Ольга Чигиринская - Сердце меча Страница 8

— Пора прощаться, — Леди Мэйо всплакнула. — Террао, поймайте мне брюсовского пролазу, иначе я себе не прощу, что отпустила Констанс на этой охотничьей лоханке! Джек, милый, дай тетя Мэйо тебя поцелует. Бет, красавица моя… Учись там как следует, чтобы твой чудный голосочек мы скоро услышали по имперской инфосети. Храни вас Бог, мои хорошие.

Бет и Джек попрощались с ней как все дети прощаются с подругами матерей и дальними родственницами — прохладно, даже не скрывая своей неприязни к этим старушечьим нежностям. Констанс летела навстречу мужу, а Мэйо Деландо с мужем расставалась: на «Леониде» она должна была дойти до Сирены и вернуться с имперским лайнером, везущим новых переселенцев. Если ничего не случится.

Констанс поднялась в вельбот, где уже заканчивалось закрепление груза. Дик, все еще не зная, куда глаза девать, помог ей сесть в «люльку» и закрепиться.

— Ну, Рики, где наши пташки? — послышался из его серьги-наушника голос капитана.

— Здесь, сэр. Крепим груз.

— Черти бы взяли их вместе с их грузом, диспетчер станции ругает меня за задержку. Вставь им шпилю в одно место, чтобы поторапливались.

— Простите, сэр, но я не могу.

— Какого х…? — Дик резко выключил связь, и конца фразы никто не услышал.

— Я прошу прощения, миледи, — сказал юноша, — но капитан сильно не в духе. У нас сегодня… много неприятностей.

— И мы одна из них, — фыркнула Бет. — Милый у вас кораблик, нечего сказать. Настоящие космические волки. Джек выучит много новых слов. И все остануца тута, — Бет постучала себя пальцем по лбу, копируя акцент мауитанских ама. — В зопе.

— Я все слышала, — сказала Констанс.

— Извини, ма.

— Капитан Хару не бранится при женщинах, — возразил юноша. — Он старается вовсе не браниться, но у него выходит не всегда.

— Нет, выходит довольно непринужденно, — съязвила Бет. — А вот получается не всегда — ты это хотел сказать?

— А я в настоящем кресле сижу! — крикнул Джек, начисто игнорируя все эти заботы о своей нравственности. — А зачем меня привязывать?

— Соблюдайте осторожность, — капитан Террао проверил крепления и в последний раз жалобно посмотрел на леди Констанс: «Может, не надо?»

— До скорой встречи, Мартин, — улыбнулась ему Констанс.

Террао покинул вельбот, юный драйвер занял свое место, задраил люк, перекрестился и взялся за рукояти управления.

— Вельбот — «Леониду»: полная готовность на вылет.

Все люди покинули стартовую площадку.

— Открываем шлюз!

Юноша выжал стариер маршевого двигателя и катер поднялся над полом. Вход в шлюз открылся и вельбот задом, на тормозном двигателе, отлетел.

— Давай, пацан, покажи такой же лихой разворот, — услышала леди Констанс из наушника Дика.

— Если не хочешь увидеть, что я ела на обед, сделай это как можно плавней, — посоветовала Бет.

— Слушаюсь, фрей.

Шлюз открылся, чихнув в пространство азотом из газовой пробки, и гравитация отпустила вельбот. Под ложечкой засосало, вельбот развернулся одновременно в двух плоскостях и вылетел из шлюза. Сосущее чувство пропало: движение вельбота создало эфемерную псевдотяжесть.

Как давно она не летала! Констанс готова была петь от вновь испытанной радости полета.

— Дик, какова ее максимальная скорость, позволенная на этой трассе? — спросила она.

— Сто километров в час, миледи.

— Ну так выжми все сто. Я хочу попасть на борт корабля как можно быстрее.

— Слушаюсь! — в голосе мальчика промелькнула озорная радость, выдавшая родственную душу, и вельбот лихо выскочил на трассу. Джек засмеялся и захлопал в ладоши.

— Поехали, — весело сказала Бет.

— Поехали, поехали! — кричал Джек, припав к иллюминатору.

Со стороны орбитальная станция Тепе-Хану напоминала «португальский кораблик». Тулово этого диковинного зверя составляли жилые и рабочие модули, прикрепленные к стволовой шахте. Пузыри кислородной фабрики гроздьями лепились к девятнадцатому ярусу, на четвертом, восьмом и двенадцатом распустились гигантские серебряные цветы солнечных батарей, сухие доки на втором светились сквозь смотровые окна как тыква на День Всех Святых — там шла плазменная сварка. Между иглами причальных лучей, кораблями и рабочими корпусами сновали катера, одни корабли швартовались, другие отчаливали, а станция, если присмотреться внимательнее, вся колыхалась медленно и величаво: те или иные части ее наборного корпуса постоянно получали импульсы силы от стартующих и швартующихся кораблей. Жесткая конструкция таких размеров давно развалилась бы, разодранная вибрациями, а это многосуставчатое исполинское чудо-юдо жило бурной жизнью в бесконечном падении.

Пилотирование здесь требовало ювелирной точности и безупречной реакции — иначе корабль, врезавшись в хитросплетения конструкций, получит фатальные повреждения, а нанесет — еще большие, хоть и не столь роковые, задав ремонтникам работы на год.

— Дядя Гус, смотри сколько звездочков на небе! Дядя Гус, а почему мы вверх ногами, а не падаем? — и, не дождавшись ответа «Инерция, мой мальчик», — Дядя Гус, смотри какой корабль красивый!

Джек имел в виду то ли лайнер компании «Ямадзакура», то ли военный шлюп Доминиона.

— А вон и наш кораблик, — Констанс показала пальцем на пришвартованное к одной из «спиц» станции кургузое суденышко.

— Некрасивый, — поморщился Джек.

— Но очень быстрый и надежный, — леди Констанс взяла сынишку за руку. — И он доставит нас к папе.

— Скоро?

— Как только сможем, милорд, — сказал Дик. — Миледи, в нашем секторе нет гравитации. Она есть в жилых отсеках, то есть, а здесь нет ее. Надо будет это… выплывать через люк. Там наши встречают, так что руки вам подадут. А трапа нет. Мы же не думали, что это вы будете. Простите.

— Расслабься, — шепнула ему Бет. — Пробку вынь.

— Я думаю, из этого не стоит делать проблему, — поддержала ее леди Констанс. — Несколько минут — не тот срок, чтобы невесомость повредила здоровью, не так ли?

— Да, это верно, — Дик и в самом деле немного расслабился. — «Паломник», вхожу в стыковочный узел.

Вельбот дрогнул в последний раз и застыл, намертво зафиксированный на трех точках. Леди Констанс ощутила исчезновение тяжести. Дик высвободился из «люльки» и помог ей отстегнуться, потом она освободила Джека.

— А я летаю! — крикнул мальчик. — Мама, смотри, как я летаю!

— Интересное ощущение, — сказал лорд Августин. — Но, хм, неприятное.

Мягкий тычок в корпус вельбота — сквозь колпак Констанс увидела трубу переходника.

— Леди первыми, — сказала Бет. — Слушайте, а так даже неплохо. Не нужно чемодан на себе тащить: толкнул по воздуху и пускай себе плывет.

— Мы поможем донести вещи, — пообещал Дик. — То есть… я помогу.

Ну да, усмехнулась про себя Констанс. Вот еще одно преимущество путешествий а-ля Гарун-ар-Рашид: никто не морочит голову торжественными церемониями встречи.

— Гомэн, — пробормотал юноша, увидев пустую платформу. Но, как и обещал, выгрузил все вещи из вельбота и, задраив люк, вызвал с пульта гравитележку. Как раз когда он складывал на нее багаж, под гудение лифта примчался разъяренный капитан: несомненно, дать младшему матросу взбучку за самовольное отключение от связи.

Увидев леди Констанс, капитан застыл на месте с приоткрытым ртом. Донован Хару в изображении видеопанели связи казался куда более массивным — а может быть, дело тут в том, что Констанс в последний раз видела его воочию очень давно, когда он был моложе, а она… э-э-э… ниже ростом. Тир-нан-Ог массивнее Земли, и сила тяжести там составляет 1,3 G, поэтому человек ростом выше 180 см там — большая редкость. Констанс доросла только до 168, капитан был чуть пониже Дика — где-то 170. На других планетах авалонцев часто дразнят гномами, а капитан Хару вдобавок носил бороду и имел рыжеватый цвет волос. Разъяренный гном в юката[11].

Придя в себя, он обиженно просипел:

— Миледи! — и грохнулся на колено. — Простите!

— Мастер Хару, не стоит винить себя. Приехать инкогнито — был мой выбор, а как тяжело для вас было согласиться на перевозку пассажиров — я знаю. Что же касается вашей… космической терминологии — то я просто не понимаю ее.

Капитан поднялся и просиял.

— Ну, тогда пойдемте! Специально пассажирского лифта, простите, нет. У нас тут все-таки охотничье судно, а не яхта. И… мы ж не знали, что вы прибудете сами, так что наверху… порядку никто не наводил, словом.

В жилом отсеке Констанс поняла, что капитан имел в виду, сказав «порядку никто не наводил». Нет, здесь было чисто — космические корабли и станции самое чистое место в мире. Но вот представления левиафаннеров о том, как следует украшать свое жилище, были весьма своеобразны.

Начнем с того, что «Паломник» сошел со стапелей Идзанаги — то есть, все указатели внутри гондолы были на нихонском. А экипажи подбирались пестрые, из разных племен и с разных планет, поэтому указатели были продублированы черным несмываемым маркером на аллеманском, синим — на гэльском и красным — на астролате. Но как продублированы! Нет, аллеманский вариант, судя по всему, добросовестно повторял нихонский. Над входом в столовую было написано черным: «Dining-kamer». А рядом, красным и синим, было со смаком выведено на двух языках — «Жральня». Тот же озорник вывел над входом в блок офицерских кают: «Большие шишки».