Кейт Лаумер - Земная кровь Страница 8

— Осторожно!

Грасилы в панике заметались по роще, стали взлетать на деревья. Веды действительно начали стремительную атаку, но, похоже, никто из них так и не отметил, что предупреждающий крик раздался не из рощи. Тем временем Роун легко перемахнул через канаву и спрятался среди деревьев Роща буквально кишела разъяренными ведами, намеревавшимися при помощи своих острых, как бритва, когтей на земле расправиться с грасилами. Теперь же, когда грасилы взобрались на вершины деревьев, ведам стало трудно осуществить задуманное, тем более насладиться прелестью легкой победы.

Роун осторожно пробирался к ближайшему дереву вдоль края сухой канавы, когда почувствовал на своем бедре впившиеся в него крючковатые когти веда. В мгновение ока Роун выхватил из-за пояса нож и с силой всадил его в грубую плоть врага. Когтистые руки разжались. И этот короткий миг дал Роуну возможность сориентироваться и взобраться на дерево. Он примостился на толстой ветке, вслушиваясь в отчаянное хлопанье крыльев и пронзительные крики грасилов. Веды же, собравшись вокруг своего раненого товарища, что-то возмущенно обсуждали. Ни один грасил не смел применить оружие против веда.

Улавливая смысл некоторых знакомых слов, Роун понял, что они отправились на охоту без разрешения взрослых, а потому и не могут пожаловаться родителям на наглость грасилов. Они хотели сами наказать дерзких грасилов, но взобраться на деревья из-за своей неуклюжести не могли. Швырять же камни было бессмысленно.

Тогда несколько ведов ухватились за ствол тонкого деревца, на ветвях которого висели три грасила, и принялись его раскачивать. В паническом ужасе грасилы хрипло кричали, продолжая цепляться за ветви. Но когда дерево раскачалось слишком сильно и удержаться на нем не было никакой возможности, один из грасилов упал, даже не сделав попытки взлететь. Веды ликовали. Они тут же схватили упавшего грасинла, и Роун заставил себя отвернуться, чтобы не видеть его ужасной смерти.

— Перелетайте на другое дерево! — крикнул он двум грасилам, оставшимся висеть на тех же ветвях. — И ничего не бойтесь! Вы же умеете летать!

Да, они действительно умели летать. Но, скованные страхом, они могли только цепляться за ветви и кричать. Это укоренилось в них, возможно, это был их инстинкт, и изменить себя грасилы не могли, даже во имя спасения собственной жизни.

Еще один грасил свалился с дерева. И тут, сообразив, в чем дело, веды быстро рассыпались по всей роще.

— Перебирайтесь на более толстые деревья! — продолжал кричать Роун. — Они не смогут их трясти!

Но ни один грасил не сдвинулся с места. Разочарованный и обозленный беспомощностью грасилов и вознегодовавший на тупую жестокость ведов, Роун вдруг спохватился, вспомнив о Клансе. Где он сейчас? Наверное, все-таки успел спастись на каком-нибудь большом дереве.

— Кланс! — позвал он, но не дождался ответа.

Скорее всего Клане просто не слышал его, как и остальные грасилы, размышлял Роун, висит на какой-нибудь ветке и кричит от ужаса. Впрочем, он всегда несколько отличался от других, может быть, и на сей раз не поддался общей панике.

Дерево, на котором сидел Роун, стало раскачиваться Он огляделся, ища лиану, с помощью которой смог бы перебраться на какое-нибудь другое, с более мощным стволом, но ее не было. Раздосадованный своей оплошностью, Роун взвешивал, как ему действовать. Он легко встал на ветку, держась одной рукой за соседнюю и не забывая глядеть вниз, на ведов — с их ликующими белозубыми улыбками и плавными покачивающимися темными гребешками на головах.

Он заметил, как что-то упало одному из них прямо в руки. От неожиданности веды замерли, и Роун успел разглядеть белое тельце. А вдруг это человеческий ребенок, мелькнуло в его голове, и в тот же миг он прыгнул.

Роун оказался на спине того самого веда, который держал кричащее белое существо, и с ходу, не раздумывая, глубоко всадил нож в его правый глаз. Тот упал замертво.

В том же темпе Роун выдернул нож и вскочил на ноги, белое существо, повиснув на шее, всем телом прижалось к нему. Если бы веды бросились на него, ему трудно было бы обороняться. Но они и не собирались этого делать. Веды в ужасе удирали, потому что на их глазах он ранил одного из них и убил другого. Им много раз приходилось видеть смерть грасилов, но они даже помыслить не могли, что кто-нибудь посмеет поднять руку на них самих.

С озлобленным ожесточением они бросились мстить остальным грасилам. Это было безопаснее.

Роун с трудом оторвал от себя белое существо и тут разглядел его. Им оказалась белая грасилка.

— Я не мертва? — удивилась она. Как только исчезала опасность, страх у грасилов проходил. — Я думала, что разобьюсь, и приготовилась умереть… а теперь, выходит, я еще жива.

— Ты полукровка? — поинтересовался Роун. — Или мутант?

— Я — альбинос, — призналась она. — А ты спас меня, верно?

Какое-то время они молчали, разглядывая друг друга в слабом свете луны. Только что избежав подстерегавшей их опасности, они внезапно почувствовали, будто тесно связаны друг с другом. Сами того не понимая, они попытались в своем сознании преодолеть пропасть разделяющей их чужеродности.

— Теперь я принадлежу тебе, — сказала она, прижимаясь к Роуну.

Он обнял ее и поцеловал в холодные губы. И в эту секунду тревожная тьма, разъяренные веды и умирающие грасилы — все отошло на второй план. Он словно потерял связь с самим собой, ощутив единственной реальностью эту нежную грасилку, белеющую в лучах лунного света. Воздух сотрясали отчаянные вопли умирающих грасилов, но Роун слышал только ту музыку, которая в нем сейчас звучала.

— Его звали Клане, — задумчиво произнесла грасилка. — Я собиралась стать его женщиной, но теперь…

— Клане?! — невольно выпалил Роун, и ощущение прежней реальности вернулось к нему.

— Да, Клане. Но я его выбрала только потому, что никто другой меня не хотел. А теперь это не имеет никакого значения.

— Не имеет значения?! — он грубым рывком поставил ее на ноги.

— А ну-ка, покажи, где это случилось! Покажи, где Клане!

И чувство вины захлестнуло его. Он даже не слышал, что происходило вокруг! Да он еще хуже грасилов! Те просто не могли помочь друг другу, а он-то мог!

Он заметил, что веды стали покидать рощу. То ли им надоела такая забава, то ли наступило время возвращаться, чтобы родители не заметили их отсутствия.

— Он там, — рукой указала белая грасилка. — А что ты хочешь от него?

Последний вед хлестко ударил Кланса и исчез в темноте между деревьями. Роун опустился на колени перед умирающим грасилом.

— Клане, я не мог тебя найти, прости!

— Я разбился, — отрешенно произнес Кланс, глядя в пустоту невидящими глазами. — Но у меня была женщина, Роун.

— Я привел ее тебе, — сказал Роун, вставая и подводя грасилку к Клансу. — Ты можешь умереть у нее на руках, если хочешь…

— Это было глупо, — равнодушно сказала она, когда грасил умер.

Остальные грасилы спустились с деревьев и продолжили прерванную брачную церемонию.

Роун вышел из рощи и направился к большой мусорной куче, которая высилась на окраине гетто Он взобрался на нее, сел и, глядя на убогие трущобы, снова попытался представить себе образ человеческой женщины.

Глава четвертая

Здесь, на верхотуре, куда забрался Роун, было так высоко, что даже верхушки деревьев маячили где-то далеко, совсем внизу. Здесь ветер зло хлестал песчинками, оставляя на коже болезненные царапины, прямо как грасил, безжалостно швыряющийся клубнями цветов. Зато отсюда Роун мог разглядеть ослепительно броские слова афиши над воротами арены: «Великое Ворплишское Экстраваганзоо! Прославленное в Восточном рукаве Галактики! Антрепренер Гом Балж представляет: легендарные крылатые летуны! Грандиозные, непревзойденные пловцы! Наводящие ужас Волосатые Метатели! Изумительное зрелище прыгающих живых форм! Битва Беспозвоночных! Бескрылые Кудесники Разума, Ужасающие Клыкастые Борцы! Смотрите Железного Роберта, сильнейшего из живых существ. Стеллери — самое привлекательное существо в Галактике! Спарлерон — самый уродливый во всей Вселенной! Вход — десять галактических кредитов плюс налог».

Рука Роуна невольно потянулась к кредитному кодеру, но тут же отдернулась по воле хозяина, прекрасно понимавшего, что покажет ему балансовый датчик. Ведь этот пятикредитный счет, который Роун недавно открыл благодаря небольшому заработку в магазине, был полностью им израсходован на дерево для резьбы. Как видно, придется довольствоваться только тем, что оказалось доступным, но отнюдь не желанным. Ведь даже шумовая какофония едва долетала сюда, а уж о том, чтобы видеть происходящее на арене, и говорить не приходилось — грязное ее покрытие было отгорожено от посторонних глаз деревьями и высокой стеной, хоть и порядком осыпавшейся от древности, но по-прежнему достаточно крепкой.