Сергей Дмитренко - Поле брани [СИ] Страница 8

— Ур-а, надо теперь быстренько передать на Землю, что на станции все живы…

— Да, это правильно. Ты, Женя, вернись обратно к выходу, свяжись с Майклом и расскажи ему все, пусть передаст обстановку на Землю, а я пока постараюсь с ребятами решить как нам побыстрее попасть внутрь.

Женя развернулся и без слов заторопился к едва заметному отсюда выходу, а Берг принялся дальше выстукивать по металлической плите люка.

Когда через несколько минут Женя вернулся, его напарник сидел на ребре какого-то рядом стоящего механизма и ничего не делал.

— Берг, ты чего это отдыхаешь? — изумился Женька, — надо действовать, а ты здесь расселся.

— Не спеши, Женя, все нормально. Надо немного подождать — ребята с той стороны готовят пузырь, чтобы мы могли войти внутрь. Надо подождать. Садись рядом, будем ждать, — и он похлопал перчаткой по железному ребру рядом с собой.

— А время, Берг, времени нам хватит, чтобы вернуться? Ты знаешь, я посмотрел, у «Килиманджаро» приличная скорость, нам может не хватить топлива до станции?

— Все будет нормально, Женя, не волнуйся, топливом с нами поделятся, у них его полные баки.

Ребята немного помолчали в темноте, потом Женя спросил:

— Как ты думаешь, что же все-таки случилось?

— А кто его знает, — флегматично отозвался Берг, — подпространство есть подпространство, никто ничего толком о нем не знает, научились использовать, а дальше пока не очень продвинулись. Столько работ написано, столько гипотез высказано, но пока очень мало что понимаем.

— А что они говорят об всем этом?

— А я пока не спрашивал, не до того, вот попадем внутрь, тогда и спросим.

В это время изнутри раздались глухие частые удары, Берг поднял руку, прислушиваясь.

— Все, они готовы, начинаем открывать люк. Медленно и осторожно, чтобы не разорвать пузырь, Женя, очень медленно и очень-очень осторожно…

— Есть, командир.

В очередной раз приладив к люку свою машинку, Берг потихоньку стал отжимать крышку. Точно так же, как и в первый раз, плита сначала не поддавалась, потом медленно сдвинулась и также медленно поползла вбок. Миллиметр за миллиметром уходил в сторону огромный люк, затаив дыхание, оба космонавта ждали возможности проникнуть внутрь. Наконец, показалась тонкая щель, из которой фонтаном вырвались какие-то остатки воздуха. Щель все расширялась и расширялась, пока не образовалась достаточная дыра для прохода внутрь. Берг остановил аппарат:

— Теперь осторожно втискиваемся внутрь и задраиваем за собой крышку люка. Давай сначала ты, а потом я.

Женя медленно и осторожно стал погружаться в черноту люка, вот уже видна осталась снаружи только одна нога, потом и она пропала. Берг шагнул следом.

Подсвечивая себе фонариками, они осмотрелись. Вокруг, на сколько хватало глаз, их окружала пленка из гибкого прозрачного пластика, натянутая на гибких ребрах. Все сооружение напоминало прозрачный аквариум. Женя подошел поближе к стенке и стал всматриваться вглубь.

— Берг, но там никого нет.

Берг подошел и стал рядом.

— И правильно, что никого нет. Ты что, забыл, что за нашей спиной раскрытый люк, а если пузырь лопнет?

— А-а, а то я подумал…

— Ладно, хватить рассматривать, давай поставим крышку на место, вот тогда всех и увидим.

Также медленно, как и открывалась, бронированная плита люка встала на место. Берг проверил герметичность и устало сказал:

— Все, теперь ждем ребят.

Несколько минут ничегонеделания показались вечностью. Потом стенки черного пузыря стремительно разошлись, и внутрь вошла фигура в обычном комбинезоне астронавта с поднятой вверх рукой. В руке у человека находилось какое-то люминесцентное устройство, которое отбрасывало призрачный зеленоватый свет на все вокруг.

Берг и Женя стремительно сняли шлемы, астронавт, за спиной которого в полутьме теснилось еще много таких же фигур с зеленоватыми фонариками в высоко поднятых руках, протянул к ним руку:

— Добро пожаловать на борт «Килиманджаро», друзья…

Земля — Хьюстон — центральная станция слежения.

За большим круглым столом в огромном конференц-зале сидело около дюжины человек, и царила несколько нервная, напряженная атмосфера — это проходило внеочередное заседание Совета звездоплавания. На повестки дня стоял только один вопрос — странное происшествие на космической станции «Килиманджаро».

— И что, у них абсолютно ничего не работает, — уже в который раз задавался вопрос, — ни один двигатель? А планетарные двигатели на посадочных челноках?.. А генераторы?.. А аккумуляторы?..

Ларс только морщился от таких вопросов, наконец, он не выдержал и попросил слова.

— Я прошу тебя, Ларс, держи себя в руках, — прошептал ему тихо, так чтобы никто не услышал, О’Хара.

— Хорошо, хорошо, — отмахнулся тот от него, — господа, я прошу слова.

И тут же, не ожидая ничьего согласия, начал говорить:

— Господа, мне кажется, вы не совсем понимаете сегодняшнюю проблему, или вернее рассматриваете ее не под тем углом. Что там произошло со станцией — это конечно, очень интересно, и действительно важно, и со временем, я уверен, мы в этом обязательно разберемся. Природа этого явления нам не ясна, мы встречаемся с таким в первый раз, и понятно, что второго такого случая допустить просто нельзя. Мы, как я уже сказал, будем с этой проблемой детально разбираться. Но не это сейчас главное, поверьте…

Напряженное молчание было ему ответом, все со вниманием ждали продолжения. Ларса здесь хорошо знали и уже привыкли мириться с его взрывным темпераментом, уважая в нем отличного профессионала.

— Так вот, не это главное, — продолжал тот, — главное — это то, что нам надлежит сейчас делать с самой станцией. Посмотрите на цифры, — он кивнул на экраны, по которым змеились разноцветные графики и неудержимо бежали строчки обозначений, — разве вы не видите, что по выходу из подпространства станция сохранила огромную инерционную скорость, погасить которую не представляется возможным. Меньше, чем за месяц «Килиманджаро» достигнет Земли, а затем понесется дальше в космос. И в нашем распоряжении около месяца, а может и того меньше! Правда, пока станция еще будет удаляться от Земли мы тоже сможем кое-что сделать, но все равно времени мало. Это очень маленький срок, господа, очень маленький для тех работ, которые необходимо будет провести. Во-первых, — и он стал загибать пальцы, — и это первоочередная, главнейшая наша задача, мы должны снять с борта станции весь персонал — а это почти двенадцать тысяч человек. И это далеко не такая простая операция, учитывая такое огромное количество людей. Придется задействовать практически весь имеющийся парк кораблей и работать на пределе возможного или даже невозможного. Во-вторых, как мне кажется, мы не успеем или даже не сможем снова вернуть к жизни станцию… Да, да, я понимаю, я все понимаю, — он поднял руку, призывая всех к тишине, — но действительность, как мне кажется такова, что мы не сможем снова оживить станцию, и как это не горько, мы ее теряем. А значит необходимо перегрузить все собранные материалы экспедиции и демонтировать все возможное оборудование, что делает нашу задачу еще более сложной!

— А затормозить станцию невозможно? — раздался чей-то не очень уверенный голос.

— Я не специалист, конечно, но мне кажется, что такую массу, да еще и несущуюся с такой скоростью, существенно затормозить за такое короткое время мы не сможем. Впрочем, я не отметаю и такой возможности, надо проконсультироваться по этому вопросу со специалистами. Но главное — это все-таки люди и, господа, надо спешить, очень спешить. А потому давайте думать и думать быстро…

Борт межгалактического разведчика корабля-станции «Килиманджаро»

В сумраке огромного зала, слабо освещенного лишь маленькими индивидуальными люминесцентными фонариками, собралась почти вся команда гигантской станции.

Странная это была картина: огромное, теряющееся во мраке, помещение и масса колышущихся огоньков света. Тихий говор множества невидимых людей, колеблющийся свет, движущиеся тени добавляли к этой картине какое-то чувство нереальности, потусторонности.

Больше всего огоньков было там, где стояли две фигуры в серебристых скафандрах: каждый хотел поздороваться и хоть немного поговорить с гостями.

— Вы хоть скажите, черти, что с вами случилось такое? — отвечая на дружеские тычки знакомых и незнакомых людей, смеясь, расспрашивал Берг окружающих, — да перестаньте вы, у меня уже все плечо болит. Вы вот лучше Женьку возьмите в оборот.

Но тому доставалось не меньше. Долговязый инженер от такого непривычного внимания совсем оробел и несколько утратил свой обычный задиристый тон. А так как в обступившей его команде станции было к тому же много красивых и обаятельных женщин, радых уделить внимание такому необычному гостю, то Женя и вовсе потерял свое чувство юмора.