Ева-онлайн (СИ) - Сердюк Алексей Страница 7

Собственно, Коллектор являлся далеко не единственным местным «мухосранском»: исследованная и условно заселённая зона планеты представляла собой два континента, точнее, континент и остров-переросток, разделённые морским проливом. Представьте себе, скажем, Африку, отдельно от всех Евразий и прочих Аравий да Мадагаскаров, а рядышком приспособьте Гренландию, за проливом от двухсот до шестисот километров, только не залитую льдами, а как обычный остров — вроде того же Мадагаскара, и примерно на его же месте — и всё станет куда понятнее. На противоположной стороне планеты имелись ещё два крупных острова того же масштаба, и целая россыпь островов мелких, самые крупные среди которых могли померяться размером с земными Японскими, или Индонезийскими… Вот вдоль восточного побережья большого материка (местные не особо заморачивались с названиями, и материк звался незамысловато — Большой, в американском стиле, когда первые увиденные горы именовались Большими, а если попадались побольше, то их называли Великими, и так далее), и располагались жалкие посёлки-городишки, фактически одинаковые как по численности населения, так и по образу жизни. Дальше к северу, примерно в двухстах километрах от Коллектора, «процветал» Отстойник, еще дальше перебивался Клапан, к югу тоже чего-то стояло… всего таких городишек, похожих один на другой, насчитывалось более десятка. Вдоль побережья курсировали небольшие лоханки, продавая продукты и покупая, и заодно переправляя в космопорт всё более-менее ценное из собирательских находок.

Собиратели также делились по статусу. Наверное, это у человечков в крови — обязательно, даже сидя в дерьме по ноздри, стараться найти кого-нибудь слабее или неудачливее, и макнуть его в это дерьмо по макушку… В самой нищей деревеньке или хуторке на Земле обязательно найдется говнюк, желающий самоутверждаться за счёт односельчан, а уж если он будет (в смысле — на момент возбуждения ЧСВ!) ещё и чуть более обеспечен, чем оные односельцы — то постарается их загнуть под себя обязательно! И обязательно — силой, чтобы упомянутое ЧСВ подпитать и развить! Так сказать — богатому мало быть богатым — надо, чтобы вокруг были бедные… Или попроще — «…они будут вокруг ползать, а мы на них плевать! — Зачем?! — Молодой ещё, не понимает…». А уж публично демонстрировать свой «особый» статус — это закон жанра… Так вот, собиратели имели свои социальные градации. Ниже всех пребывали новички-одиночки — некоторых время от времени сливали сюда социальные службы более развитых миров (то есть, таких, которые могли себе позволить высылку маргиналов за пределы собственной юрисдикции; оформлялось это, разумеется, как «трудовой контракт», или каким-то сходным способом), некоторые переселялись (точнее, прятались тут от кого-то) сами, иные приходили с соседнего острова, не ужившись почему-то с соседями-фермерами или рыбоводами (рыбка выращивалась в специальных садках — в океанах пока ещё численность рыбных ресурсов находилась на минимальном уровне)… Те, кто ходил на мусорники пешком, и таскал «добычу» на горбу. Зарабатывали такие почти-маргиналы тоже мизер, этакое местное социальное дно.

Следующей ступенью считались «компании» — так они сами себя называли. Несколько одиночек-собирателей сбивались в свору, примерно от трёх до пяти особей, и таскали добычу коллективно с разделением прибыли на всех. Эти мало чем отличались от новичков, разве что заработок иногда бывал чуть выше, да от прочих нищебродов сворой отбиваться легче. К слову, именно своры-компании считались наиболее беспринципными гопарями, избыточно подлыми и злобными даже для Свалки! — ограбить одинокого собирателя среди членов свор считалось не «западлом», а даже где-то удалью; прибить при малейших попытках даже не сопротивляться, а просто недовольство выказать — вообще практически естественное поведение… Убивали эти почти-бомжи тоже без малейших колебаний, стоило им лишь заподозрить в одиночках или меньших компаниях какую-то прибыль. Некоторые даже не выходили за пределы десятикилометрового радиуса от поселений и жили тупо на грабеже, хотя большинство всё же грабежом занимались попутно, в виде бонуса к основному занятию… Радиус поисков у таких компаний составлял не более тех самых ста километров от городков.

За этими шакалами шли «искатели», которые имели свой самоходный транспорт. В виде транспорта использовалось всё, что угодно — от примитивных самодельных багги (наиболее частый вариант «колёс»), медленных и рассыпающихся на ходу, и до найденных или отремонтированных (правильнее будет сказать — отреставрированных) в обломках кораблей серийных образцов техники, вплоть до боевой — такие если и попадались, то в подавляющем большинстве кое-как скомканные из двух-трёх похожих или однотипных машин. «Искатели» на любой технике рисковали забираться в пустыню уже до трёхсот с лишним километров, ну и находок имели побольше и повкуснее — особенно те, кто мог себе позволить хоть какую-то «броню». Пускай даже в варианте «шушпанцера» из кое-как обвешанных кусками брони гражданских грузовиков… Однако и опасность таких поездок превосходила ближний радиус на порядки, что не позволяло категории «искателей» стать сколько-нибудь многочисленной — часто выстрел невовремя «ожившей» турели, не окончательно сдохший дроид-ремонтник (о полноценно действующих боевых дроидах речи вообще не идёт — о таких встречах практически всегда никто уже рассказать не мог), а то и банальный обвал потревоженных обломков ставил точку в судьбе путешественников, и искать их было некому… и незачем. Ну, и вершина собирательской пирамиды — имеющие свою бронетехнику. Старые, крепко сбитые искательские команды, хорошо организованные и снаряженные (для местных условий, само собой), с грамотным разделением по специальностям; и техника их была пусть и реликтовой, но вполне действующей — обычно древние (именно древние — модели трёхсотлетней давности числились вполне свежими, пятисотлетней — тоже «не новьё, но хорошая машинка»…) армейские броневики, или лёгкие танки, бывали даже с вооружением — таким же устаревшим, но оттого не менее убойным! Если группа могла себе позволить пару-тройку таких раритетов — она уже являлась элитой убогого мирка-мусорника… Эти команды рисковали заездами до полутысячи километров, могли именно отбиться (а не только шустро сбежать) от внезапно ожившего дроида-штурмовика (если функциональность дроида не превышала шестидесяти процентов — но и то хлеб) или пары противоабордажных турелей, и по праву гордились наиболее высоким заработком и соответствующим статусу уважением, привозя скупщикам иногда даже военную технику, вполне рабочую или легко восстановимую. Почти все представители «элиты» также пользовались нейросетями, пусть и устаревшими, и дешёвыми — но само наличие хоть какой нейросети ставило разумного на ступень выше местных, родившихся здесь либо другим путём попавших на Свалку без этого девайса. Особняком считались искатели-«дикари» — такие не имели базы в каком-либо городишке, болтались по материку самостоятельно, на свой страх и риск… и время от времени привозили очень ценные вещи; ну, и исчезали бесследно тоже… частенько. Кроме того, «дикари» могли оказаться серьёзными противниками даже лидерам — а могли «слить» даже убогой собирательской своре, так что отношение к «вольным» колебалось от презрительного до настороженно-нейтрального. И да, схватки насмерть между собирателями не то что не были редкостью, но вообще считались рутиной — как среди обычных крыс на любой свалке, так что оружие при себе таскали все, кто на что сподобился… и, естественно, «элита» вооружалась так, что шакалью оставалось только глухо ворчать в бессильной злобе. Как везде — прав тот, кто сильнее…

2

Ал прожил в допотопном медботе чуть меньше полугода, лазая по обломкам и подглядывая в инфосеть за жизнью аборигенов — прежде чем освоился настолько, чтобы рискнуть заявиться в Коллектор. К этому моменту ничего принципиально в его жизни не изменилось — существование мусорника не предполагает кардинальных событий или перемен. Питался он теми же пайками, утром завтракая куском брикета для рядовых — в их пайках были только эти бежево-сероватые брикеты «со вкусом натуральных опилок», без пюре и прочих излишеств — вечером уминал офицерский пакет. Окончательно развалились его кирзовые ботинки, ещё с Земли, из того самого шкафчика. Пара рабочих халатов оттуда же, которые он использовал «дома» вместо белья, также здорово износились — да и грязными стали как половые тряпки. Поскольку стирка вручную в обычной воде без всяких химсредств — по определению не может претендовать на полноценную очистку… Пришлось изготовить, для защиты лица от порывов песчаного ветра, подобие маски из куска прозрачного пластика, который землянин ухитрился на манер подъёмного забрала присобачить к чему-то, похожему на каску — и всё равно, даже с учётом постояно закрытых кусками ткани органов дыхания и вообще большей части лица, постоянное раздражение кожи и мелкие порезы стали неизменными атрибутами жизни! Только воздействие медкапсулы не позволило этим бесконечным мелким травмам перейти в разряд воспалённых нагноений… Единственным достижением землянина, которое без оговорок можно назвать таковым, стало сооружение бассейна. Да, именно бассейна! Тщательно обдумав эту мысль и прикинув реалии, Ал соорудил в обломках привалившего его бот корабля подобие «холодильника» древних персов, или термитника, если брать аналогии из природных конструкций… На несколько сравнительно высоко торчащих обломков (в смысле — на которые смог забраться без избыточного риска навернуться) он нацепил куски выдранной из отделочных материалов кают плёнки, опустил края плёнки пониже в обломки, в этакую едва освещаемую через пару щелей в конструкциях «пещерку» — почти погреб, если сравнивать с земными аналогами. Дно этого, закрытого от солнца «помещения», после удара обломков во время падения оказалось гораздо ниже уровня грунта вокруг обломков, что естественным образом создавало заметный перепад температур. Той же плёнкой Ал накрыл обломки сверху, создав жалкое подобие парника, а на «полу» помещения из неё же, предварительно выложив обломками без острых краев, выстелил корыто полутора метров ширины, двух длины и около метра в глубину. Уже через полтора месяца в бассейне оказалось около полуметра воды, и в это можно было окунуться даже с головой! Истины ради, Ал постоянно сливал туда воду из найденных в обломках трёх фляг вдобавок к двум своим, но и использовал оттуда несколько вёдер воды для мытья и стирки. Так что водосборная башня действительно работала, и первое лежание в воде (тогда её набралось едва двадцать сантиметров) было великим праздником! Ну, и ещё он нашёл себе транспорт.