Виталий Вавикин - Старый новый мир (сборник) Страница 7

— Я знал, что ты не устоишь. — Мижан улыбается. — Тебе ведь никогда не нравились женщины. — Он отходит от окна. Ролана может поклясться, что видит разочарование на его лице. — Скажи, он уже вставил тебе? Уже утолил твой голод?

— Ничего не было.

— Вот как?

— И мне не нравится твой тон, — пытается взять контроль над ситуацией в свои руки Ролана. Мижан снова улыбается. — Убирайся!

— Нет.

— Я сказала…

— Ты не хочешь этого. Я вижу. — Мижан подходит к ней так близко, что она снова начинает чувствовать запах пота и выпивки. — Я не хочу этого. Мы не хотим. — Он облизывает свои полные губы. Жест выглядит пошлым, но он почему-то нравится Ролане. — Ты сбежала от нас, но ты не сможешь сбежать от себя. Хочешь услышать, что сказал твой брат, когда узнал, что ты живёшь с женщиной?

— Ты видел моего брата?

— И твою мать. — Мижан причмокивает языком, видя, как вздрагивает Ролана. — Я рассказал им о том, как ты танцевала сегодня, как мы встретились в твоей гримёрке. Я рассказал им, как сильно ты возбуждала меня, и как сильно я возбуждал тебя. — Он заглядывает Ролане в глаза. — Я ведь не обманул их? — Ролана не отвечает. — Когда у тебя был кто-то настоящий?

— Что?

— Когда ты была с кем-то настоящим? — Мижан подходит к ней ещё ближе, берёт руку. — Когда у тебя был кто-то, как я? — Он прижимает её ладонь к своему паху. Ролана смотрит ему в глаза. Ролана хочет изобразить безразличие, но безразличия нет. Ей нравится то, что она чувствует. Ей нравится то, что она видит. Густые чёрные волосы Мижана доходят до плеч. На нём надета майка, и она видит его мускулистые плечи. Тело крепкое и сильное. Полные губы искривлены желанием. Мижан изменился. Мижан стал настоящим самцом, в которых никогда прежде не превращались мужчины ноаквэ. И этот самец нравится Ролане, возбуждает её. Даже его запах. В голове проносится мысль, что всё ещё можно убежать, но мысль эта призрачная и далёкая.

Глава пятая

Утро. Мижан всё ещё в комнате Роланы, но она велит ему уйти. Мокрые простыни всё ещё пахнут сексом. Ролана лежит на спине и смотрит в потолок. Разочарования нет. Удовлетворённости нет. Вспомнить минувшую ночь. Вспомнить свой танец, вспомнить Ваби, ночную прогулку по затянутому мраком городу, вспомнить Гиливана и кальяны. Вспомнить волка-нагваля, человека-нагваля. Вспомнить духов, рождённых курительным табаком ноаквэ. Всё кажется сном. Безумным сном. Но влажные простыни не врут. Запахи не врут. Ощущения не врут. Собственное тело не врёт.

— Чёртов Мижан! — шепчет Ролана, поднимаясь с кровати. Она принимает душ, надеясь, что вода смоет с неё тяжесть воспоминаний. Воспоминаний, которые нравятся и не нравятся ей одновременно. Особенно те, что касаются Мижана. Воспоминания без глубоких чувств, без приветствий и прощаний, без нежных слов, от которых иногда утром становится так тошно. Только желание. Желание, которое возникает спонтанно, без длительных разговоров и уклончивых фраз. Желание, которое вспыхивает и угасает одинаково неожиданно. Ролана думала, что всё это осталось у неё далеко в прошлом, в жизни, которая была до того, как она встретила Жизель, но сегодня ночью всё изменилось. — Чёртов Мижан! — снова говорит она, одевается, выходит из номера. Дверь в номер Жизель закрыта. Клерк внизу говорит, что Жизель и её родители ушли на экскурсию ещё утром. Ушли в горы. — Почему в горы, чёрт возьми? Почему снова в горы? — злится Ролана.

— Потому что в горах нет нагвалей, — говорит ей Ваби. Клерк смущается, кашляет, чтобы заглушить от других туристов разговор о монстрах с белыми, высохшими глазами.

— Надеюсь, Гиливан был добр с тобой? — спрашивает Ролана Ваби. Ваби улыбается.

— Ты должна была предупредить, что в тех кальянах не простой табак.

— Тебе не понравилось?

— Я не знаю. Ещё не поняла. — Ваби снова улыбается. — А ты как провела вторую половину ночи?

— С духами.

— С теми духами, которые приходят после курения кальяна?

— Отчасти.

— Понятно. — Ваби вдруг становится серьёзной. — Гиливан сказал мне утром, чтобы я заботилась о тебе. Как думаешь, что это значит?

— Думаю, что он всё ещё видел духов.

— Мы тоже с тобой кое-что видели. Ночью…

— Я видела и кое-что похуже. — Ролана предлагает Ваби отправиться на базар и по дороге рассказывает о подвале в доме Гиливана.

— Думаешь, мы тоже можем заразиться? — спрашивает Ваби.

— Гиливан говорит, что заразиться можно только если тварь укусит тебя.

— Жутко! — Ваби идёт, стараясь держаться подальше от людей. — Что если один из них — нагваль?

— Нагвали не выходят днём из своих нор. — Ролана берёт её за руку, чтобы успокоить. Они стоят возле фонтана в центре торговой площади и следят за брызгами воды.

— Не хочу больше оставаться на этой планете, — тихо бормочет Ваби. Она дрожит, вспоминая минувшую ночь и рассказ Роланы о подвале Гиливана.

— Иди сюда, — говорит ей Ролана, обнимает за плечи. Ваби прижимается к ней.

— Не хочу бояться. Я прилетела сюда развлечься, а не бояться, — шепчет она, крепче прижимается к Ролане, снова спрашивает о нагвалях в подвале Гиливана, о духах, которые появляются после курения кальяна, о танцах и снова о нагвалях. Они стоят у фонтана несколько часов. Стоят, пока не начинается вечер. Солнце клонится к земле. Закат прорезает небо алыми всполохами света. Рынок редеет. Торговцы собирают лотки, увозят тележки. — Думаю, нам тоже пора, — говорит Ваби и тянет Ролану обратно в отель. Принять душ, переодеться и снова встретиться в ресторане. — Ты всё ещё должна мне вторую половину вчерашней ночи, — напоминает с улыбкой Ваби, прежде чем выйти из лифта на своём этаже. Ролана поднимается выше. Коридор пуст, как и всегда. В комнате родителей Жизель слышны голоса. Дверь в комнату самой Жизель открыта. Ролана проходит так, чтобы остаться незамеченной.

— Где ты была? — слышит она голос Жизель, оборачивается. — Я заходила к тебе, — Жизель дружелюбно улыбается. — Наверно, искала нас?

— Нет.

— Тогда… — она хмурится.

— Мне нужно принять душ, — говорит Ролана. Она открывает дверь, проходит в свой номер. Жизель идёт следом, спрашивает о Ваби. — Причём тут Ваби?

— Ты была с ней, ведь так?

— Я была с ней, потому что тебя не было.

— Я была с родителями. Забыла, зачем мы здесь? Могла бы хоть немного помочь мне.

— Они и так уже решили, что я шлюха. Ничего не изменить.

— Ты сдаёшься? — Жизель неожиданно начинает плакать. Ролана смотрит на неё, и не знает, что сказать. Смотрит и думает о кровати, на которой уборщики сменили бельё, но запах всё ещё можно уловить. Запах Мижана. — Не нужно было нам прилетать сюда, — говорит Жизель.

— Верно. Не нужно. — Ролана выдерживает её тяжёлый взгляд. Хлопает дверь. В коридоре стучат шаги Жизель. Ролана чувствует, что должна пойти за ней, но не идёт. Вместо этого она ложится на кровать. Ей снится ночь. Ей снится Мижан. Даже не снится, а просто мелькает перед глазами обрывками воспоминаний. И где-то в животе снова появляется тепло. Тепло, которое заставляет все остальные проблемы отойти на второй план. Это тепло не обжигает, не сводит с ума, а просто греет. Ролана открывает глаза, лежит ещё какое-то время на кровати и смотрит в потолок, вспоминая ночь с Мижаном. Долгую ночь. Ссора с Жизель не имеет смысла. Обида Жизель не имеет смысла. Сознание заполняется чувством собственной правоты. Ролане нравится это чувство, хотя она не особенно понимает его. Все истины выглядят призрачно, прозрачно. «Кто может с уверенностью назвать себя правым в этой жизни, где стереотипы и законы меняются каждый день?! Для этого нужно быть либо очень умным, либо очень глупым человеком, но люди зачастую просто люди, и правота у каждого своя». Ролана гладит рукой чистые простыни. Воображение оживляется, возбуждает. Подняться на ноги, переодеться, найти Жизель и попросить прощения. Но прощения за что? Ролана выходит из номера. Дверь в номер Жизель закрыта. Вызвать лифт, спуститься в ресторан.

— Ну что, выспалась? — спрашивает Жизель, притворно улыбаясь, чтобы родители не заметили следов ссоры. Ролана принимает игру. Принимает общение. Слушает истории о горах, слушает сказки о нагвалях.

— Вчера ночью я видела, как нагвали дерутся с дикими животными, — говорит она. Жизель бледнеет.

— Как ночью? — спрашивает она. Ролана смотрит ей в глаза и рассказывает о старом друге по имени Гиливан. Рассказывает о Ваби.

— Я просто хотела убедиться, что рассказы о нагвалях не сказка.

— С Ваби и старым другом? — Теперь лицо Жизель заливает алая краска.

— У меня ничего с ними не было.

— Откуда мне знать?! — Жизель злится, пьёт, бросает на Ролану гневные взгляды. — Ты должна была взять меня, а не какую-то незнакомую девку! — говорит она, поднимается из-за стола, уходит в свой номер. Её родители уходят следом. Ролана одна. Почти одна.