Рассветная Звезда - Григорий Сергеевич Рожков Страница 32

Закидали останки землей да пластами дерна да воткнули найденную под кучей останков ржавую саблю с надломанным лезвием, примотали десяток разноцветных обрывков ткани на эфес и получили такой простой могильный знак. Сняв каску с головы, постоял с минуту, мысленно говоря спасибо тем, кто погиб, волков они проредили, нам шанс дали, а так не стало бы нас, как пить дать не стало. Достал из кармана пистолет, зарядил в ствол один патрон и дал поминальный салют, заслужив удивлённый взгляд спутницы:

— Воинская традиция моей Родины, отдавать почести погибшим в бою салютом. 

Глава 9. Нехорошее предчувствие.

В лагерь возвращался в смешанных чувствах — погибших хоронили, но отомстили за их смерть. Странные ощущения.

Шли всё же не без отдельных казусов. Чутка заплутали, сказывалась усталость. Зато Бриде удалось подстрелить пару тетеревов, да крупных таких. В остальном без особых приключений и событий.

Близ лагеря нас встретил секрет остроухих альвов, один из которых выглядел совершенно иначе, чем его коллега в красном мундире — пред нами стоял классический матрос в брюках-клёш, голубой гюйс на шее, рабочий бушлат перехваченный на животе кожаным ремнём с подсумком для патронов, и залихватски заломленная бескозырка с золотыми буквами «AGS Mallorn». Откуда здесь мореман взялся-то? Хотя, неразбериха ведь лютая была ежели припоминать суть Изгнания, вот и прибился. Ах да, упоминали же некого коммандера, звание флотское, экипаж свой вывел, молодец. Долго держать на посту нас не стали, признали Бриду, про меня тоже слышали, пропустили.

— Держи, — ни с того ни с сего орчиха протянула мне одну из собранных ею в логове волков сумок, — держи, не смотри так. Мертвым это всё уже ни к чему. Там щиток Венца, передай отцу, и про волков расскажи. С остальным как поступать, решай сам, это твоё по праву. Adios! Увидимся завтра. — Не давая даже единого шанса ответить, собеседница рванула вправо, в сторону от фильтрационного лагеря. Вот как это понять-то?! Зачем? Почему она так? Мне теперь идти вице-фельдфебелю про гибель сына рассказывать? Ну, удружила…

— А-а-а! Была, не была… — Махнув рукой, решительным шагом направился к видневшимся впереди палаткам. Управились мы с орчихой не так что бы быстро, но время было уже где-то в районе трёх часов дня, солнце светило, сквозь кроны деревьев высвечивая редких обитателей лагеря. К казарменным землянкам шел с тяжелым сердцем, Везов пусть трижды программа, но ему прописали сына, и думаю, эмоции могут быть соответствующими. У входа меня притормозил удивлённого вида ланс-капрал-альв 15 уровня:

— Я видел вас вчера, soldier, но сейчас вам сюда нельзя.

— Товарищ ланс-капрал, могу я увидеть вице-фельдфебеля Везова? У меня важно послание для него. — На вполне уважительное обращение я готов был отвечать не меньшим.

— Сожалею, но он сейчас отдыхает. — При этом видно его размышления. «Важное послание» не шутка, тем более от только вчера прибывшего новичка коего даже в казарму запустили. — Но вижу, что это важно, сейчас я его позову. Фадерик, подмени меня. — Из-под полога землянки выскочил второй альв без звания, 11 уровня, на ходу накинув пробковый белый шлем, он молча встал по стойке «смирно» прижав винтовку к бедру даже не замечая моего присутствия.

Когда ланс-капрал ушел я вскрыл сумку в поисках горжета, инвентарём она не являлась, так что искать пришлось физически. Переплетение десятков иконок вызвало раздражение, пришлось выцеплять предмет на ощупь. А с прочей мешаниной потом разберусь. Интересно, что мне там Брида насобирала?..

— Soldat… Эм-м-м, красноармеец Иван? У вас что-то срочное раз меня разбудили? — Помятый и растрёпанный Цвейг в белой нательной рубахе и таких же брюках стоял босиком глядя на меня. Удивлённо и растерянно. Взгляд скользнул на удерживаемый в руках горжет, и глаза стали стремительно терять живой блеск. — Mein Sohn…[48] - Ему не потребовалось говорить откуда и почему у меня сей предмет. И уж тем более кому он принадлежал. Он всё прекрасно понял без слов. Передавая расцарапанную когтями вещь его сына, я всё же заговорил:

— Это было семейство Серого Волка. По следам в логове их было семь или восемь, но благодаря Венцу и его бойцам нам с Бридой осталось одолеть всего троих во главе с самим Серым Волком. Ваш сын и его товарищи отмщены. Мне очень жаль. — Больше слов я не находил. Спирта бы дать ему, и самому пригубить в память о павших. Вспомнилось еще кое-что важное. — Мы похоронили всех чьи останки нашли в логове в братской могиле. Если бы у меня была карта, я мог бы…

— Ты говоришь, Серый Волк убит? — Нотки стали и ярости прорезались в голосе солдата. — Как вы его убили?

— Сожгли. Закидали бутылками с керосином. А прежде убили его волчицу и щенка. — Почудилось, что именно слов о жестокой смерти проклятой твари жаждал услышать Везов. Иного в страшном взгляде его я не прочитал.

— Задание «Волку волчья смерть» завершено. Получено 1000 опыта. Ваши действия находят отклик в Фильтрационном лагере. Ваши действия находят сильный отклик у вице-фельдфебеля Везова.

— Выполнено секретное задание «Последний путь». Получено 500 опыта. Ваши действия находят очень серьезный отклик у вице-фельдфебеля Везова. Вас отныне воспринимают как друга. Получен предмет:

«Конспект из учебника «Разведка стрелковых подразделений»: Сбор сведений о противнике.».

— Заданий для завершения базовой части квеста «Доверие отверженных»: 2

Разговор закончился, слова излишни, остались лишь эмоции. Везов глядя на горжет ушел в казарму под сочувствующие взгляды альвов, я же отправился искать сатира и его брата, надо отдать травы. Переключение мыслей на новую работу снимет эмоциональное напряжение. Ликона не нашел, но брат его, высокий и достаточно крепко сбитый, но сейчас болезненно бледный и шатающийся нашелся у моей палатки, но шел он не ко мне, а, видимо в сторону местного санузла.

— Помочь? — Нахально окликать дело совсем неприлично, лучше обратиться с предложением помощи. Зовут его Лео Альбино, 14 уровень — удобно все же сразу видеть имя, запоминать нет нужды.

— Ах, господин Иван! — Бледный сатир обернулся и постарался улыбнуться. Выглядит изможденным, щёки впалые, глаза большие. Истощение на лицо, и на лице. — Простите, товарищ… Брат говорил. Я хотел…

— Я провожу вас, и не спорьте. — Подхватив под руку болезного, получил слабую улыбку в ответ, и нескрываемое выражение стыда — Туда? — Киваю в сторону санузла, ежели его так можно именовать. Вновь стыдливый взгляд сатира.

— Как брат и говорил, вы добры к незнакомцам.

— К товарищам по беде. — Так сложилось