Вернор Виндж - Пламя над бездной Страница 67

— Я-то думал, что эти ребята только-только в раннем средневековье, — заметил Фам Нювен, прочитав письмо Джефри.

— Так и есть. Очевидно, они всего лишь продумали следствие из того, что мы им послали. Они хотят организовать передачу стайной мысли по радио.

— Ха. Смотри, мы описали, как таблицы задают сетку передатчика — и все это на нетехническом самнорском. И при этом показали, как малые изменения таблиц дают совсем другую сетку. Но видишь ли, наша конструкция дает им полосу три килогерца — вполне нормально для голосовой связи. А ты мне говоришь, что реализация этой новой таблицы даст им полосу двести килогерц.

— Да. Так говорит мой компьютер. Он улыбнулся своей хитрой улыбкой.

— Во! О чем я и говорю. Конечно, в принципе мы дали им достаточно информации, чтобы придумать эту модификацию. Как по-моему, так построение этой расширенной таблицы спецификаций эквивалентно численному решению… — Он посчитал число строк и столбцов — системы примерно пятисот уравнений в частных производных. А малыш Джефри утверждает, что все переносные компьютеры сломаны, а бортовой тоже не работает.

Равна откинулась от дисплея.

— А! Теперь я поняла. — Когда привыкаешь к инструментам, иногда забываешь, как жить без них. — Ты… ты думаешь, это работа Контрмеры?

Фам Нювен удивился, будто никогда и не предполагал такую возможность. И ответил:

— Нет… нет, не это. Я думаю, что «господин Булат» слегка морочит нам головы. Все, что мы имеем, — это поток байтов от «Джефри». Что мы действительно знаем о том, что там творится?

— Ладно, я тебе скажу, что знаю я. Мы говорим с маленьким человеческим детенышем, который вырос в царстве Страума. Ты большую часть сообщений видел в трисквелинском переводе. При этом теряется множество детских оборотов и ошибок ребенка, чей родной язык — самнорский. Единственный, кто мог бы такое подделать, — взрослый человек. И после двадцати недель общения с Джефри я тебе точно скажу, что это маловероятно.

— Отлично. Тогда положим, что Джефри есть на самом деле. Значит, мы имеем восьмилетнего ребенка, попавшего в мир Стальных Когтей. Он говорит нам то, что считает правдой. Что я говорю — это то, что похоже, будто кто-то врет ему. Может быть, тогда можно верить тому, что он видит своими глазами. Он говорит, что эти создания не разумны иначе как в группах примерно по пять. Ладно, поверим. — Фам закатил глаза. Его вид явно показывал, насколько редко встречается групповой разум по эту сторону Перехода. — Мальчик говорит, что с воздуха они видели только маленькие города и что все там имеет очень средневековый вид. Тоже поверим. Тоже поверим. Но! Каковы тогда шансы, что у этой расы хватает ума решать в уме уравнения в частных производных и вывести эти уравнения как следствия из твоего письма?

— Ладно, среди людей тоже бывали гениальные. — Равна могла бы вспомнить случай из ньоранской истории и еще пару примеров со Старой Земли. Но если среди стай такие способности были обычными, они умнее любой природной расы, о которой ей доводилось слышать. — Значит, это не похоже на первичное средневековье?

— Вот именно. Я спорить могу, что это колония, впавшая в упадок в тяжелые времена — как твоя Ньора или моя Канберра, только им повезло, что они оказались в Крае. У этих собачьих стай где-то есть работающий компьютер. Может быть, он под контролем касты жрецов, может быть, у них мало что есть, кроме этого. Но что-то они от нас прячут.

— Но зачем? Мы же в любом случае им помогли бы. И Джефри сообщил, что эта группа его спасла.

Фам снова улыбнулся — прежней улыбкой высокомерия. И тут же опомнился. Он действительно хотел избавиться от этой привычки.

— Равна, ты бывала на десятке разных планет. И еще о тысяче читала, по крайней мере обзоры. Ты столько знаешь вариантов средневековья, что мне даже и не догадаться. Но понимаешь, я там был… по-моему.

Последнее слово он нервно буркнул себе под нос.

— Я читала о Веке Принцесс, — мягко заметила Равна.

— Да… и прости меня, что об этом забыл. В любой средневековой политике мысль и клинок неразделимы. И это куда больше значит для того, кто это пережил. Послушай, пусть мы и поверим, что Джефри сообщает то, что видел, все равно королевство Скрытого Острова — штука очень странная.

— Ты насчет имен?

— Вроде Свежевателя, Булата и Стальных Когтей? Суровые имена не обязательно понимать буквально. — Фам рассмеялся. — Когда я был восьмилетним принцем, одним из моих титулов был такой: «Властелин и Потрошитель». — Увидев выражение лица Равны, он быстро добавил:

— Я в том возрасте вряд ли даже видел больше двух казней! Нет, имена — это лишь мелкая деталь. Я вспоминаю, как малыш описывает замок — который явно рядом с кораблем — и нападение из засады, от которого, как он думает, его спасли. Это не сходится. Ты спрашивала: что они могут выиграть, предав нас? Я могу посмотреть на этот вопрос с их точки зрения. Если это — пришедшая в упадок колония, то они точно знают, чего лишились. У них могли сохраниться остатки технологии, и они чертовски параноидальны. Я бы на их месте рассмотрел возможность внезапного нападения на спасателей, если таковые проявят слабость или неосторожность. И даже если мы явимся сильными… посмотри на вопросы, которые задает Джефри от имени Булата. Этот тип хитрит, стараясь выяснить, что именно нам дорого: корабль-беглец, Джефри и дети в гибернаторах или что-то еще на корабле. Когда мы прилетим, Булат уже наверняка сотрет в порошок местную оппозицию — с нашей помощью. Мое предположение — что на планете Стальных Когтей наш ждет тяжелый случай вымогательства. Я-то думала, мы обсуждаем хорошие вести. Равна стала листать последние сообщения. Фам был прав. Мальчик рассказывал ту правду, которую знал, но…

— Я не знаю, как нам играть по-другому. Если мы не будем помогать Булату против резчиков…

— Ага. Мы слишком мало знаем, чтобы делать что-нибудь другое. Что бы там ни было еще, а резчики кажутся реальной угрозой Джефри и кораблю. Я только говорю, что мы должны рассматривать все возможности. И в одном я абсолютно уверен — мы никак не должны проявлять заинтересованность в Контрмере. Если местный народ узнает, как отчаянно она нам нужна, у нас не будет ни одного шанса. И нам надо начать немного врать самим. Булат говорит о строительстве для нас посадочной площадки — внутри замка. «Внеполосный» никак туда не влезет, но давай подыграем. Скажи Джефри, что мы отделимся от гипердвигателя, как его контейнеровоз. Пусть Булат ставит безвредные капканы… — Он замычал один из своих странных «маршевых» мотивов. — А насчет радио: давай так между прочим поблагодарим за улучшение нашего проекта. Интересно, что они скажут?

Ответ на свой вопрос Фам Нювен получил через три дня. Джефри Олсндот утверждал, что оптимизацию выполнил он. Если верить ребенку, то доказательств существования спрятанного компьютера не было. Но Фам не был убежден.

— Значит, по простому совпадению у нас на том конце связи оказался Ньютон?

Равна с этим не спорила. Это было невероятное везение, но… Она пересмотрела предыдущие письма. В области языка и общего образования мальчик был для своего возраста вполне обыкновенный. Но иногда, когда ситуация требовала математического озарения — не формальной, выученной математики, — Джефри говорил потрясающие вещи. Некоторые из этих разговоров шли в хороших условиях, когда между вопросом и ответом проходило не больше минуты. Все это выглядело слишком естественно, чтобы быть ложью, которую подозревал Фам Нювен.

Джефри Олсндот, мне очень хочется с тобой познакомиться.

Всегда что-то было. Проблемы с разработками для Стальных Когтей, опасения, что злодеи резчики сокрушат господина Булата, беспокойство за неуклонно ухудшающиеся показатели гипердвигателей и шевеление Зон, которые замедляли продвижение корабля. Жизнь попеременно, а то и одновременно, вызывала неверие, страх и тоску. И все же…

Однажды ночью примерно в конце четвертого месяца полета Равна проснулась в каюте, которую теперь делила с Фамом. Может быть, ей что-то снилось, но она не помнила. Только помнила, что не кошмар. В комнате ничего не шумело — ничего, от чего бы она могла проснуться. Рядом с ней в сетке гамака крепко спал Фам. Она подсунула руку ему под спину и нежно притянула к себе. Его дыхание изменилось, он что-то мирно и неразборчиво пробормотал. По мнению Равны, секс в невесомости — совсем не то, что об этом рассказывают, но просто спать рядом с кем-то… это в невесомости получается гораздо лучше. Объятия легкие, нежные, без усилий.

Равна оглядела тускло освещенную каюту, пытаясь понять, что могло ее разбудить. Может быть, отголосок дневных забот — видят Силы, их было достаточно. Равна устроила свою щеку на плече Фама. Да, все время заботы, но — в чем-то она была более довольна, чем за последние годы. Да, проблем хватало. Положение бедного Джефри. Все люди, погибшие на Страуме и на Ретрансляторах. Зато у нее есть три друга и есть любовь. Запертая в крохотном кораблике, идущем ко Дну, она была меньше одинока, чем за все время после отлета с Сьяндры Кеи. Более чем за всю свою жизнь она могла помочь решать проблемы.