Ли Брэкетт - Венерианская колдунья Страница 7

Они молчали. Они как бы ждали разрешения заговорить, и Старк задумался, у кого это из них такой властный и суровый голос. И этот голос сказал снова:

— Иди сюда. Подойди ближе!

Старк посмотрел на них, за круг ламп, в тень, и увидел говорившего, вернее говорившую. Она лежала на низкой постели, опираясь головой на шелковые подушки; невероятно огромное тело было покрыто шелковым одеялом. Открыты были только руки — две бесформенные массы белой плоти, заканчивавшиеся крошечными кистями. Время от времени она протягивала одну руку и брала кусочки нищи из запаса, лежавшего рядом с ней, и, сопя и отдуваясь, глотала со страшной жадностью. Черты лица ее давно расплылись в трясущееся желе, за исключением носа, который поднимался из жира, тощий и горбатый, жесткий, как клюв птицы, сидевшей на запястье девушки и видевшей кровавые сны под своим колпачком. А глаза женщины…

Старк посмотрел в ее глаза и вздрогнул. Затем бросил взгляд на незаконченную резьбу, лежавшую на коленях калеки, понял, какая мысль вела нож.

Наполовину женщина, наполовину чистое зло. И сильная, очень сильная. Ее сила открыто светилась в ее глазах, и сила эта была скверной: она могла снести горы, но ничего не могла построить.

Ее глаза сверлили его, как бы желая видеть его насквозь, и он понял, что она хочет заставить его отвернуться под действием ее взгляда. Но он не отвернулся, а улыбнулся и сказал:

— Я мерился взглядом с каменной ящерицей, чтобы определить, кто из нас съест другого, и сам становился камнем, пока следил за ящерицей.

Она поняла, что он говорит правду. Старк думал, что она разозлится, но нет. Какая то рябь прошла по ее телу и вызвала беззвучный смех.

— Видали? — обратилась она к другим, — Вы — отродье Лхари, но никто из вас не смеет глядеть мне в глаза, а вот это темное создание, бог знает откуда явившееся, может устоять и пристыдить вас. — Она спокойно глядела на Старка. — Кровь каких демонов течет в тебе, если ты не научился ни осторожности, ни страху!

— Я научился тому и другому еще до того, как стал ходить. Но я выучился также и другой вещи: она зовется злобой.

— И кто ты такой? Ты такой злой?

— Спроси Мельфора, злой ли я, и почему?

Двое мужчин чуть подались вперед, а по губам девушки прошла улыбка.

— Мельфор? — переспросила туша на кровати, набивая рот жареным мясом и капая жиром. — Это интересно. Но тебя привела сюда не злоба на Мельфора. Я любопытна, пришелец. Скажи.

— Хорошо. — Старк огляделся вокруг. Это место было могилой, западней. В самом воздухе пахло опасностью. Младшие молча следили за Старком, Никто из них не раскрыл рта с тех пор, как он вошел, если не считать выругавшего его мальчишку. И это само по себе было неестественно. Девушка наклонилась вперед, лениво похлопывая птицу, та шевельнулась и с чувством удовольствия выпустила из костяных ножен острые когти. Девушка смотрела на Старка самоуверенно и холодно, с каким то странным вызовом. Из всех них только она видела в нем человека, мужчину, развлечение и нечто меньшее, чем человек.

— Один человек пришел в Шараан в сезон последних дождей. Его имя Хильви, он сын маленького царька в Ярелле. Он пришел сюда разыскивать брата, который нарушил табу и бежал, спасая жизнь. Хильви пришел сказать ему, что проклятие с него снято, и он может вернуться. Но ни тот, ни другой не вернулся.

Маленькие глазки в жирных складках заморгали:

— И что же?

— Я пришел за Хильви, потому что он мой друг.

Глыба жира снова заколыхалась от взрыва смеха, прокатившегося под сводами змеиным шипением.

— Сильна, видно, в тебе дружба, иноземец. Ну, ладно, Лхари — народ добрый. И ты найдешь своего друга.

Это было как бы сигналом прекратить молчание: молодые тоже захохотали; громадный зал гремел от их смеха, и эхо возвращало его звуками, похожими на смех демонов из ада.

Не смеялся только калека: он склонился над своей резьбой и вздохнул.

— Не сразу, бабушка! — воскликнула девушка. — Оставим его на некоторое время.

Холодные жестокие глаза повернулись к ней:

— А что ты будешь делать с ним, Варра? Таскать на веревке, как Бор таскает этого жалкого зверя?

— Может быть… хотя я думаю, что понадобится крепкая цепь, чтобы удержать его, — Варра повернулась к Старку, прикидывая его рост и вес, вглядываясь в его могучие гладкие мышцы, в железную линию челюсти. Она улыбалась. Рот ее был очень привлекателен, как красный плод болотного дерева, несущий смерть в своей пикантной сладости.

— Это мужчина, — продолжала она, — первый мужчина, которого я видела, как умер мой отец.

Мужчины за игорным столом встали, покраснев от гнева. Один из них шагнул вперед, грубо схватив девушку за руку.

— Значит, я, по твоему, не мужчина? — сказал он удивительно мягко. — Печально… поскольку я буду твоим мужем. Нам лучше уладить это теперь же, до свадьбы.

Варра кивнула, Старк увидел, как пальцы мужчины яростно впились в крепкую мышцу ее руки, но девушка не дрогнула.

— Давно пора все это уладить, Эджил. Ты достаточно помучился со мной. Но времена дрессировки прошли. Теперь я должна уметь склонять шею и признавать своего господина.

Старк не сразу понял смысл: насмешливая нотка в ее голосе была еле заметна. Затем женщина в белом, которая до сих пор не двигалась и не изменяла выражения лица, засмеялась тонким звенящим смехом, уже слышанным Старком. По этому смеху и темной волне крови, хлынувшей в лицо Эджила, Старк понял, что Варра просто повторила Эджилу его собственные слова. Мальчик издал насмешливый звук и замер. Варра посмотрела на Старка:

— Ты будешь драться за меня?

Старк неожиданно засмеялся.

— Нет.

Варра пожала плечами:

— Ну что ж, тогда я буду драться сама.

— Мужчина! — рявкнул Эджил. — Я покажу тебе, кто мужчина, глупая маленькая мегера!

Он сдернул с себя ремень, одновременно наклоняя девушку свободной рукой, чтобы нанести ей хороший удар. Хищная птица, вцепившаяся в ее запястье, забила крыльями и закричала, дергая закрытой головой. Молниеносным движением девушка сдернула колпачок с головы птицы и бросила ее прямо в лицо Эджилу.

Эджил выпустил девушку и взмахнул руками, защищаясь от когтей и разящего клюва. Широкие крылья били его. Эджил взвыл. Мальчик Бор выскочил из ряда и заплясал вокруг, визжа от радости.

Варра спокойно стояла. На ее руке чернели синяки, но она не соблаговолила даже посмотреть на них. Эджил ударился об игорный столик и скинул с него фигурки из кости. Затем он зацепился за подушку и упал ничком, а злобные когти рвали в клочья его тунику.

Варра повелительно свистнула. Птица в последний раз клюнула Эджила в затылок и недовольно взлетела на свой насест — на руку девушки. Держа ее, Варра повернулась к Старку. По ее виду он предположил, что она готова спустить своего любимца и на него. Но та лишь внимательно осмотрела Старка и покачала головой.

— Нет, — сказала она, надевая на голову птицы колпачок, — ты мог бы убить ее.

Эджил встал и ушел в темноту, облизывая рану на руке Лицо его было черным от ярости. Второй мужчина взглянул на Варру.

— Если бы ты предназначалась мне, я бы выбил из тебя характер!

— Подойди и попробуй, — предложила Варра.

Мужчина пожал плечами и сел.

— Это не мое дело. В своем собственном доме я поддерживаю мир, — Он глянул на женщину в белом, и Старк увидел, что ее лицо, до этого ничего не выражавшее, теперь показывало униженный страх.

— Ты поддержишь, — сказала Варра. — Я на мосте Эйрил зарезала бы тебя сонного. Но тебе нечего бояться: у нее просто не хватит на это духу.

Эйрил вздрогнула и посмотрела на свои руки. Мужчина начал собирать разбросанные фигурки и небрежно сказал;

— В один прекрасный день Эджил свернет тебе шею, и я от этого не заплачу.

Все это время старая женщина ела и следила, следила и ела, глаза ее блестели интересом.

— Приятная семейка, а? — обратилась она к Старку. — В полном разуме, а ссорятся, как ястребята в гнезде Поэтому я и держу их около себя, чтобы они были осторожнее в подобном споре Все, кроме Треона, и, она указала на уродливого юношу. — Он ничего не делает. Тупой и мягкотелый, хуже Эйрил. Не внук, а проклятие! Зато у его сестры огня на двоих! — и она снова принялась жевать, гордо ворча.

Треон поднял голову и заговорил. Голос его звучал точно музыка:

— Может я и туп, бабушка, и слаб телом и не имею надежд. Однако я буду последним Лхари. Смерть сидит в ожидании на башнях, и она возьмет всех вас раньше, чем меня. Я знаю это, мне сказали ветры, — он перевел страдающие глаза на Старка и улыбнулся с такой болью и покорностью, что у землянина сжалось сердце. Но в этой улыбке была также и благодарность, словно какое то долгое ожидание наконец пришло к концу. — Ты, — сказал он мягче, — незнакомец с неистовыми глазами. Я видел, как ты выходишь из мрака; и там, где ты ставил ноги, оставались кровавые отпечатки. Твои руки красны до локтей, твоя грудь забрызгана красным, и на твоем челе символ смерти. Затем я узнал, и ветер шептал мне в ухо: "Так и должно быть. Этот человек разрушит замок, камни же его придавят Шараан; он освободит Потерянные Души — Затем он спокойно засмеялся, — Смотрите на него, все смотрите! Он станет вашим концом!