Одно короткое лето - Руслан Валерьевич Дружинин Страница 2

— Что ты видишь?

— Речку, — ответил Олежка и неловко протёр слипавшиеся ото сна глаза. Ещё было рано, утро только-только заливало мир золотым светом восходящего солнца. Не смотря на вечно серое небо, мир дышал теплом последнего летнего дня. Отец улыбнулся и взлохматил тёмные волосы сына — ему скоро десять, мальчик уже давно учится делу скитальца. Они со Светланой четыре года ходили за сказами вместе с ребёнком. Олежка знает, что это не легко, что это опасно, и что он должен слушаться. Семья — это всё, что было у молодого отца...

Михаил присел рядом и обнял сына за плечи.

— Здесь не только река. Смотри: за ней есть столб дыма. Или совсем не заметил?

Олежка прищурился и наконец разглядел сизый дымок, стелившийся над кромкой деревьев.

— Вижу! А там хорошие люди живут? Ты будешь им что-то рассказывать?

— Не знаю. Может хорошие, а может и нет. Они выживают, а мы принесём для них новости. Я как всегда выйду первый, скажу правильные слова и начну вести Мен. А потом вы с мамой к нам подойдёте. До этого — прячьтесь.

— Когда Оседлые меня видят, они ведь добреют, — беспечно и по детски наивно улыбнулся Олежка. — Если они не захотят тебе ничего отдавать, можно я тогда подойду?

Лицо скитальца помрачнело и сын сразу это заметил. Он не отпускал мальчика ни на шаг, требуя абсолютного подчинения. Только так можно выжить. Только так сохранить себя…

— Нет. Если они наставят оружие, или будут гнать прочь — тогда просто уйдем. Не показывайся.

— Ладно…

Ведь так уже случалось не раз, им часто стреляли в спину. Видели, что у семьи малый ребёнок, но всё равно продолжали стрелять. Люди в Долгой Зиме изменились…

Олежка заторопился:

— Давай маму позовём и покажем ей дым?

— Она не далеко, сейчас….

Скитальца оборвал отчаянный женский крик. Сердце пропустило удар — кричала Светлана и этот вопль разнёсся в утренней тишине самым страшным из звуков. Олежка вздрогнул, схватив отца за руку, как учили. Они бросились обратно сквозь лес, спеша и петляя между влажных от тумана деревьев. Резкие крики опять повторились:

— Отпусти меня, тварь!!!

— Светлана! (Лишь бы только она слышала голос!) Я рядом, я близко, я сейчас!

— Мама! — испугался Олежка. — Не трогайте её! Пожалуйста, не трогайте!

«Кто это может быть?! Кто?! Шатуны? Дикое зверьё?! Почему она не стреляет?!» — бешено стучало в голове Михаила. Они с сыном отошли всего на сотню шагов! Светлана была вооружена, она захотела остаться на ближайшей прогалине, когда увидела последние скороцветы. Отец отвёл Олежку взглянуть на реку с высокого места. Как же могла успеть случиться беда?!

— Помогите!!! Ми… — её голос оборвался так, словно его заставили насильно умолкнуть.

«Нет! Нет! Не может быть такого! Нет!»

Скиталец выскочил на поляну: земля истоптана, на ней лежит сумка, из которой рассыпались травы. Рядом брошенная снайперская винтовка – оружие подаренное домовыми за сказанья в Поднебесье. Винтовка не могла подвести, Светлана просто не успела сделать свой выстрел!

И лишь приглядевшись ко мраку в еловых ветвях Михаил осознал почему…

— Нет! Нет! Только не это!

В зарослях был спрятан вход в глубокую нору – Светлану утащили под землю!

— Только не они, только не эти звери!

Подхватывая винтовку, мужчина опрометью ринулся к подземелью. Нельзя медлить, нельзя упустить их, он…

— Папа! — вдруг крикнул Олежка и душа леденеет под рёбрами. Если оставить здесь сына — его точно убьют. Если взять с собой в темноту — тогда они оба погибнут. Мальчику даже не спрятаться, эти твари хорошо находят людей!

— Иди сюда, Олежка, быстрее! — отдавая в маленькие руки винтовку, зашептал Михаил. — Знаешь, как нужно стрелять?

Олег закивал, мать ему показала. Отец выдохнул, стараясь не думать, что сейчас погубит обоих. Но он не мог просто так уйти от норы: нужно спускаться внутрь!

— Сядь перед входом, упрись прикладом в землю и держи оружие изо всех сил! Если из норы что-то появится, что угодно, кроме нас с мамой — сразу стреляй!

— Ты ведь спасешь её?! Спасёшь её, верно?!

— Верно! Я никогда её не оставлю, никогда не брошу одну! Ты всё понял?

Кивок головы, но скиталец больше не ждёт и забегает под покрытый корнями свод подземелья…

Темнота, запах свежей земли и потусторонний гул ветра. Тоннели прорыты здесь торопливо, но они глубоки. Так глубоки, что об этом даже не хочется думать.

— Светлана! — но ответом на крик стала лишь тишина. Сняв с плеча автомат, Михаил медленно двинулся внутрь. В норе слишком темно, шаги по мягкому дну заглушает биение сердца. Потаённый, первобытный страх заставляет руки трястись. С каждым пройденным метром он углублялся в чёрное царство чудовищ. И ведь раньше сказалец только слышал о них, но это имя, похожее на хриплый лай пса, всегда отражалось в дрожащем человеческом страхе…

Из тоннеля ударом пощёчины разнёсся новый отчаянный крик:

— Умоляю, не надо! У меня ребёнок!!!