Рассветная Звезда - Григорий Сергеевич Рожков Страница 11

Упреждая возможную собственную глупость, обхожу, не приближаясь сильно, здание по кругу, окна везде по нижнему этажу заколочены, но на обратной стороне есть провал грунта, ямина прямо к фундаменту, и окошко в нём, а может и люк — такие для угля делали в старину. Дошел до центральной улицы, посмотрел от угла дома на двери входные — плотно закрыты, и выглядят надёжно. По второму этажу везде решетки, рамы оконные внутри открыты. Туда мне надо, всем видом место кричит: «Раскуси сей орешек, получишь приз!» Надо к окошку угольному идти, других вариантов не вижу, а торчать, дергая, может и открытую парадную дверь — не улыбается. И время уходи-и-ит!..

Опять по кругу бегу за здание, слушаю, смотрю, только потом продвигаюсь вперёд. Приваливаюсь спиной к стене здания, сижу на корточках, так что со стороны меня толком не углядеть — отвалы ямы прикрывают, и опять смотрю и слушаю. Впервые с момента входа в посёлок я всё же нашел признаки недоброго. Деревянный люк, прикрывавший портал окна, открывался внутрь и не был заперт, свободно болтался при осторожном толчке штыком лопаты, и самое важное — имел множественные следы когтей. Внутри темень, глаз выколи, и надо лезть. Про уголь ошибся, под люком лежали дрова и пласты чего-то землистого, может навоз сушеный для отопления. Постоял у приоткрытого люка, привыкая к полутьме и оглядывая помещение. Комната небольшая, вдоль одной стены в потолок поленница, вдоль другой короб из бруса и сетки-рабица с горой землистых пластов. По центру, прямо предо мной, открытая настежь дверь и темнота за ней. Оставлять открытой настежь ради света — не так и много его, получается, запереть как-нибудь тоже не дело, вдруг назад придётся выбираться в спешке? Оставлю пока как есть, потом видно будет, что дальше, вернуться никогда не поздно.

Коридор проходил уже на ощупь, даже привыкание к темноте не помогло. Шаркающими приставными шагами, выставив руку с лопатой пред собой, прошел вдоль стены коридора влево, нащупал еще одну дверку, немного послушал, что к чему, пошаркал еще пару метров и выявил пустоту справа, нога упёрлась на уровне голени в преграду, а руками ничего не нащупал. Опустил лопату пониже, потыкал, еще преграда, но дальше чем нога упёрлась. Лестница наверх нашлась. Еще пара минут страданий и раскоряченного подъема по скрипучим деревянным ступеням и поиска дверной ручки и вуаля — первый этаж, где хоть как-то, но видно окружающую обстановку. Из заколоченных окон света проникает не особо много, но он есть! Назад тем же маршрутом не пойду. По крайней мере, без освещения там делать нечего. Даже дверь за собой закрою. Меня в первую очередь вперёд гонит желание добыть оружие, и чую пятой точкой что, найдя оное, гарантированно буду обязан его тут же применять, в обучающих, так сказать, целях. Не бывает иначе в играх. Нашел первое оружие, или сразу, или в кратчайшие сроки его заставят пустить в дело, по-другому никак не научить игрока особенностям механик. Снайперская винтовка подразумевает перестрелки с другими снайперами, большие дистанции, дробовики дают у входа в дома и бункера, гранатомёты в бою с танками и так далее. Клишированные реалии игростроя. Тогда и винтовка лежит на втором этаже. Окна с решетками, враги будут снаружи. Легко жить, предполагая задумки других, но свисток все же возьму в зубы.

Пройдя по коридору первого этажа примерно уже представлял, где я оказался — контора лесозаготовщиков. Лестница из подвала вывела меня в коридор в левом крыле здания, прямо предо мной открытая дверь в маленький кабинет со столом и печатной машинкой, бумаги на полу валяются, у стены большой картотечный шкаф, заколоченное окно подсвечивает всё это. Вправо по коридору еще две двери, и прямо выход в зал у центрального входа, напротив входа аккуратно сделанная деревянная стенка с небольшим окошком в нём и столиком для документов — как на старой почте или телеграфе, еще кассы в прошлом такие делали. Работяги тут, наверное, зарплату получали да документацию по выработке с лесопилки несли. Левее дверь, видимо в помещении кассира-клерка, а дальше лестница на второй этаж. Везде бумаги валяются, папки какие-то, коробочки небольшие… Под сапог попалось что-то округлое.

— Не плохой калибр, — убрав в карман свисток, оглядывал находку. Поднятая с пола гильза даже будучи помятой, вполне впечатляла. Бутылкообразная, с закраиной, миллиметров 55–60 в длину, в дульце диаметр больше 10 миллиметров, — от чего такое было интересно? — Но донце гильзы покрыто какими-то закорючками, скорее напоминающие арабскую вязь. Самое важное — она стреляная, капсюль пробит, и тут еще такие валяются, да и коробочки, похоже, из-под патронов были. С кем воевали? Крови нигде нет, а пулевые дыры на стенах кое-где разглядел. Двери кроме кабинета напротив подвала закрыты, в паре есть дырки от пуль. И окна заколачивали не в спешке. Люди уехали из посёлка, а руководство осталось и чего-то ждало? На втором этаже? Так, не говорите, что мне из винтовки придётся от врагов бывших владельцев заведения отбиваться! Пару минут ходьбы по этажу и тырканья во все двери без результата, привели к лестнице на второй этаж. Портал двери наверху выглядел светлее и приятнее всех прежних.

Да только свет из окон контрастно оттенял картину застывшего отчаяния и ужаса смерти. Шесть тел разбросанных по помещению стали моей группой встречающих. На полу, напротив входа замотанное во что-то лежало тело. Мумифицированное, с пустыми глазницами, окутанное, примотанное, приращённое сотней маленьких корешков к деревянному полу до такой степени, что не видно ни одежды, ни отдельных частей тела, только контур слегка раскинувшего руки и ноги трупа. И голова, со следами густой черной бороды и шевелюры. Я так и смотрел на него пару минут, не отходя от двери. Нижнюю челюсть погибшего выпирало вперёд в жуткой посмертной гримасе. Второе тело лежало на столе, лицом вниз, но все так же — стянутое растительным покровом, переходящим на ножки стола, и с него на пол. Третий в правом углу, привалившись спиной к шкафу, затянут в растительный кокон, четвертый на опрокинутом стуле в неестественной позе, когда ноги прошли через спинку стула, а тело навалилось животом на торец сиденья и провалилось между ножек — голова и ноги замотаны сильнее всего. Пятый и шестой у двери в соседнюю комнату — оба скрючены у дверных косяков, к коим растения их притянули. Зрелище сюрреалистичное, чудовищное, но сердце стучало сильнее не от созерцания трупов. А растений обвивавшие их. Они выглядели иссохшими, равно как и бедняги в