Майкл Флинн - Танцор Января Страница 7

О’Тул почесал за ухом и бросил боязливый взгляд на коридор.

— Точн’, кэп, — сказал он. — Но я не хочу ух’дить отсюда с пустыми руками.

Отсутствие возражений крайне удивило Января.

— Что-то происходит, — произнес он. — Слышите статические помехи на комм-каналах? Они становятся сильнее. Близится шторм, притом мощный. Смотрите. — Ему отчаянно хотелось, чтобы они поняли. — Нам не вынести отсюда все, но мы и так сможем подзаработать. Подумайте, сколько нам отвалят за то, чтобы поглазеть на это. Людям придется проходить через туннель, так что мы сможем взимать плату. Но… — и тут голос капитана стал тише, настойчивее, — мы должны уходить немедленно. У нас нет припасов, мы не можем остаться и разведать весь комплекс. Нужно застолбить планету, чтобы позже вернуться и сделать все, как полагается.

Мэгги Б. в задумчивости поджала губы.

— Как думаешь, кто нам позволит ее застолбить?

Январь сделал глубокий вдох.

— Межзвездная Торговая Компания… — Он сделал паузу, ожидая бурю негодования, но затем, когда таковой не последовало, затараторил: — МТК — чертова стая шакалов, а корабли вроде нашего лишь подбирают за ней объедки, но мы можем заключить с ними сделку. Если мы объявим, что собираемся провести сейсмические исследования, составить карту комплекса, упорядоченно обследовать сектор за сектором и документально зафиксировать находки, нам понадобится куда больше денег, чем несчастный «Анджелес» заработает за всю нашу жизнь.

На секунду в комнате воцарилось молчание. Первой заговорила Мэгги Б.:

— Ладно. До Йеньйеня у нас будет время, чтобы подумать, как защитить свои права.

Тираси кивнул.

— И мы сможем показать им эту штуку, — он указал на брусок из песчаника, уже успевший в руке Января принять форму буквы S, — и видеозаписи, которые мы тут сделаем.

— Но если мы п’кажем им этот камень, — предупредил О’Тул, — нужно быть чертовски ’сторожными, иначе они отнимут его. Им хватит даже одн’го этого камня.

Такое единодушное согласие оказалось для Января столь неожиданным, что он помолчал еще секунду, ожидая возражений. Затем Джонни Мгурк воскликнул:

— Чоп и чель, сахбы. Пошли, гилди. Хатт, хатт! Большой дхик! — И проворный коротышка повел их обратно в туннель.

Январь думал, что главная дверь уже закрылась и они оказались внутри в плену, но она все еще находилась в пазу. Все пятеро, щурясь от света, высыпали из разлома и обнаружили, что начало темнеть.

Сквозь усиливающийся шум статики капитан услышал голос Энн Микмак:

— … ответь! …орит «Анджелес»… Ян…! О…ть, Амо…!

Январь щелкнул по передатчику.

— Улучшить качество, — трижды повторил он. Интеллект корабля мог создать разборчивое предложение, соединив фрагменты, исказившиеся из-за статических помех.

— Амос! — произнес воссозданный голос Энн. — К вам приближается сильный шторм. Он возник к востоку от вас, и с тех пор мы отслеживаем его… Там молнии. Много молний. Много больших молний. Никогда не видела подобного. Он движется прямиком на вас. Амос, выбирайтесь оттуда немедленно!

Они уже добрались до места раскопок. Мэгги Б. принялась было заводить экскаватор, но Январь остановил ее.

— Оставь его! — крикнул он. — Ты слышала Энн. При таком давлении ветер не будет сильным, но песок может забить дыхательные маски. И молнии…

Теперь он его слышал. Гром, подобный грохоту копыт. Следом за ним — равномерный бой литавр, глубинный рокот, похожий на тяжелую поступь великана. С востока надвигались черные пылевые облака, и в них, будто фейерверки, полыхали молнии. Тучи словно кипели, катясь прямо на них. Джонни припустил к шлюпке.

— Шторм-шикар! — завопил он. — Хатт, хатт!

— Закрой хлеборезку, дурень терранский! — крикнул О’Тул, пронесшись мимо Мгурка к гичке. Тираси отстал, отказываясь выбрасывать молекулярное сито.

— Брось его, — приказал Январь. — Брось и беги к шлюпке.

Системотехник кинул свое драгоценное устройство на песок и рванул вперед. Когда О’Тул и Январь добрались до гички, Мэгги уже разогревала двигатели шлюпки. О’Тул ухватился за люк и забрался внутрь. Январь остановился у подножья лестницы и оглянулся. Тираси и Мгурк как раз задраивали шлюпку. Он кивнул и быстро залез в гичку.

— Подумаем о траектории потом, — сказал он О’Тулу, упав в кресло второго пилота. — Взлетай! Быстро!

Так Слаггер и сделал.

Оба челнока достигли стратосферы, едва успев обогнать надвигавшийся грозовой фронт. Под ними сверкали молнии. Но часть бури все же прорвалась сквозь тропопаузу[6] — для остального мира мрачные грозовые тучи казались клубящимися дымовыми гигантами. Громадная облачная стрела рванула вверх, в космос.

О’Тул выругался.

— Выше, Слаггер, — взмолился Январь. — Выше и быстрее. Пусть даже кончится топливо. Если придется, Энн подберет нас на лихтере.

— Так точн’, кэп. — С пилота градом катил пот. Казалось, его пальцы оставляли вмятины на штурвале. — Мы идем с востока на запад, а эт’ не лучший путь; но мы обг’няем песчаные тучи. Я не за с’бя волнуюсь, а за шлюпку — она медл’нее нашей гички.

— Где они?

— Пока все хорошо. — О’Тул протяжно вздохнул и, казалось, чуть расслабился. — Но именно так сказал Визер Хоттлмейер, пролетая чер’з вт’рой этаж, а летел он с девятого.

Молния синевой озарила обзорный экран. Гичка содрогнулась, одна панель заискрила и отключилась.

— В нас попало? — закричал Январь, вжимаясь в кресло под давлением в два Джи. — Нас задело?

О’Тул положил свою медвежью лапу на ладонь Января, задев при этом песчаник.

— Не волнуйтесь, дор’гой кэп, — и Январь успокоился, почувствовав себя на удивление уютно. Он знал, что способности пилота не подведут их. — Ага, вот и шлюпка! — торжествующе закричал О’Тул, проткнув пальцем призрачно-зеленые схематичные образы сенсорного дисплея. — Хей, при’м. Как вы там?

— Хей, на связи, — ответила Мэгги. — Тут натуральный дурдом, Слаггер. Я думала, что молния сдерет с корабля всю краску и оставит автограф. Черт, может и оставила. Шторм уже под нами. Похоже, нам удалось, ты, чертов Пэдди! Осталось только найти «Анджелес».

— Верн’, — согласился О’Тул, — эту басню и внукам будет не стыдно расск’зать.

— У меня и детей-то пока нет, — рассмеялась Мэгги.

— Тогда нам надо эт’ исправить!

Пилот и астрогатор задали челнокам команды найти «Нью-Анджелес», просчитать траектории, а также доложить о предполагаемом времени полета, расходе воздуха и топлива. Когда двигатели выключились и гичка вышла на низкую орбиту, О’Тул ухмыльнулся и повернулся к Январю.

И улыбка погасла.

Слаггер сжал кулаки, и его передернуло.

— Пусть она шутит, но я видел, как близко ударила молния. — Он втянул воздух сквозь зубы. — Эт’ ненормально, кэп. Этот шторм. Он шел с востока на запад, прот’в ветра. Так-то, сэр. Я о таком не слых’вал прежде. Мож’т, сухая планета способна ген’рировать мощный стат’ческий заряд, но, Иессус, кэп, эт’ буря была больше планеты.

Январь опустил взгляд на артефакт предтеч у себя в руке. Тот был закручен вокруг своей оси, словно винт. Амос приказал оставить экскаватор и молекулярное сито, но не бросил брусок. И он казался весьма приятным, стоило к нему привыкнуть.

— Похоже, туристов нам с’да не завлечь.

Январь нервно рассмеялся.

— Во имя богов, да. Но может, у нас получится продать этот… танцующий камень, чтобы купить новое оборудование взамен брошенного. Похоже, Хогану все же придется снять нужную деталь с другой части корабля. Не думаю, что на планету стоит возвращаться.

— Иессус, нет! Я ск’рей вернусь на Новый Эрен ждать Большого Удара. К т’му же от об’рудования нич’го не осталось: ни от экск’ватора, ни от игрушки Билла. Нич’го, окромя пепла. Спорю, шторм не испортил Полуночное Яйцо, Скользун и тот г’ршок — как его там яз’чески назвал Джонни?

— Будмаш-Лотах.

— Вот-вот. Без п’нятия, п’чему Джонни не г’ворит на черт’вом галактическом, как остальные.

— Не думаю, что шторм навредил им, этим Неподвижным Предметам. И, Слаггер, сомневаюсь я, что эта буря была естественной. Видимо, предтечи сотворили нечто ужаснувшее их и спрятали это навеки, но…

Гичка, сделав полный круг, снова прошла над местом высадки, но сквозь обзорный экран капитан не увидел ничего, кроме черной вихрящейся массы, скрывшей четверть планеты. Может, шторм уже слабел и рассеивался. Кто знает.

— Но? — напомнил О’Тул.

— Но даже вечность не беспредельна. — Январь расслабился в ремнях безопасности и, потирая гладкий песчаник, порадовался тому, что они сбежали от непреодолимой силы.

ОН КРАК[7]

— Значит, это гянтрэй, — говорит арфистка. — Счастливый исход. Победоносное спасение от неизвестной угрозы — еще и с призом в руках! — Она снова достает арфу и, удобно устроив ее на коленях, принимается наигрывать задорную мелодию, перебирая пальцами по струнам. Прислушивающиеся к музыке мужчины улыбаются, сами не зная чему; а одна женщина хмурится и оборачивается к затемненной нише, словно пытаясь отыскать источник нежданного веселья.