За звездным горизонтом (СИ) - Котов Сергей Страница 7

Нужное сообщение он нашёл быстро, глаз цепко выхватил в цепочке файлов уже примелькавшийся адрес отправителя:

«Дорогая Нина! Вот уже несколько десятилетий ты получаешь мои сообщения, но здесь, в настоящем времени Земли, я уже мёртв. У меня не вышло совершить новую революцию; я не смог сделать инъекцию доступной для всех, хотя вопрос нового референдума даже обсуждался. Люди зациклились на религии, на этом новом варианте Веры… и я ничего не могу с этим поделать. Эти строки я уже не могу набирать собственными пальцами — за меня это делает компьютер, который считывает нервные импульсы непосредственно в моём одряхлевшем мозгу… я слишком слаб и очень стар. Но знаешь… могу сказать, что в угасании есть своя прелесть. Все вещи видятся по-другому. Я испытываю потрясающее спокойствие и умиротворение, осознавая, что за отведённое мне время успел сделать очень много. Я увидел своих внуков и даже правнуков. Прости, что говорю с тобой об этом — но не могу не поделиться этим ощущением абсолютного счастья. Возможно, в прошлом люди в старости были несчастливы, ведь вместе с немощью приходила боль и страдания. Я же лишён этого. Я просто тихо угасаю, как свеча на ветру. И в эту минуту я сам начинаю верить, что люди, оставшиеся на Земле, не так уж не правы в своей Вере. Вчера я получил причастие и соборование. Если не знаешь, что это такое — не ищи в справочниках. Это такой забавный и величественный ритуал, как будто тебя собирают в путь в новый мир. Немного похоже на то время, когда вы готовились к отлёту, не так ли? Надеюсь, твоя жизнь будет долгой и полной счастья. Желаю тебе и вашему экипажу успешной колонизации, чтобы когда-то ты тоже получила возможность прервать свою вечную молодость и завести детей. Не бойся этого. Мне не страшно. Я буду ждать тебя на другой стороне».

Гордей сидел некоторое время, потрясённый. Потом, подавив судорожный вздох, посмотрел на часы на коммуникаторе. Была почти полночь корабельного времени. Пора возвращаться в свою каюту. Здоровый сон необходим для того, чтобы восстановить свежесть мышления.

Он закрыл информаторий и пешком добрался до своего яруса.

Записи экипажа. Файл 0318716

Из личных воспоминаний Гордея Захарова, инженера силовых систем и специалиста по общественной безопасности межзвёздного корабля «Москва»

Думаю, командование было уверено в том, что вечный и его ближний круг будут торговаться. Они всегда так делали, когда их загоняли в угол. И наверняка ему было что предложить, по-другому торговля не работает.

Однако час проходил за часом, складываясь в сутки, а вестей из бункера не было. Штурмовать его тоже пока не спешили — во-первых, был риск уничтожить ценности, которые были ой как не лишними для молодой Республики, а во-вторых, очень не хотелось терять людей, когда победа была уже близка.

Предложения о сдаче передавались по всем стандартным каналам и даже в виде звуковых сообщений через вскрытые ходы системы вентиляции. Специально для этого сохранили линии связи бункера с внешним миром — антенны и оптоволокно, идущее до ближайшего коммуникационного центра.

Но бункер молчал. И тогда командиры вспомнили про разведку и тех бойцов, которые имели навыки лазутчиков.

Было решено проникнуть в бункер и разведать обстановку на месте до того, как принимать решение о штурме или подрыве.

Как это обычно бывает, одно дело принять решение — и совсем другое реализовать его на практике.

Все стандартные пути проникновения были блокированы. Бункер проектировали далеко не дилетанты. Системы вентиляции перекрывались всеми возможными датчиками и мощными лазерными решётками. По-настоящему мощными — зеркальная броня робота-разведчика, которого посылали на исследования, не особо ему помогла; машину нашинковали слоями, толщиной в пару сантиметров.

С коммуникационными каналами тоже всё было в порядке — плотность укладки проводов была такой, что туда и муравей бы не проскользнул. Демонтировать же их было невозможно — все каналы был заминированы, и такая попытка привела бы только к полной изоляции бункера.

Оставался только вариант с проходкой штольни из ближайшей карстовой полости.

Благодаря тому, что удалось добыть более-менее достоверные схемы бункера, спецы вычислили уязвимое место: на одном из служебных горизонтов стена подземного сооружения примыкала к гидропласту. Видимо, архитекторы посчитали его достаточной гарантией от проникновения — и правда, кому бы в голову пришло ломиться в подземелье через обводнённый грунт? Поэтому там было всего пара десятков сантиметров армированного бетона и мощная гидроизоляция.

Архитекторы бункера не могли знать, что промышленность Республики сможет освоить производство специальных проходческих щитов, которые позволяли работать в таких условиях. И так получилось, что ближайший щит можно было доставить на место операции оперативно — всего в течение восьми часов, грузовым «Слоном», через ближайший аэродром, полоса которого оказалась почти нетронутой в ходе стремительного штурма.

Щит был сконструирован таким образом, что после проходки, и, к примеру, стыковки тоннелей из него можно было выбраться через переднюю, рабочую поверхность. Для этого там был предусмотрен специальный бронированный люк.

С гидроизоляцией и бетоном режущие кромки щита справились довольно легко. Ну, замедлились, конечно, и поскрежетали немного — но всего через несколько минут после того, как датчики показали, что мы упёрлись в бетон, препятствие пало. Судя по показаниям датчиков, впереди был воздух, нормального, пригодного для дыхания состава.

— Приехали! — Бодро сказал техник-оператор щита, убирая руки с рукояток управления, — ну что, будете заходить, а, ребят?

Он посмотрел на нас. Нормальный мужик: добровольно пошёл на это опасное предприятие, даже особо не торгуясь. Хотя всё равно ему наверняка насыпят кучу разных приятностей, вроде внеочередного отпуска и премий. Республика любит верных граждан.

— С гидроизоляцией точно всё нормально? — на всякий случай поинтересовался Коля — мой напарник в этой операции, боец нашего взвода с интересным позывным «Карандаш».

— Как видишь! — ухмыльнулся оператор, — да ладно, ребят, не переживайте. Техника надёжная. Учтите только, что через шесть часов я ухожу. Щит оставит полимерную пробку — но не факт, что обойдётся без неприятностей. Так что уж постарайтесь успеть в срок!

— Добро! — кивнул я, неосознанно копируя манеру Макарова.

— Тогда в шлюз! — он указал в сторону переходного отсека, втиснутого между кожухами гигантских подшипников главного ротора.

Когда бронедверца натужно, со скрипом, открылась, мы оказались в полутёмном помещении, уставленном одинаковыми стеллажами, на которых рядами лежали картонные коробки.

— Склад что ли? — тихо, будто про себя, сказал Коля.

— На схеме было непонятно, — так же тихо ответил я, — назначение помещений не указывалась. Наши аналитики предположили, что тут должны быть технические отсеки.

— Да помню я… — буркнул напарник.

На полу валялось бетонное крошево. Конечно, щит наделал шума — но пока никаких признаков тревоги не наблюдалось: ни мигающего освещения, ни сирен. Впрочем, это не означало, что на самом деле тревоги не было. Вполне могло статься, что именно сейчас к нам бегут вооружённые отряды личной гвардии бессмертного.

— Похоже, выход там, — сказал Коля, кивнув на стрелку, слегка фосфоресцирующую в полумраке.

— Давай выбираться, пока обитатели не хватились, — сказал я.

Проходя мимо стеллажа, я смог разглядеть этикетку на ближайшем картонном ящике. «Свинина тушёная». Ну вот, а говорили, что в таких гнёздах есть даже новейшие белковые синтезаторы… впрочем, может быть, вечный предпочитал натуральную пищу, с таких, как он станется…

Дверь была металлической и, похоже, герметичной. Плохо. ИК-датчики бесполезны.

«Не тяни», — жестом показал напарник, пока я пытался пристроить на пол датчик вибрации, который мог бы уловить признаки движения с той стороны.