"Фантастика 2023-176". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Хорватова Елена Викторовна Страница 216

– Речка начинается от Наконечника и заканчивается под самым дворцом?

– Оно и есть… – откликнулся бывший капитан королевского флота, седой узкоглазый тхаец, чья пышная белая шевелюра контрастировала с такой же, как у Ганы, кожей цвета кофе с молоком. На лбу Капитана – старик сам попросил так его называть – виднелась татуировка в виде якоря с прикованным к нему серапионом. – Течет от бухты через ущелье под гору… там в дырку какую-то ныряет, что ли? Отдай, отдай трубу-то, малец, дорога она мне!

На-Тропе-Войны вернул подзорную трубу, и старик сунул ее в потертый кожаный чехол на ремне. Одет он был в рваный камзол и мешковатые штаны, ноги оставались босы. Сидя на стволе поваленного бурей дерева, Капитан сжимал тыквенную фляжку; из горлышка несло ядреным запахом тростниковой водки.

Они находились возле бухты, на краю Туземного города. Дальше начинались причалы, где мелькали силуэты людей, но здесь никого не было. Бухта треугольником вдавалась в берег, от нее текла короткая речка – по дуге до середины острова, через узкое ущелье в пологом склоне горы, под которую она в конце концов и ныряла.

– Давно тут живу… – Капитан показал заросшим седой щетиной подбородком в сторону покосившейся хижины среди деревьев. – Свое отплавал старый Терай Чиг. Сорок лет на облаках… Теперь пенсию король платит, а как же. Мало, но на это, – он тряхнул фляжкой, – хватает. А ты не местный, малец?

Капитан отхлебнул и стал заваливаться на бок, но Гана поддержал его за плечо.

– Тулага, – произнес он, и глаза старика, начавшие уже медленно закрываться, приоткрылись. – Его еще называли Безумцем. Кто он?

– Ловчий демонов… – протянул Капитан. – Он же помер давно! Убили.

– Он охотился на каторжан?

– Ага, ловил их, всяких… беглых. – Капитан медленно сполз задом со ствола, уселся, подобрав ноги и прижавшись к дереву спиной. – Тап Тулага Дарейн, во. Тощий Тап – он высокий был да худой. С торговцем одним связался, богатеть начал, но старое дело не бросил. Уплыл в Преторию зачем-то, потом вернулся… Говорили, он погнался за тем, кто старого короля ранил до смерти. Гаерак, что ли? Тот на короля это… покушался, во! Старик помучился немного, да и помер. А Тапа наняла не то сама королева, не то сынок ихний, принц нонешний, чтоб он убийцу изловил. Он же ловчий знатный был, про него тогда все слыхали… Тап на Преторию за убийцей поплыл, и там вроде его колючкой подранили, не сильно, канешна, если б сильно – сразу помер бы. Не, чуток токмо… Но яд лозы все одно в кровь попал. Дарейн гаерака изловил, убил его, а как сюда вернулся со скальпом, обезумел вскорости. Схватил пистоли, ножи свои, саблю и давай вечером по городу бегать. «Демоны! Демоны!» – кричал. Кого увидит – убьет. Забрел в порт, там как раз розалинда с рыбаками приплыла… все синекожие, с островов… Он на них набросился – полкоманды вырезал или пострелял, да грузчиков еще… Уги-Уги как раз здесь был, он еще и монархом не сделался, папашка евонный еще жив был. Послал стражников. Но Тап к тому времени уже до общины, где эти… из братства отцеубийц жили – к ним прибежал и давай резать их. Отцеубийцы, ну эти, ратники… сближенцы которые – они раньше здесь жили. Молодые все, юнцы с девками. Дарейн их многих покрошил тогда, а после прокторы Уги-Уги на него облаву устроили, загнали в рощу на склоне, окружили. Убили там. Из-за яда он такой… нечувствительный стал, ну как гаерак все одно. В тот вечер, говорят, он более полсотни душ загубил, пока его самого не… Во как! Местные Тулагу до сих пор помнят. Сказки уже про него… теперь у них выходит, вроде он сам – демон, хозяин острова. Понимаешь? Демон, вылез из-под земли, чтоб всех наказать, кто на его земле без спросу поселился… А отцеубийцы, кто в живых остался, после того пропали неведомо куда. Все из своей общины исчезли той ночью, до сей поры об них ни слуху ни духу.

Капитан замолчал, вновь приложившись к бутыли, закрыл глаза.

– Дай поспать, малец, – пробормотал он. – Прям тут и лягу… Тока ты трубу мою не укради, прошу… Дорога она мне… столько лет…

– Подожди, не засыпай! – Гана ударил его кулаком в плечо. – Эй, Капитан! Уги-Уги сейчас где, ты знаешь? Он на своем острове во дворце или в городе?

– А ты в порту глянь. Ежели ладья его стоит, значит, здесь. Ладья у него с морским демоном на носу. А нет ее – так, значит, на Атуе жирный.

– Хорошо. Скажи еще, где мне пистолеты тут продать можно? Слышишь? Деньги нужны, я хочу продать огнестрелы. Где?

– Пистоли… – Правый глаз старика приоткрылся. – А в лавку к Младшему иди. Вэй Младший, он на берегу, он там, недалече… – Рука с флягой приподнялась, палец показал направление.

Прошло много лет, но Гана узнал эту лавку. На мгновение даже показалось, что прошлое вернулось: обрюзгший туземец, что стоял за прилавком, был, конечно, моложе Толстого Вэя, но очень похож на него.

Из разговора выяснилось, что это не сын, а младший брат того, кого Гана когда-то отправил к праотцам. Двуствольный пистолет купца На-Тропе-Войны оставил себе – слишком уж хорошее и редкое в Суладаре оружие, такое умеют делать лишь оружейники восточных земель, – а вот два огнестрела, которые были с ним еще на Кораллах, продал. В магазине Вэя имелись всевозможные товары, и Гана купил новую одежду, а после долго стоял перед сбитым из досок щитом, на котором висело холодное оружие. В конце концов он выбрал пару очень крепких гельштатских ножей с тонкими, как листья, клинками из отливающего тусклой синевой металла. Еще приобрел моток длинной веревки, строенный железный крюк и плавательный пояс из тех, которыми пользовались ныряльщики за живым жемчугом и облачные охотники. Такие пояса состоят из скрепленных проволочными сеточками узких брусков краснодрева, добываемого на Прадеше. Каждый делается под заказ либо подбирается исходя из веса ныряльщика. Напоследок Гана купил дорожную котомку и белую полоску из кожи серапиона. Полоской этой он завязал левый глаз, решив, что так его труднее будет узнать.

Позади расположенного на краю острова магазина, как и раньше, был причал, охраняемый здоровенным мохнатым псом на цепи. Но прежние лихие времена минули, и теперь там не стояли ворованные эфиропланы: Младший Вэй не занимался перепродажей угнанных судов, на причале были пришвартованы лишь его собственный коршень да пара лодок. Прокопанная от кромки берега узкая прямая канава заканчивалась глубокой ямой. Ее перегораживала серо-белая ноздреватая и мягкая стена из слипшихся полипов-этикеней. Первыми их научились использовать островитяне, ну а белые переняли этот способ добычи воды. Этикени пропускали через себя попадающий по канаве облачный пух, питались им, а в яме скапливалась мутноватая теплая вода. Ее можно было процедить еще раз либо использовать так.

За медную монету Вэй позволил Гане помыться. На-Тропе-Войны заплел волосы в толстую косицу, которую перевязал кожаным шнурком, надел новую одежду и повязку на глаз. Поглядев на себя в зеркало, висящее за прилавком, решил, что если и не стал неузнаваем, то, во всяком случае, внешность его сильно изменилась и теперь не так привлекает внимание.

– Котомку с оружием и веревку оставлю у тебя, – сказал он хозяину. – Потом вернусь, заберу.

– А если не вернешься? – спросил Вэй.

– Не вернусь – оставишь себе.

Плавательный пояс Гана надел под рубаху, которую не стал заправлять в штаны, чтобы его не было видно.

Из магазина он направился в порт. Приближался вечер, теперь на улицах было множество народу. На-Тропе-Войны прошел вдоль причалов и, не увидев ладьи с фигурой океанского демона на носу, окликнул одного из лодочников, которые сидели на земле возле склада.

– Ты мне трое деньга давай, – заявил мускулистый туземец среднего возраста, беспрерывно жующий темно-красные листья «пьяной пальмы». – Я тебя плыть куда хочешь.

– Одна монета, – откликнулся Гана. – Плывем на Атуй.

Лодочник раздвинул в ухмылке темно-синие губы, показав беззубые, распухшие от частого употребления дешевой гношильной жвачки десны.