Плиомикон, том I - Антон Пешкин Страница 3

Весь остаток дня кочевники занимались тем, что сооружали себе стоянку в транспортных тоннелях на южной стороне цеха. Им, разумеется, предложили остаться у озера, благородных даже пригласили в дворец вождя, высокими, беспорядочно разбросанными шпилями торчащий в самом центре водохранилища, однако петрамантам такая роскошь была чужда. Они привыкли селиться на отшибе человеческих поселений, вдали от производственных линий и цехов, там, где их никто не побеспокоит и где их плебеи не побеспокоят местных. Гораздо привычнее им было рядом со своей техникой, в их жилищах из металлических листов. Да и расположиться им было легко — их жилища разбирались и собирались как детский конструктор, и обеспечивали нужную степень защиты от ветра, дождя и злого, не любящего людей солнца.

Впрочем, даже так они не могли избежать пристального внимания со стороны местных. То и дело плебеи гидромантов, делая вид, что чем-то заняты в темных, высоких рядах гидропонных ферм, отключенных от сети на ночь, наблюдали за чумазыми, грязными пришельцами. Среди водного народа вообще не было принято ходить грязными, а эти, казалось, не мылись вообще, хранили воду, как какую-то драгоценность. Воду, которой совсем рядом столько, что в ней можно спрятать целый город!

— Чего они делают? — кивнул в их сторону Техей, натягивая тросы, удерживающие брезентовую крышу над жилищем.

— Ай, не обращай внимания, — отмахнулся Эол и вытер рукавом нос, отчего лицо его стало лишь грязнее. — Это непонимание, только и всего. Если нас другие считают грязными, хитрыми и злыми, то этих — снобами с самомнением, как будто тут каждый сам по себе царь Александр!

С этими словами Эол, взрослый мужчина с длинной черной бородой и собранными в хвост длинными волосами, приложил к носу ладонь с оттопыренными пальцами, пародируя "напыщенных рыболюбов":

— Посмотрите-ка, я живу у воды, среди деревьев! У меня всегда есть что пожрать, а водой я задницу мою! Вот такой я, а вы все ва-а-а-рвары!

Техей, глядя на него, невольно засмеялся, прикрыв рот ладонью. И даже смех у этого юноши был каким-то печальным, сдавленным, будто бы ничего действительно положительного не могло быть внутри него, одна лишь тоска и уныние. Но вдруг, смех его резко оборвался, он медленно сел на пол, обхватив руками колени. До боли прикусив губу, он уставился куда-то в вечерний полумрак гигантского цеха, глаза его беспорядочно забегали.

Знание, данное когда-то давно людям, мучило его. Формулы, принципы и законы, казавшиеся бредом несчастного, пронзали его голову, вызывали приступы паники, заставляли его раз за разом повторять то, что остальные боялись или попросту не хотели слышать.

— Техей? — негромко сказал Эол. — Техей! Опять, да?

Юноша не слышал его. Правая рука потянулась к болту, лежащему рядом, и он стал быстро, будто от этого зависела его жизнь, чертить на голом бетоне трехконечную звезду, вписанную в треугольник. Вслед за рисунком пошли формулы, знаки, которых не понимал никто, кроме него самого — спираль, тор, точки, соединенные множеством линий. Эол бросился к мальчику, попытался остановить его, но все было бесполезно — в его руках вдруг появилась сила куда большая, чем та, что была у взрослого мужчины. В отчаянии, Эол обнял его, крепко сжимая широкие юношеские плечи и нервно дыша в белые кудри мальчика.

— Тише, тише… — негромко сказал он. — Все, все закончилось… Тише…

И Техей действительно успокаивался. Когда очередная формула была выведена, когда уравнение было завершено, он выронил из рук болт, кончик которого был сточен о бетон. Он непонимающе огляделся, взглянул на Эола, обнимающего его, на чертежи и формулы.

— Оно зовет меня, Эол, — тихо, шепотом произнес он.

— Нет, нет… — мужчина покачал головой. — Это все бред, Техей. Бред. Нужно увидеть лекаря.

— Лекарь мне не поможет. Как не помог до этого, и до того, и много раз до.

— Техей…

— Оно зовет, Эол. Скелет земли. Твердый разум.

И они замолчали. Сказать тут было нечего, правы были оба — Техею действительно нужно было увидеть доктора, но вряд ли очередной к нему визит хоть как-то поможет юноше. На краткий миг повисла тишина, прерываемая лишь отдаленными плесками воды, под действием силы притяжения одной из лун склоняющейся к западной восточной части водохранилища. Но очень скоро тишина закончилась, внизу, в зеленом цеху, послышались первые отзвуки кифары, тонкая трель авлоса — это Гелеф со своей дочерью Каяной готовились к празднику по поводу прибытия в цех. Такие устраивали всякий раз, как племя завершало долгий и трудный путь через заброшенные цеха, технические тоннели и помещения, дряхлые древние мегаструктуры.

— Иди к ним, — негромко сказал Эол. — А! Не-а, возражения не принимаются! Иди-иди, тебе надо отвлечься. Иди, я сказал, Техей!

Юноша тяжело вздохнул, надвинул на лицо тяжелую сварочную маску, но Эол, тепло улыбаясь, снял ее с головы юноши и похлопал его по спине.

Праздник уже начинался, когда Техей добрался до места проведения. Народ собирался у берега водохранилища, сотни и тысячи петрамантов-плебеев стягивались к освещенной строительными прожекторами площадке.

— Ага! — подкравшись сзади, на юношу набросился парень, старше его на год. — Вот и вылез белый мальчик из своего кокона! Что же это, бледная личинка стала прекрасной белой бабочкой, м?

— Не смешно, — угрюмо, коротко ответил Техей, поправляя сползшую с плеча полухламиду. — И вообще, тебя уже выпустили из-под ареста? Где браслет?

Парень усмехнулся, присвистнул, и к нему, виляя хвостиком, прибежала небольшая, полностью лысая собака, на лапе которой был закреплен мигающий красным огоньком браслет.

— Кремнос, — вздохнул Техей, осуждающе взглянув на друга.

— Ну чего? — ухмыльнулся тот. — Пусть половят, к