаться права на свободу в обмен на возможность безопасного, но практически рабского существования, и с того дня он вел свою собственную маленькую войну против королевства с переменным успехом. До того момента, пока не встретил Респира Росского, говорившего именно те слова, которые он давно хотел услышать.

— Последний раз, когда мы пытались таким образом найти людей, то едва не наткнулись на засаду, а я еще и получил пулю в ногу, — напомнил Калгер, тщательно взбалтывая кружку, прежде чем окончательно ее опустошить последним глотком. — И вообще, почему мы должны продолжать искать новобранцев в подобных местах, когда можно просто обратиться напрямую к любому из пиратских лордов, чтобы просто один раз заплатить, а потом сразу получить все необходимое. Конечно, возьмут они дорого, но зато нам не придется терять столько времени.

— Потому что я уже говорил тебе. Мне не нужны наемники, готовые убивать того, в кого пальцем покажут, пока им за это платят. — Респир поправил воротник и шумно выдохнул. В помещении было душно, долбила музыка, а ароматы дешевой курительной травы и алкоголя висели такие, что казалось, будто и не требуется ничего заказывать. Достаточно несколько минут подышать местным воздухом, чтобы получить ударную дозу дурмана. Застегнутый на все пуговицы и молнии мундир в такой атмосфере не давал толком дышать, и дворянину хотелось как можно быстрее выйти на свежий воздух. Во всяком случае туда, где у местных был «свежий» воздух. Выпрямившись на своем месте, он смахнул с небольшого экрана в центре столика уже начинавшую подсыхать кровь и, активировав его, нажал на кнопку вызова подносчицы. — Чего-нибудь крепкого и ледяного. И как можно быстрее… Так вот, Калгер, о чем я сейчас говорил… О наемниках. Эти собаки всего лишь обычная стая на поводке, которым просто нужно показать цель. Эффективно, но глупо. Власть, построенная на такой силе, вынуждена будет постоянно сосать из простого населения деньги до тех пор, пока что-то не лопнет. Либо сама власть, либо терпение у народа. Рейнсвальдские рыцари в таких случаях хороший показатель. Феодалу можно все, что он захочет, но ровно до тех пор, пока это не становится ярмом на шее рыцарства феода. Если такое случается, может последовать быстрый и жестокий конец. И знаешь, что самое интересное? Все остальные феодалы это проглотят, а их рыцари еще и поддержат. Хочешь надежную опору и сильных солдат? Придумай что-нибудь еще, кроме денег.

— И что же придумал Респир Росский? — Калгер всем своим видом изображал любопытство, хотя этот диалог у них уже проходил. Герцог оказался необычайно импульсивным человеком, желая снова и снова озвучивать свои мысли по нескольку раз, пока не убедится, что все слушатели точно его поняли, и после этого может их снова несколько раз поднять, но уже позже, повторяя одно и то же. Калгер подозревал, что у Респира все далеко не так в порядке с головой, как можно подумать, а его поведение только это подтверждало. С другой стороны, глупо было бы ожидать иных мыслей от дворянина, у которого мозги работали именно в том ключе, что воспитывался в королевстве.

— Респир Росский, по всей видимости, придумал напиться, пока ожидает появления своего связного… — отметил герцог, когда к их столику подошла подносчица, неся бокал и небольшую пузатую бутылку, покрытую быстро тающими кристалликами льда. В этот раз девушка оказалась не человеком, а, к удивлению герцога, полуэльфийкой, если верить светло-золотистому оттенку волос, ярким зеленым глазам, почему-то сохранившимся у этого вида даже при неразвитых цветовых пигментах, и небольших треугольных ушах. Как и у остальных, у нее был все тот же рабский ошейник, туго стягивавший кожу, но еще и следы многочисленных побоев, некоторые из которых должны уже стать шрамами. Сломать ее было, по всей видимости, сложнее, чем остальных, но теперь она все так же боялась поднять глаза на клиента, судорожно дергаясь от каждого звука. Респир на мгновение поймал себя на мысли, что ему интересна ее история. Интересно, как представительница столь редкого вида оказалась здесь и в таких условиях, но этот порыв быстро вытеснили более насущные задачи.

К столику подошел еще один человек, по внешнему виду похожий на типичного путника с пустошей, в тяжелом защитном комбинезоне с бронепластинами и карманами разгрузного жилета, а на боку болталась сумка с противогазом. Отпихнув труп от стула, человек уселся прямо напротив герцога и первым выхватил бутылку из рук подносчицы, не став даже утруждать себя наполнением стакана, а сразу сделав несколько глотков из горлышка. Только алкоголь оказался действительно крепким, и лицо человека свело судорогой, пока он пытался справиться с пожаром в горле. Герцог все это время наблюдал за ним с ленивым любопытством, вглядываясь в острые черты его обветренного и потемневшего из-за излучения пустошей лица, ожидая, когда его связной все же начнет говорить.

— Ваша милость, у меня есть новости и хорошие, и плохие. С каких прикажете начинать? — Связной говорил низким и противным голосом, все время стараясь перейти на шепот, как может только человек, привыкший зарабатывать перепродажей чужих секретов. Люди такого типа, как Ивей Парнс, у многих не вызывали ничего, кроме отвращения, и, если бы не прямой приказ Респира, Калгер уже давно бы выстрелил ему в лицо. Ивей торговал секретами, а в мире, где информация стоит во много раз ценнее золота, у него всегда были клиенты, как готовые что-то продать, так и что-то купить. Иметь с ним дела опасно, поскольку для него не существовало понятия чести и достоинства, и верен Ивей ровно до тех пор, пока ему кто-то не предложит больше. Респир сам как-то заметил, что однажды Ивея найдут где-нибудь в подворотне с ножом между лопаток, и никто по этому поводу горевать не будет. Только пока он был жизненно важен герцогу, и платили ему всегда ровно столько, сколько он скажет, без всякого торга. И потому он всегда стелился перед Респиром, изображая само добродушие и почитание.