Константин Колчигин - Ранняя осень. Книга первая. Изгнанник Страница 8

– Знаю, – грустно улыбнулся Клеверов. – Знаю куда лучше вас. Я говорил вам и прежде – там, на Земле, я почти всегда был одинок, а с годами это стало потребностью моего ума. Многое в жизни моей было, наверное, странного, даже патологического. Да и чувствовал я все иначе, чем другие люди. Может быть, поэтому мне всегда было тяжело среди них.

– Андрей Николаевич! Если вы только захотите… Вы больше никогда не будете одиноки. Я всегда буду с вами…

Молодой человек все с той же улыбкой долго смотрел в чистые глаза своей спутницы, пока она не опустила их.

– Глупое дитя! Вы ищете счастье там, где его не может быть. Вы красивая и славная девушка и, безусловно, заслуживаете лучшей участи, чем та, которую избрали сейчас.

Несколько минут они молча шли рядом по каменистому берегу озера.

– Смотрите, – указала Елена на воду.

В зеркальной глади отражались две изящные фигуры.

– Как вы молодо выглядите, – задумчиво сказала девушка. – Просто мой ровесник… Вы, конечно, очень умны; жаль, что я не умею так красиво говорить, а то бы сумела убедить вас. Можно, я останусь с вами? – неожиданно спросила она.

– Взгляните, – Клеверов, в свою очередь, указал на могильные холмики шести астронавтов. – Вы хотите быть счастливой, но для счастья вам нужен живой человек. А я мертв, Лена, также мертв, как мертвы эти люди.

Елена не могла понять его, да и не хотела. До нее дошло лишь одно – она не нужна ему.

– Вы стараетесь убедить меня… Но ваша внешность, ваше умение тщательно следить за собой, ваши эстетические вкусы говорят о другом!

Темнело; вдали горели огни станции. Клеверов молчал.

– Я даже представить себе не могу, – говорила Елена. – Как вы будете снова и снова, как всегда, вставать до рассвета, бегать до изнеможения под этим страшным черным небом, делать немыслимо тяжелые упражнения. Один… Один на всей планете.

На угольно-черном небе появилась ослепительно яркая звезда, а чуть поодаль – звездочка поменьше.

– Это «Квант», – сказал Клеверов. – Рядом – малый звездолет. Я задал автомату расстыковку вчера вечером. Когда они сделают еще один виток, вы полетите на корабль. Малый звездолет останется здесь. Только не для того, чтобы вернуться назад. Этой дороги у меня нет. Пусть даже люди поймут и простят меня, но все равно, Лена, я останусь для них чужим и страшным человеком. Может быть, полное одиночество вернет мне душевное равновесие, и я вернусь туда, к людям. Но это будет другой мир, до или после нас с вами.

Ракетоплан стоял на посадочной полосе. Вейчл и Хорнер загружали последние материалы. Крейг подошел к Клеверову, стоявшему в стороне.

– Я могу спросить у вас, Андрэ?

– Пожалуйста.

– Вы что-то задумали, может, я сумею помочь?

– Нет, Крон. Я всегда был один против всех и потому рассчитывал лишь на самого себя. Счастливого вам пути!

Он повернулся к подбежавшей Князевой.

– Лена, прошу вас о милости, – улыбнулся Клеверов. – Оставьте мне Тера.

– Он ваш, Андрей Николаевич. Я буду ждать вас… на Земле.

– Нет, дитя мое. Вам не следует ждать меня. Возможно, мы еще увидимся, даже наверное, но это произойдет, может быть, через целую вечность. Прощайте!

Ревели ракетные двигатели, и пламя, рвущееся из дюз, освещало пустынное плоскогорье, где все еще стоял Клеверов, держа маленького Тера на руках.

– Ему не чужды чистые человеческие чувства, – сказал Вейчл, глядя на эту картину сквозь колпак рубки.

– Он просто женоненавистник, – ухмыльнулся Хорнер, оглянувшись на Елену.

– Вы счастливый человек, Сент, – ответил на это Крейг. – Ваши страсти управляют умом. Однако истинный разум способен их подавлять, и горе тогда его обладателю.

Наконец ракетоплан рванулся с места и через несколько секунд ушел ввысь наперерез падающей к горизонту сверкающей звезде.

Глава вторая

I

Маркиз де Морье обвел взглядом своих людей, толпившихся вокруг.

– Я огорчен, дорогая княжна, – тоном издевательского сожаления произнес он и, так как ответа не последовало, добавил. – Надеюсь, вы облагоразумитесь.

Юная девушка продолжала молчать, прижимая руки к груди и с ужасом глядя на разряженных головорезов. По приказу маркиза привели молодую мулатку – служанку Элеоноры.

Елена, переодетая в мужское платье, стояла рядом с Крейгом на перевернутой шлюпке.

– Как она хороша, – прошептала Князева. – Скажите, Крон, мы ничем не можем помочь бедной девочке?

– Ничем, – вздохнул Крейг. – Если бы у меня было хоть какое-нибудь оружие вместо этой дурацкой шпаги и кремневых пистолетов.

По знаку де Морье его люди стали истязать мулатку на глазах у Элеонора. Таким способом маркиз надеялся заставить княжну написать отцу небольшое письмо с просьбой заплатить требуемую для освобождения сумму.

– Пойдемте, Эллен, – сказал Крон. – Вам не следует видеть это.

Взгляд Князевой задержался на высоком человеке, одетом во все черное. Его лицо было закрыто черным шелковым платком, а широкополая шляпа надвинута на самые глаза. Он стоял, положив руку на гриву сильного коня. Порывом ветра распахнуло плащ незнакомца, и Елена увидела тяжелую боевую рапиру и пистолеты, засунутые за пояс.

– Убрать эту мерзость! – крикнул де Морье, указав на визжавшую мулатку.

– Ваше упорство, княжна, вынуждает меня прибегнуть к крайним мерам.

Он обошел бледную дрожащую девушку, поигрывая плетью.

– Неужели он ударит это прелестное дитя? – с ужасом спросила Елена.

– Уйдемте, Эллен, – настойчиво повторил Крейг.

Рядом звякнули шпоры. Князева обернулась. Заинтересовавший ее незнакомец был уже в седле. Застоявшийся скакун рванулся с места. Услышав стук подков, маркиз оглянулся и рука его потянулась к пистолету. Секундой позже незнакомец ударом хлыста выбил оружие из рук де Морье, осадил лошадь, перегнувшись в седле, правой рукой подхватил княжну и одним движением усадил девушку на холку скакуна.

– Держите его, идиоты! – в ярости крикнул де Морье.

Незнакомец бросил коня прямо на толпу. Головорезы маркиза шарахнулись в стороны, давая дорогу. Мгновение замешательства, растерянности – и он вырвался из толпы.

– Лошадей, болваны! – снова крикнул де Морье, захлебываясь руганью.

Коней под рукой не оказалось. Несколько всадников все же бросилось наперерез отчаянному храбрецу, но первые двое сразу слетели с седел, встретив удары страшной рапиры незнакомца. Остальные схватились за мушкеты, и вдогонку похитителю прогремело несколько выстрелов. Должного результата они, однако, не принесли; впрочем, одна из пуль, видимо, задела коня, отчего испуганное животное понеслось еще быстрее. Через несколько секунд незнакомец со своей спутницей скрылся в прибрежных зарослях.

В чистом небе вдруг засверкали молнии, затем последовали тяжелые раскаты грома.

Лошади, наконец, нашлись, и несколько десятков всадников, следуя приказу маркиза, поскакали в погоню.

– Какой молодец! – с восхищением сказала Елена. – Разве наши мужчины способны на такое!

– Ручаюсь, Эллен, что этот парень не умеет ни читать, ни писать. Всю жизнь он провел в седле, шпагой и пистолетом добывая себе хлеб. Возможно, он даже убежден, что Земля плоская.

– Зато он настоящий мужчина, – с улыбкой ответила Князева.

Крон не нашел, что ответить на подобный аргумент. Несколько минут они молча шли вдоль берега, поглядывая на огромную гавань, где стояли пиратские суда. Елена оглянулась на головорезов, толпившихся у пирса, которые все еще горячо обсуждали замечательный по своей наглости поступок неизвестного.

– Мне кажется, я где-то видела этого человека, – задумчиво проговорила Князева. – Что-то было знакомое в этих резких, точно рассчитанных движениях. Хотела бы я оказаться на месте той девочки.

– Вздор, Эллен. Когда вы попадете в руки к такому молодцу, то очень скоро пожалеете о том, что родились женщиной.

– До сих пор я сожалела, что вы родились мужчиной.

Крейг промолчал. Елена напомнила ему о Хорнере, погибшем несколько дней назад в стычке с пьяным бандитом. Крон не успел даже вмешаться в схватку, впрочем, сделав это, он, несомненно, разделил бы участь врача.

Когда «Квант» вышел на орбиту Земли, они не сразу поняли, почему молчат эфир, и только потом Вейчл высказал невероятное предположение… «Квант» не был рассчитан на поездку в условиях земной тяжести. Трое астронавтов решили высадиться на планету с помощью единственного ракетоплана, командир же счел за лучшее остаться на корабле. Двигатели работали неважно, и в результате машина потерпела аварию. Все трое оказались в крайне необычных условиях, где господствовали сила, жестокость, умение владеть оружием. Поначалу Крейг растерялся, но после предпринял довольно энергичную, равно как и неумелую, попытку вырваться в более цивилизованный мир, наивно полагая, что своими знаниями сумеет обеспечить спокойную жизнь для себя и Елены.