Тимоти Зан - Шелкопряд Страница 8

– Как вы себя чувствуете? – наконец спросила она.

– Я очень устал, – ответил он, внимательно оглядывая девушку и пытаясь понять, что она за человек. Выглядит так, будто только что из Гвадалахары, а вот речь выдает американку из среднего класса. Скорее всего, из второго поколения иммигрантов – ее предки, наверное, были уважаемыми людьми, переселившимися в Америку до того, как хлынул поток нелегалов после мексиканского кризиса 2011 года, до того, как слово «латинос» стало ругательным. – Боль почти улеглась.

Она кивнула:

– Хорошо. Меня зовут… гм… Кармен Оливеро.

– Польщен. Мередит послал вас вырвать у меня признание?

Ее нервозность частично улетучилась, сменившись холодностью.

– Ошибаетесь. Полковник пошел с майором Данлопом снимать с вас все обвинения. Он попросил меня узнать, на что вы жаловались, Наверное, ваши претензии все-таки кому-то были адресованы или вы просто искали повода начать бунт?

– Мы не бунтовали! – воскликнул он и сморщился от внезапной боли в глазах. – Мы хотели пожаловаться на отвратительные условия в Цересе, а мерзавцы солдаты начали в нас стрелять! – Он резко оборвал себя, увидев, что она сделала шаг назад, к двери. «Хорошая работа, Перес, – молча обругал он себя. – Тебе так хотелось сочувствия, давай гони сочувствующего прочь!» – Вы сказали, что он снимает все обвинения? – более сдержанным тоном спросил он.

Прикоснувшись к дверной ручке, она нерешительно посмотрела на него.

– Так он сказал.

– Очень любезно с его стороны. – Движимый безотчетным чувством, Перес заставил себя принять более достойное положение. Теперь он сидел, прислонившись к стене. – Простите, я погорячился. Эта боль превращает меня в дикаря. – Он махнул рукой в сторону стула. – Может, присядете?

Чуть помедлив, она шагнула к столу и неуверенно опустилась на стул.

– Итак, что же вам так не нравится в этих краях?

Он фыркнул.

– Жалобами можно завалить весь этот стол, – сказал он. – Насколько я понял, гораздо разумнее было бы поселиться в Южной Сахаре. Никак не возьму в толк, почему ООН решила вбухать столько денег и сил в эту Астру?

– Если вы это предчувствовали, почему тогда записались?

– Я записался из-за того, что ехали многие из наших. А кое-кто из них вовсе не были добровольцами.

Ее глаза на мгновение расширились, но потом на лице выразилось холодное недоверие.

– У вас есть доказательства? Он покачал головой:

– Весомых – никаких. Не следует понимать так буквально: я не утверждаю, что они были похищены и силком погружены в аппараты тренировочного центра. Но давление оказывалось – просто более мягкое: Астру расписывали как землю обетованную, как край огромных возможностей и свободы, которых в США не было. Кроме того, внушали, что жизнь на Земле будет становиться все тяжелее и тяжелее, что ресурсы совсем истощены. Нас обманули, нам нарисовали розовую картинку, так как же можно осуждать людей за недовольство жилищными условиями, в которых они оказались?

– Но ведь эта планета совсем не обжита. Неужели вы рассчитывали на то, что здесь вас ожидают театры и отели?

– Я-то ожидал то, что и нашел – следующего звена в цепи социальной несправедливости, от которой порядком устал и на Земле…

– Каждому приходится чем-то жертвовать…

– Но кому-то меньше, а кому-то больше, – возразил он. – Разве ученые живут по трое-четверо в доме? А солдаты? Сколько англичан выйдет завтра в поле, чтобы вручную вести посевную? Почему до сих пор не выдана техника?

– Ну ладно, – заговорила она после небольшой паузы. – Допустим, вы в чем-то правы. Что вы предлагаете?

– На данном этапе достаточной мерой будет честное обещание улучшить жилищные условия в Цересе. Мы не идиоты – мы знаем, что за одну ночь домов не построить. Было бы здорово, если бы нам дали парочку игр-голограмм для клуба. – Перес помолчал, заметив удивленное выражение лица Кармен. «Может, она ожидала услышать какую-нибудь чушь, вроде плана превращения Цереса в мини-Мехико? – подумал он. – Ну что ж, ей недолго осталось радоваться, сейчас я нанесу основной удар». – И вот еще что: по-моему, майор Данлоп уже доказал, что с простым народом он ладить не умеет. Его надо перевести, а на его место поставить кого-то другого.

Выражение приятного удивления испарилось с лица Кармен.

– Вы так полагаете? – холодно спросила она. – Раз уж об этом зашла речь, может, вы предложите себя на его место?

– Это совсем не обязательно. Но почему вдруг такая враждебность? Я-то думал, что граждане Соединенных Штатов вправе сами выбирать своих вождей.

– Не надо демагогии, – фыркнула она. – Вы отлично знаете, что, отправившись сюда, вы отказались от определенных прав.

– Возможно. – Он пожал плечами, не отводя от нее взгляда. – Но у меня есть кое-какой армейский опыт, и я могу с уверенностью сказать, что люди очень быстро устают от военных порядков. Надеюсь, полковник Мередит умеет смотреть вперед, так что, когда это произойдет, у него хватит ума удержать ситуацию под контролем.

Ее лицо помрачнело. Она собиралась заговорить, но в дверь заглянул один из охранников.

– Мисс Оливеро, полковник Мередит ждет вас.

– Ладно. – Кармен встала – с заметным облегчением, как показалось Пересу, – и направилась к выходу. Там она помедлила и обернулась. – Я передам полковнику все, что вы сказали. Но ничего не могу обещать.

Дверь за ней захлопнулась. Морщась от усилий, Перес снова улегся на пол. Закрыв глаза, он заново проиграл в уме разговор с Кармен, припоминая все перемены ее настроения. «Конечно, консервативна, как и весь средний класс, – решил он, – но узколобой ее не назовешь. Явно имеет влияние на полковника».

Когда солдаты явились освобождать его, он все еще гадал о возможных последствиях состоявшейся беседы.

Возвращались в Юни на машине. Дорога была долгой и скучной. Мередит не отрывал глаз от освещенного фонарями пыльного шоссе, и его глубокомысленное молчание не способствовало разговору. Это было ему на руку: все решения становятся официальными только тогда, когда их загрузят в компьютер, а сейчас ему не хотелось ни вступать в дискуссии, ни ставить точку – во всяком случае, пока он не доберется до своего кабинета, где он сможет наконец-то уединиться.

Когда Эндрюс подогнал машину ко входу в административный корпус, все окна были освещены – еще одно напоминание о ворохе дел, которые ждут здесь Мередита, о массе вопросов, требующих неотложного решения. Как на войне.

– Завтра в девять ноль-ноль ко мне с отчетами, – сказал он своей команде, открывая дверцу автомобиля и выбираясь наружу. – Мисс Оливеро, пойдемте со мной. Остальные могут быть свободны.

Полковник шел по пустынным коридорам к своей приемной. Он не думал, что застанет здесь кого-то в такой поздний час, поэтому заметил томящегося в ожидании посетителя, находясь уже в трех шагах от кабинета.

Удивленный и раздосадованный, он резко остановился. Посетитель медленно поднялся с кресла, не выказывая никаких признаков враждебности.

– Полковник Мередит? – спросил он. Неуверенная осанка и робкое выражение лица тут же выдали в нем человека гражданского.

– Он самый, – признался Мередит. – С кем имею честь?

– Доктор Питер Хафнер. Я геолог из группы доктора Паттерсона. – Извините за столь позднее вторжение, но ваша секретарша сказала, что я могу подождать, пока вы вернетесь.

– Ничего страшного, – успокоил его Мередит, а сам подумал, что на такие случаи должны быть установлены соответствующие правила. – Чем могу быть полезен?

– Видите ли, сэр, я попытался получить флайер и пилота для полета к горе Олимп, но все, с кем я разговаривал, говорили, будто флайеры на приколе.

– Вы разве не слышали об аварии? – сухо осведомился Мередит.

– Да, сэр, слышал, мне очень жаль, что погибли люди. Но из всего, что говорят, я сделал вывод, что авария была чистой случайностью: техника работала исправно. Что-то произошло с самой плазмой, какие-то отклонения…

– Вот как? Отклонения? И чем же были вызваны эти отклонения?

– Может быть, случайной вспышкой на солнце или еще чем-то, я точно не знаю. Важно другое – маловероятно, что с остальными флайерами произойдет нечто подобное.

– Маловероятно! Это не разговор, – сказал Мередит, качая головой. – До тех пор, пока мы не разберемся, что к чему, вам придется пользоваться «цессной» или машинами.

– Ни от того, ни от другого толку не будет, – вздохнул Хафнер. – Понимаю ваше беспокойство, полковник, но и вы меня поймите: я хлопочу не из каких-то абстрактных соображений, не ради чистой науки. Не верится, что на Астре вообще нет металлов. Если их нет в земной коре, значит, они залегают где-то значительно глубже. А вдруг мы обнаружим металлы в горных породах вулкана Олимп? Тогда изменятся все наши планы – нам не придется строить рудники на астероиде.

Мередит поднял руку.