Топоры гномов III. Лучшая защита (СИ) - Ипатов Вячеслав Страница 3

По докладам Мердина и сообщениям проникших в город духов камня, в гарнизоне Найта было около сотни человек. И большинство из запершихся за стенами людей значительно уступали моим гномам. Так, треть гарнизона составляли простые ополченцы — недавние крестьяне, имеющие лишь стеганки и разномастное оружие плохого качества. В боевом отношении они значили чуть больше, чем ничего. Много было и пехотинцев, представляющих воинов второго ранга притом, что в моей армии таковых после обучения почти не осталось. Были среди имперцев и сильные воины — аколиты, прелаты, рыцари. Однако их имелось слишком мало, чтобы суметь организовать достойный отпор.

Как следовало из записок Мердина, такая слабость была связана с потерями, недавно полученными бароном Кальяди от своего соседа-мага. В ином случае я мог бы столкнуться с равным или даже более сильным противником и уж точно не имел возможности победить в случае штурма. В нынешних же условиях, при поддержке десятка рунных магов и духов гор, победа была бы неминуема. Впрочем, вряд ли она досталась мне без потерь. Найт был крепким орешком, скорее крепостью, нежели городом. Его стены были толстыми, сложенными из камня, окна узкими, удобными для стрелков. При необходимости их можно было проломить — однако даже духам гор на это потребовалось бы время. Лучше все было решить миром.

Посчитав так, я выстроил войско, давая возможность людям оценить подошедшие к их стенам силы, после чего выехал вперед, верхом на Барсике. В качестве сопровождения вместе со мной отправилась Кацуми, которой было поручено нести знамя. Со стороны выбор такого знаменосца мог выглядеть странно, однако кицунэ я доверял как никому другому. Ее ушкам я мог позволить услышать то, что не предназначалась прямолинейным и честным гномам. А это было очень важно при проведении переговоров.

Мы не стали приближаться на расстояние ближе полета стрелы и замерли, утвердив знамя в землю в качестве приглашения к переговорам. И этот знак был понят верно. Уже вскоре ворота города раскрылись и к нам навстречу выехало двое всадником. Первым и главным из них был крепкий воин с едва проступившей сединой в волосах. По земным меркам ему можно было дать лет пятьдесят, однако старость пока не торопилась сказываться на его теле. Он был крепок, кряжист. Легко нес на себе тяжелый доспех и что-то подсказывало, что и в воинском ремесле был искусен, опытом восполняя утраченную гибкость. Судя по переданному описанию, перед нами предстал барон Кальяди, которого сопровождал рыцарь, несший знамя в виде трех желтых тюльпанов на синем фоне.

Как и мы, люди не стали демонстрировать доверие и предпочтя говорить с расстояние в два десятка метров. С этой дистанции знаменосец прокричал сильным уверенным голосом:

— Вы находитесь на землях баронства Кальяди и благословенного Найтского епископства! Назовите себя и цель прибытия!

— Я Далин Гром, лорд Стальной горы и земель в дне пути от нее. Вместе с верными мне воинами, двигаюсь на север, дабы атаковать мага, обманом и предательством распространившего свою длань на людей, эльфов и иные разумных существ. К стенам вашего города я прибыл, дабы предложить союз против общего врага.

Не такого ответа ожидал барон, однако сориентировался он быстро, заговорив вместо знаменосца:

— Цель вашего пути мне нравится, однако я ничего не слышал о вас. До меня доходили слухи о южных землях, но в них сообщалось лишь о территории, охваченной смутой и беззаконием. Месте ложных богов и чудовищных созданий. Как случилось, что среди всех этих слухов мне не попадались сведенья о вас?

«Просто Мердин держал язык на замке» — про себя подумал я, а вслух произнес:

— Те земли действительно были такими, как вы их описываете. Однако эти трудные времена прошли. Я и мои товарищи очистили юг от населявших его тварей и образовали крепкое государство. В настоящий момент мы ищем союзников и ваша дочь, барон, подсказала мне обратиться с этим предложением к вам.

— Моя дочь?

— Леди Айлин присоединилась к моей армии и верно служила в качестве благодарности за свое спасение. А сейчас она является настоятельницей церкви в деревне Гнесин, чьи жители — мои подданные. Вы можете сами убедиться в правдивости того, что я говорю, прочитав ее письмо.

Сказав это, я вынул из-за пазухи конверт, написанный Айлин два дня назад, и передал его Кацуми. Кицунэ тронула лошадь, то же, по знаку барона, проделал рыцарь. Через несколько секунд письмо было передано от одного знаменосца к другому, а затем оказалось в руках барона Кальяди. Тот вскрывать конверт не спешил. Вначале он внимательным образом изучил надпись и сургучную печать, проверяя их на целостность, и лишь затем вскрыл послание, углубившись в чтение. Письмо было длинным и занимало несколько листов, а потому следующие минуты были проведены в молчании.

Наконец послание было прочитано, бережно сложено и убрано обратно в конверт, после чего барон осторожно тронул коня в нашу сторону. Я последовал его примеру. Вскоре разделявшее нас расстояние сократилось до нескольких шагов.

— Я благодарю Вас за известия о моей дочери, тан Далин, — проговорил барон. — Нет сомнений в том, что это письмо вышло из-под ее руки. И это сняло с моего сердца очень большой груз. Видно Владыка света смог защитить свое дитя, но я также благодарен и вам, за оказанную Айлин помощь.

— Не стоит. Леди Айлин защищала многих воинов, многократно отплатив свое спасение.

— И все же я остаюсь вам должным и не стоит спорить насчет этого, — резко, уверенно заявил барон, а спустя несколько секунд заговорил уже спокойнее, сменив тему. — Знаете, послание, что составила моя дочь, также оказалось очень неожиданным. В нем вы описаны весьма противоречиво.

— У нас с леди Айлин сложились очень непростые отношения.

— Догадываюсь почему, — улыбнувшись в поседевшие усы, заметил барон. — С другой стороны, данное послание показывает вас со всех сторон, и облик, что оно описывает, мне нравится. Я понимаю, почему вы заключили союз с викингами и не стали сразу отвоевывать деревню Гнесин. А также я ценю то, что вы позаботились о людях, проживающих на ваших землях. В письме также говориться, что в обмен на становление вашим вассалом, я могу получить помощь в возвращении отнятых у меня деревень. Это так?

— Все верно. Если вы согласитесь преклонить колено, и присоединить свои силы к моему войску, я обещаю вам победу над нашим общим врагом и возвращение всего потерянного.

— В таком случае нам осталось лишь обсудить условия присоединения и план совместной компании.

Было очень странным то, что барон столь легко согласился стать вассалом гнома, однако по результатам обсуждения его мотивы оказались предельно понятны и просты. И они оказались мало связаны со спасением Айлин. Удивительно, но главной причиной согласия на вассалитет вновь стала нехватка еды. Имперцы, засевшие в городе, лишились большинства посевных площадей и крестьян их обрабатывающих, из-за чего уже несколько дней голодали и были готовы идти даже на безнадежный бой, лишь бы получить пропитание. В этих условиях мое предложения было подобно манне небесной. Барон мгновенно ухватился за него, осознавая, что это единственный путь к спасению. И еще больше обрадовался известию, что я готов продать ему еду по умеренным ценам. В таких условиях было совсем несложно установить выгодные мне условия вассального договора. Согласно им я, как сюзерен, обещал защищать своего вассала и верующих во Владыку света и вернуть две деревни к северу от Найта, в свою очередь имперцы обязались по призыву выступить оружно туда, куда бы я указал, а также платить малую подать в размере пяти золотых с одного крестьянина.

Едва заключив соглашение и получив подвозы с провиантом, барон обратился с вопросов о планах по войне с магом. На что я спокойно ответил, мрачно усмехнувшись:

— Не беспокойтесь, барон, война уже началась.

Глава 2. Воды Сурового моря.

Холодный порывистый ветер раз за разом налетал на корабли. Трепал паруса, норовил забраться под одежду, заморозив тело. Однако гребцам была нипочем стужа. Работая в такт, они раз за разом опускали тяжелые весла, толкая драккар вперед, навстречу смутно вырисовывающемуся берегу. Хуже приходилось пассажирам. Эльфы, непривычные к такой погоде, кутались в одежду и только их предводитель оставался невозмутим, легко сохраняя равновесие на вздрагивающей палубе.