Олег Ерохин - Властелин Галактики. Книга 1 Страница 9

А ведь точно, подумал Джонни, в кофе было снотворное. Получается, что Якоб… Что все подстроено, никакие Якоб с Гарри не братья-арагонцы, они – агенты имперской охранки. И это означало, что Джонни надо как можно скорее отсюда убираться.

Глянув в последний раз, как Якоб пускает пузыри во сне, Джонни пошел к двери.

Вода сейчас не лила из крана, поэтому Джонни расслышал скрип половиц. Он резко обернулся – Якоб, лишь притворявшийся спящим, с лицом убийцы метнулся к нему. Джонни вскинул лучемет и нажал на спусковой крючок.

Плазменный луч прошел по груди Якоба – одежда на нем загорелась, он страшно закричал и упал. Джонни выбежал из избушки и побежал к деревьям, за которыми находилась грунтовая дорога. У него была одна надежда: оказаться у какого-нибудь телефона, он смог бы позвонить по особому номеру, который использовался вот в таких случаях. Дорога непременно приведет его в какое-нибудь селение, лишь бы только он добрался до этого селения раньше, чем агенты охранки доберутся до него.

Уже начало светать, когда измученный Джонни увидел впереди одноэтажные домики. Собрав остаток сил, он прибавил шаг.

В деревне как будто все было спокойно. Или копы поджидали его за укрытиями? Рядом с дорогой Джонни заметил телефонную стойку. Что это, приманка, врытая в землю только что, или настоящий телефон? Но если это и настоящий телефон, он мог прослушиваться. Если им уже стало известно, что он удрал из избушки, они, конечно, установили прослушивание общественных линий по всей округе.

Гораздо безопаснее позвонить с частного телефона, частников от прослушиваний их телефонов охранял закон. Залезть в дом или постучаться и наплести что-нибудь жалостливое хозяину? Человек, позволивший ему позвонить, после его звонка мог засомневаться, соединиться с полицией и рассказать о нем. Залезть же в дом означало разбить окно, то есть поднять шум, а там еще и в самом доме с хозяином встретишься.

Тут Джонни заметил, что в одном из ближайших домов окно открыто. Он подошел к этому дому – с крошечными башенками по углам, с лепными украшениями и со сводчатыми окнами в древнем стиле. Заглянув в окно, Джонни совсем рядом увидел телефон.

Это открытое окно, этот телефон у окна могли быть ловушкой. Но могли и не быть ею – они, быть может, были шансом спастись. Не в силах преодолеть соблазн, Джонни перемахнул через подоконник.

В комнате никого не оказалось. Джонни подошел к телефону и стал набирать номер.

– Не двигаться!

Джонни, припадая к полу, выстрелил в окно. Огонь вели из иглометов, судя по резким и высоким звукам выстрелов. Вряд ли они целились в него, к чему подвергать себя риску быть подстреленным, скорее всего они всаживали иглы в воздух, выжидая, когда заряд его лучемета кончится.

У Джонни было два пути выбраться из дома: через окно, откуда его обстреливали, и через дверь, что вела в другие комнаты. За дверью было тихо, но там его скорее всего ждала засада, копы затаились, и только.

Уж не значит ли это, что… с ним все кончено?

Джонни нащупал “гюрзу”. Если он наберет код, взрыв будет такой силы, что он даже не почувствует боли, так быстро отправится к праотцам, говорили ему на инструктаже. На его месте останется большая воронка, в которой без толку будут искать пуговицы или ошметья его плоти.

Джонни занес палец над кнопкой.

Внезапно его осенило: а ведь был еще один ход наружу – через крышу. Переведя регулятор мощности лучемета в крайнее максимальное положение, он стал описывать лучом круг на потолке. Через минуту луч стал слабеть, краснея. Дальше осыпавшейся штукатурки работа не продвинулась. Вероятно, перекрытия здесь были не деревянные, а бетонные. Джонни снял палец со спускового крючка.

Выстрелы снаружи смолкли. Со стороны окна до Джонни донеслось громовое:

– Сдавайся, ублюдок! Лучемет сюда! Жить будешь, не дрожи!

Тут громадный лепной завиток, часть изображенного на потолке вензеля, отвалился и, падая, ударил Джонни в левое плечо. Боль вспыхнула огнем; левая рука у Джонни повисла плетью. От смертельной усталости и от боли, а может еще и от тоски в голове у него помутилось, вдруг показалось, что потолок раздвинулся, и над ним разверзлось черное ночное небо. Звезды, о которых он мечтал, были рядом, вот они, над его головой. Они так же будут светить, манить, тихонько шептать о вечном, когда его не будет. Близкие, они были в то же время бесконечно далеки, как бесконечно близки и бесконечно далеки жизнь и смерть.

Древние верили, что там, в звездном небе, жилища умерших, подумалось ему, а может, и в самом деле где-то далеко есть планета, на которую он ступит, скинув земную оболочку? Может, смерть действительно приблизит его к звездам, приблизит куда более, чем приближали к звездам Академия Астронавтики со всеми ее профессорами, стереофильмы отличного качества, сами космические корабли?..

Джонни взял в правую руку коробочку “гюрзы”.

Вот только откроются ли звезды убившему себя? Возможна ли жизнь там, за гранью, для того, кто бежал от жизни здесь? Или… В окне мелькнул человек в полевой полицейской форме. Джонни успел нажать только на одну кнопку, а код состоял из четырех знаков. Сразу две иглы впились в него, одна – в шею, другая – напротив сердца. Сознание Джонни захлебнулось чернотой небытия.

Он очнулся в белой постели, с левой рукой и грудью в гипсе до самого подбородка, в окружении экранов с пляшущими синусоидами, подрагивающих стрелок приборов, трубок, по которым текли разноцветные жидкости. Одни трубки заканчивались в его теле, другие замысловатым образом переплетались, так что невозможно было уловить, где их концы.

Его захватили в плен, ясно. Им нужна информация о братстве, вот они и устроили его в лечебницу, надо же, как стараются.

Сердце Джонни учащенно забилось, он приподнялся. За что бы дернуть, чтобы сразу конец?

Разумеется, за ним следили. Едва он шевельнулся, как в палату вошел человек в белом халате.

Джонни рванулся к ближайшей трубке. Острая боль пересекла его дыхание, в глазах потемнело. Не удивительно, что он оказался недостаточно резв: прежде чем он успел нарушить систему собственного жизнеобеспечения, вошедший человек уже прижимал его к кровати.

– Звезды и небо Арагона! Да тише ты, тише! – зашипел на него вошедший. – Ты, никак, свихнулся, брат? Или у тебя память отшибло? – Джонни, остолбенев, перестал сопротивляться, и незнакомец распрямился, оставляя его в покое. С добродушной улыбкой глядя на Джонни, он успокаивающе проговорил: – Да у своих ты, брат, у своих. Мы тебя подобрали в поселке Трастбург. Копы обложили тебя со всех сторон, мы пустили на них газ с гравилета, немного досталось и тебе. В гравилете ты дважды приходил в себя, а потом вырубился и только теперь очнулся. Как ты, не тошнит?

– Есть маленько, – буркнул Джонни.

– Позвать врача?

– Не надо врача. Кто я такой, какое у меня было задание?

– Это проверка? Зря стараешься, сынок, я ничего не знаю, или ты забыл наш Устав? Пункт семнадцатый, “Пусть для братьев будет так: всякий, задающий вопросы, – шпион, всякий, отвечающий на вопросы, – предатель”.

Джонни промолчал. В самом деле, в Уставе Арагонского братства был такой пункт, не то чтобы призывавший братьев обращаться между собой телепатически, но требовавший проявлять бдительность. Без разумной недоверчивости братство, наверное, и не смогло бы сохраниться, все же они занимались торговлей оружием, а не разведением собачек или фиалок.

Незнакомец, убедившись, что Джонни не собирается буйствовать, вышел.

Джонни молчал на протяжении всего дня. Даже на вопросы доктора он не стал отвечать, даже не сказал “спасибо” нянечке, которая приносила ему еду, как будто с этим “спасибо” наружу могли вылететь все его секреты. Вдруг его водят за нос, а этот “брат” – накинувший белый халат агент охранки? Только вечером сомнения Джонни развеялись: в палату вошел его отец.

– Отец!

Чарльз Голд был приземистым мужчиной с борцовской шеей и бесцветными глазами (иногда такие глаза называют стальными, иногда – выцветшими). На плечах у него болтался халат, не сумевший вместить его габариты, и какой-то сдержанной силой веяло от всей фигуры Голда-старшего.

– Привет, малыш! Как ты тут?

– Ничего, нормально. Что с грузом?

– Груз в безопасном месте.

– Как вы его нашли?

– Пришлось расспросить тебя, пока ты спал, есть такие лекарства. Ну да это не важно, это не должно тебя тревожить. Лучше послушай вот что: тебя переводят в исполнительное гнездо, сынок!

Новость действительно была хоть куда: если до этого Джонни занимал в братстве незначительное место простого транспортировщика, то теперь он становился фигурой весьма примечательной. Из исполнительного гнезда, бывали случаи, братья шагали вверх через две ступеньки, а то и сразу через три, становились старшими братьями, а один, ходили слухи, попал сразу в аппарат Магистра-Секретаря. Брату-исполнителю еще бы не быть заметным: исполнительное гнездо занималось приведением в исполнение вынесенных Советом Магистров смертных приговоров, что совершенно не напоминало заурядное палачество, но требовало постоянно и смекалки, и сноровки. Приговоренные братья, как правило, не спешили расстаться с собственной головой.