Космический рейдер "Нибелунг" (СИ) - Фомичёв Сергей Александрович Страница 69

Он устыдился собственного образа мыслей. Проступки такого рода следует карать независимо от политической ситуации. Но главной задачей сейчас являось вытащить из беды Ломку. Вопрос лишь, как? Привлекать к делу офицеров Ивор не хотел. У него и среди нижних чинов имелось достаточно надёжных людей. Сперва он решил вызвать мастер сержанта Венцеля и попросить его о личном одолжении, но потом вспомнил, что тот со своим взводом торчит в штабе планетарных операций, разбираясь с системой охраны Ледяного замка. Штаб находился довольно далеко от нижней палубы. Тогда Ивор вспомнил о человеке, который желал бы защитить Ломку не меньше его самого, и вызвал секцию РЭБ. Догерти, похоже, отдыхал, а Алекс к счастью, как всегда возился с компилятором вирусных программ и ответил практически сразу.

— Слушаю, секция РЭБ.

— Мет, это капитан. Советую тебе оказаться в комнате отдыха, как можно быстрее.

Он назвал Алекса по прозвищу, что дало тому ключ к пониманию ситуации.

— Понял. Спасибо, кэп.

Единственной проблемой, помимо времени, что потребуется Алексу добраться до места, могли стать его недостаточные физические кондиции. Он не выглядел бойцом и силой уступал большей части матросов «Нибелунга».

Однако эти опасения оказались напрасными. О решении первой части проблемы Ивор узнал из динамика по глухому удару, треску дерева и тихому вою.

— Ой, Алекс, твою же мать! — произнес заплетающийся голос Ломки.

Затем раздался звон (словно разводным ключом по трубе) и ещё один удар. После этого некоторое время слышалось только тяжелое дыхание.

— Полетели отсюда, — сказал Алекс.

— Братец… ик… акробатец… я бы и сама справилась… ик…

— Конечно справилась бы, — не стал спорить Алекс и судя по снижению шума покинул с сестричкой комнату.

— У-у-у, мразь, — протянул потерпевший…

Ко второй части проблемы Ивор подошел более деликатно. Первоначальный гнев, когда он мог запросто выкинуть негодяя за борт (если бы позволяла физика гиперпространства) прошел. Он вызвал Мэтта Гарднера.

— Вот что, шефмастер, — сказал Ивор доверительным, но холодным тоном. — Я слышал, что сегодня в комнате отдыха возникла неприятная ситуация. Неприемлемая, я бы сказал, ситуация. Сексуальное домогательсво, если уж быть точным. К несовершеннолетней! У вас сутки, чтобы разобраться и предъявить мне виновных.

— Да, сэр, — Гарднер побледнел. — Могу ли я узнать источник информации?

— Нет. Не можете. Вам предстоит распутать дело собственными силами.

— Да, сэр.

Собственно, сказал он достаточно. На борту имелась только одна несовершеннолетняя, а боцман имел в команде серьезный авторитет, чтобы быстро узнать подробности. Поэтому виновник предстал перед капитаном уже через два часа.

Это оказался матрос Беннет, завербованный на флот из городской тюрьмы, где он отбывал два месяца ареста за причинение легких телесных повреждений. Поскольку в барах драки происходили довольно часто, Ивор счёл его проступок не слишком серьезным. Предлагая амнистию в обмен на флотскую службу, он решил, что парню просто не повезло, когда дело не замели привычно под ковер, а предали огласке. И вот теперь Ивор расплачивался за наивность. Беннет даже не пытался оправдывать поступок алкогольным опьянением или провокацией со стороны Ломки. Просто молчал. Но при этом отнюдь не выглядел виноватым. Ивор тоже обошелся без увещеваний и предупреждений, а сразу вынес вердикт:

— Гауптвахта до конца рейда. По возвращении передать дело военному суду.

Его терпение лопнуло. До сих пор он не использовал жестких мер, потому что не хотел репрессиями погасить тот энтузиазм, что возник после первой победы. Который собственно и обеспечил экипаж людьми. Но дело приобретало дурной оборот.

Он включил громкую связь.

— Говорит капитан. Несколько неприятных происшествий вынуждают меня ввести более жесткие дисциплинарные меры. Нам вскоре предстоит довольно рискованная операция и любое послабление может привести к лишним жертвам. Поэтому… увольнительных в комнату отдыха больше не будет. Для свободного перемещения команды разрешается использовать только северо-западный коридор. Нахождение за пределами жилой зоны и своего рабочего отсека запрещается.

* * *

— Загнать людей в стойло не лучшее решение, — произнес Маскариль за столом. — Это как придавить крышку готового закипеть чайника.

— Пусть лучше будет контролируемый взрыв, чем бесконтрольная деградация, — ответил Ивор.– Нам предстоит важная операция и церемониться с нарушителями я больше не стану.

Герцогиня заперлась в своей каюте и не вышла к обеду, который оказался довольно неожиданным. Вместо холодных закусок или стандартного рациона, Рюттер поставил перед каждым из них тарелку с фаршированными блинчиками. Чтобы они не развернулись в невесомости и не разлетелись, кок положил сверху тонкий лист кулинарной бумаги, прикрепив его по краям к блюду канцелярскими биндерами.

Следовало отцепить пару зажимов, отогнуть кусок бумаги и нацепить блинчик на вилку — они нарочно были изготовлены маленькими, что называется, на один укус.

Самое любопытное, что и блинчики и начинка были горячими

— Как вы умудрились приготовить это чудо? — заинтересовался Маскариль.

— Ребята матросы подсказали, где на корабле есть место с двухсотградусной температурой. Симуляторы пилотов жрут много энергии и выделяют тепло, кроме того сильно греется трансформатор питания. Лишним теплом нагревают воду для душевых, и вот на теплообменнике имеется одно местечко со снимаемой изоляцией, где ребята наловчились готовить хот-доги и разогревать ланч-боксы. Туда прекрасно помещается пара герметичных кастрюлек с конвертером и предохранительным клапаном. На них можно готовить в невесомости даже блинчики. Я специально закупил комплект перед полётом.

Рюттер с достоинством повернулся к Ивору.

— Надеюсь я не нарушил никаких запретов, сэр?

— Что с вами делать. Готовьте. Лишь бы вода в душевых не замерзла от ваших опытов, — пошутил Ивор.

Отступление 2

В Виктории шел дождь. Редкий для климата Новой Австралии затяжной дождь. Генерал Марбас стоял у окна просторного кабинета королевского дворца и наблюдал за превращением поля для лаун-тенниса в болото. Он выглядел хмурым под стать погоде. Его мысли соответствовали и погоде, и облику.

— Мне не нравится молчание Кэйлина, — произнес генерал, прервав длинную паузу. — Никаких вестей с тех пор, как Стини сообщил об отправке его эскадры с Майрхофена.

— Вести оттуда долго идут, мой генерал, — заметил его единственный собеседник.

Он носил флотскую форму без знаков различия. Вернее без принятых на флотах знаков различия. Вместо полос на рукавах, шевронов, погон и петлиц, принадлежность к командному составу обозначал широкий шарф из золоченой ткани, которым он был опоясан.

— Но Даффи, — обратился к собеседнику генерал. — Если бы Кэйлин благополучно захватил систему, то давно отправил бы сюда почтовую капсулу.

— Монархисты могли взорвать почтовую станцию. Персонал мог разбежаться, мало ли что…

Генерал поежился. То ли от холода — архитекторы не рассчитывали на затяжные дожди и дворец не имела отопления; то ли от предчувствия.

— После битвы у Девятьсот тридцать шестого, мы не нашли никаких следов трех боевых кораблей, — произнёс он. — Я боюсь все они оказались там.

— Наверняка ушёл в гипер только эсминец, — возразил собеседник. — Но его вектор выглядел таковым, что он скорее всего сгинул в Малой Пустоши.

— Ты пытаешься успокоить меня, Даффи, вместо того, чтобы оттачивать мысль возражениями, — генерал вздохнул. — Чертов дождь когда-нибудь прекратиться?

Он вдруг подумал, что окна в любимом стиле местных монархов слишком похожи на тюремную решетку. Нет ли в этом какого-то символа? Генерал отошел от окна и занял старое кресло, настолько древнее, что возможно имело честь подпирать задницы французских королей. Кресло скрипнуло, но выдержало массивное тело генерала.