Ева - Сергей Борунов Страница 9

Его звали Георгий, все называли его «чокнутым профессором». Будучи весьма начитанным и, скорее всего, умным, он был абсолютно нелюдимым человеком, скорее даже мизантропом. Он отказывался участвовать в тех исследованиях, которые сулили возможность обогащения. Его интересовала исключительно наука. Едва ли его можно за это судить, скорее наоборот, если бы не одно «но». Абсолютная безрассудность, граничащая с сумасшествием, и ненависть к людям.

Ему было слегка за сорок. Всю жизнь он посвятил геологии и химии. За свою жизнь был удостоен множества наград, но получил только половину, отказавшись от остальных. После смерти родителей он остался один, родственников у него не было. Образ жизни и характер не позволяли рассчитывать на появление супруги, поэтому единственным его спутником жизни была наука. При этом коллеги в последние годы всё сильнее отвергали его, считая его идеи радикальными, а многие вообще решили, что у него проблемы с психикой.

Лысая голова, густая чёрная борода, и резкие черты лица делали его похожим скорее на преступника, нежели на учёного. Худощавое тело и уставший взгляд, в любую погоду тщательно скрывались под объёмными плащами. Неспешная, хромая поступь выражала абсолютное безразличие ко всему, пока что-либо не увлекало его. Чаще то, на что другие учёные не обращали внимания, неожиданно вызывало у него восторг, в глазах появлялась жизнь, а размеренные движения становились хаотичными и резкими.

Уже на следующий день после приземления Георгий надолго исчез в лесу. Его пытались искать, но на небольшом радиусе от станции. Вернувшись, он не дал никаких объяснений, отказался от комнаты на базе и поселился в палаточном лагере на отшибе. Каждый день он на рассвете уходил и возвращался глубокой ночью. Учёный постоянно ругался с коллегами, отказывался предоставлять какие-либо отчёты Роберту и то и дело похищал оборудование.

Единственным человеком, с кем он мало-мальски общался, был Николай – биофизик и химик, человек, который, даже по мнению Георгия, был достойным представителем ненавистного людского вида. С ним он и делился своими мыслями и результатами наблюдений и исследований.

Николай, будучи человеком очень сдержанным и осторожным, всё, о чём они говорили, никогда ни с кем не обсуждал. Не потому, что считал необходимым хранить тайны, а потому, что не любил слышать в ответ негатив. Они с Георгием не дружили: он, как и остальные, его не выносил, но ему отчего-то очень льстило это доверие между ними, и он им дорожил.

В споре между руководителем экспедиции и временными лесорубами Георгий соблюдал нейтралитет, хотя однажды, когда его достали расспросами, он, казалось бы, высказался в защиту леса:

– Какая мне разница? Я не собираюсь вставать на чью-то сторону! Здесь каждый ответит за свои поступки. Поэтому я веду себя так, как подобает гостю.

Многие тогда не придали значения его словам. Однако позже он стал высказываться куда радикальнее, и стал поддерживать отказ членов третьей группы валить лес:

– Каждым ударом топора вы забираете жизнь. Вам кажется, что если наши деревья безмолвны и бездушны, то значит, и везде так. Черта с два.

И вот тут он обратил на себя внимание. Однако все уговоры окружающих, объяснить, что он имел в виду, категорически отвергались. Наверняка у него были на то веские причины. Возможно, он не был уверен в своих соображениях, а может просто не хотел повергнуть в ужас своих товарищей.

***

Прошло несколько дней. Лесорубы уничтожили последние запасы еды, и уже всерьёз пошли разговоры о том, чтобы брать штурмом станцию. Но тут появился знакомый вездеход. Вениамин уверенными шагами двинулся к толпе, которая приготовилась к атаке.

– Господа, один из вас должен поехать со мной. Ваш предводитель сдался и готов вернуть мне пульт управления. Но я его выпускать не намерен. Даю двойной паёк тому, кто поедет с нами, а после вернёт мне пульт.

– Пошёл к чёрту!

– Засунь себе свой паёк куда подальше!

– Лучше убирайся отсюда, пока можешь! – посыпались угрожающие выкрики.

Но один лесоруб всё же откликнулся на требование Вениамина:

– Я пойду. – Вперёд вышел светловолосый, мужчина в возрасте, но подтянутый и крепкий. Множество морщин на его загорелом лице делили право испортить его внешность с шрамами, полученными в молодости. Звали его Михей. Наверняка это было его не настоящее имя, но другого никто не знал. Михей был бывшим военным. Он готовил молодых разведчиков. Сам не раз участвовал в разведывательных операциях, пока однажды не попался. Его буквально изрешетили, но он чудом остался в живых и, в звании капитана, досрочно отправился на покой. Затянувшиеся раны на теле, обострили душевные переживания, характерные для военных людей, и он поспешил вернуться в строй. На этот раз в гражданской должности.

– Вот и отлично! – процедил начальник экспедиции, жестом приглашая Михея в вездеход.

На станции капитан внимательно смотрел по сторонам, что-то записывал. А когда его привели к узникам, он быстро убрал блокнот и припал к сетке камеры, крепко пожав руку бывшим коллегам.

– Как же я рад вас видеть, чёрт подери! – радостно воскликнул Михей и вполголоса добавил:

– Мы готовы захватить станцию силой. Я всё продумал, а теперь изучил всё изнутри. Главное, взять толстяка живым. Мы заставим его подчиниться.

– Нет! Я не для этого тебя сюда позвал! Вот, возьми. – Старик протянул тот самый свёрток. – Ищите такие же в лесу и ешьте. Не бойтесь, можете мне доверять. Только ни слова охране Вениамина. Они не должны ничего знать. Как только у них кончатся пайки, ситуация будет в наших руках.

Тарас Петрович, убедившись, что на них никто не смотрит, демонстративно съел один из «каштанов» и подмигнул бывшему капитану.

– Откуда это у тебя? – шёпотом спросил Михей.

– Долгая история! Да и ты не поверишь, хотя, пожалуй, я и сам не знаю! – смеясь, ответил старик.

– Вот бы никогда не подумал! Тихий, скромный, молчаливый старик, а взял и всех перехитрил. Ну, ты и лис!

– Мне помогли. Один бы я не справился. Ступай, пока они чего не заподозрили.

***

Рёв вездеходов вновь взбудоражил покой лесорубов. Они насторожились. Вот из одной машины вышел их товарищ, а следом ненавистный начальник. Вокруг собралась охрана Вениамина. Михей шёл к лагерю. На полпути он сделал характерный жест, призывающий не следовать за ним. Начальник экспедиции и охрана остановились. Дальше капитан пошёл