Век сурка (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич Страница 45

— Что сидеть без головного убора на жаре довольно неполезно для здоровья, — ответил он.

— Мне нужно всего лишь пять минут твоего времени, — сказал я. — Если за это время я не смогу тебя убедить, ты можешь просто уйти и никогда больше меня не увидишь.

А вот это уже ложь, ну да и черт с ним.

— Ладно, — сказал он. — Вот ваши пять минут.

— Не здесь, — сказал я.

— Я так и знал, что надо будет отойти в какую-нибудь темную подворотню, — сказал он. — А что будет дальше? Вы ударите меня по голове, заберете ноут и воспользуетесь моим молодым упругим телом?

— Где ты тут видишь хоть одну темную подворотню?

— Ну, это может быть и светлая подворотня, — сказал он. — Я в ваших нездоровых предпочтениях не разбираюсь. Вы, наверное, первый маньяк, которого я вижу вот так, прямо перед собой и в реальной жизни.

— Я не маньяк.

— А вы бы сказали, если бы это было не так?

Я почувствовал, что наш разговор заходит в тупик.

— Наш разговор заходит в тупик, — сказал я. — Давай не будет никуда отходить, а просто сядем в твою машину. У тебя ведь есть машина?

Всегда была.

— То есть, вот ту фигню вы про меня знаете, а в этом не уверены? — уточнил Артур. — Какой-то вы странный КГБ.

— Я не из КГБ, — еще раз сказал я.

— Можете показать удостоверение?

— В котором написано, что я не из КГБ?

— Да хоть какое-нибудь.

— Не могу.

— Я так и знал, — торжествующе сказал он. — А кто вы такой на самом деле? Как вас зовут-то?

— Сумкин, — сказал я. — Федор Сумкин.

Он хохотнул, а потом смутился.

— Что, серьезно?

— Абсолютно.

— Ваши родители, наверное, были большие шутники.

— Они не читали, — сказал я.

— Сочувствую, — сказал он.

— Так у тебя есть машина?

— Конечно, есть, — сказал он и ткнул рукой на аккуратный синий автомобильчик, припаркованный на противоположной стороне улицы. Внешний облик машины был мне абсолютно незнаком, в отличие от значка на радиаторной решетке.

АЗЛК.

Разрушитель Миров ездит на новеньком "москвиче", почему бы и нет.

Мы сели в горячую машину, и Артур бросил сумку с ноутбуком на заднее сиденье и сразу завел двигатель, чтобы включить кондиционер.

— Что ж, — сказал он. — Вот вам ваши пять минут.

А потом салон охладится, и он уедет, а я останусь торчать на жаре.

Пофиг, пляшем.

Я достал из инвентаря Сферу Воспоминаний. Полсон так удивился, что даже очки снял.

— О, Палантир, — сказал он. — Стесняюсь спросить, а откуда вы его вытащили?

— Из пространственного кармана.

— Да, конечно, как же я сразу не сообразил, — сказал он. — Можно потрогать, или на меня оттуда сразу древнее зло выпрыгнет и как начнет душу пожирать?

— Трогай, — сказал я. — Там нет древнего зла. Только современное.

Он осторожно коснулся сферы пальцем, и его лицо еще раз выразило крайнюю степень изумления.

— Твердый и холодный.

— А ты думал, это воздушный шарик? — спросил я. — И чем я, по-твоему, его надул?

— Я мог бы предложить пару вариантов, — сказал он. — Ну ладно, я уже впечатлен. Мне нравятся фокусы, и я готов продлить наш пятиминутный сеанс еще на пять минут. Что дальше?

— Дальше возьми его в руки и загляну внутрь, — сказал я.

— Но он же непрозрачный.

— Все равно попробуй.

— Тут-то древнее зло на меня и напрыгнет?

— Нет.

— А вы бы сказали, если бы напрыгнуло?

***

Конечно, Сфера Воспоминаний не возвращает человеку всю память, но мне этого и не требовалось. Мне было бы достаточно, если бы он вспомнил главное. Да ладно, пусть даже не главное. Если бы он вспомнил хоть что-нибудь, с ним уже было бы о чем разговаривать.

Чапай как-то в самом начале наших приключений в такое посмотрел, после чего из развязного гопника превратился в гопника собранного и настороженного. Но онончательно вся память вернулась к нему лишь после того, как его убили.

В первый раз.

Полсон отвел взгляд от Сферы и протянул ее мне. Я молча убрал ее в инвентарь, давая ему время собраться с мыслями и подобрать правильные слова. Впрочем, за словами Артур в карман никогда не лез.

— Охренеть, — сказал он. — И это все правда?

— Да.

— Это все на самом деле?

— Да.

— И это все я?

— Ну, наверное, — сказал я. — Я же не знаю, что ты видел.

— Что на Земле все время случается какая-то фигня, а потом все идет совсем плохо, а потом перезагружается и все начинается по новой, — сказал он. — мы сейчас в начале такого цикла?

— Где-то около.

— И меня каждый раз убивают?

— Не каждый, — сказал я. — Но довольно часто.

— Почему?

Я пожал плечами.

— Наверное, из-за моего искрометного чувства юмора, — решил Полсон. — Я видел тебя там, в своих воспоминаниях, но всего пару раз. Мы ведь не близкие друзья, так?

— Скорее, шапочные знакомые, — сказал я. — Но сейчас сложилась такая ситуация, когда мы сможем помочь друг другу.

— И чего ты от меня хочешь, Сумкин?

— Есть люди, которые… скажем, будут рады твоей смерти, — сказал я. — И так уж получилось, что, возможно, один из них теперь также будет рад и моей смерти. Я предлагаю объединить наши усилия, выяснить правду и не дать друг другу умереть в процессе выяснения.

— А если более конкретно?

— Пока фигня не началась, это все не особенно актуально, — сказал я и вытащил из инвентаря свиток перемещения. — Но как только она начнется, за тобой, скорее всего, придут. И когда это случится, а еще лучше, сразу же после объявления о старте очередного забега, тебе нужно будет сломать печать на этом свитке, после чего откроется портал, который перенесет тебя в безопасное место. Где я тебя встречу и расскажу, что мы будем делать дальше.

— Звучит, как продолжение той же истории с темной подворотней, только гораздо более замороченно, — сказал он. — Настолько замороченно, что даже похоже на правду. А когда начнется фигня?

— Сложно сказать. Может быть, завтра, может быть, через год.

— И мне все время держать эту штуку при себе? Инвентарь-то у меня не активен. Неужели не существует никаких других способов?

— Когда тебя убили в первый раз, тебе перерезали глотку, — сказал я, показывая на себе. Говорят, что это плохая примета, но я архимаг и грандмастер и должен быть выше всех этих мелких суеверий. — Вот отсюда и вот досюда.

— Ладно, буду держать при себе, — сказал он. — А я на самом деле самый опасный человек в этих ваших мирах?

— Один из, — сказал я. — Поэтому тебя и стараются убить в первую очередь.

— Варварский какой-то метод, — вздохнул он. — Можно же для начала просто поговорить…

Я подумал, что в ходе переговоров желание его убить появится у другой стороны еще быстрее.

— И как мне теперь со всем этим жить?

— Ну, ты большой мальчик, — сказал я. — Как-нибудь разберешься.

— Ладно, — сказал он. — Значит, увидимся уже после того, как начнется фигня?

— Да, — сказал я.

— Вас подвезти куда-нибудь, Сумкин?

— Не надо, — сказал я. — Пройдусь.

— По жаре-то?

— Грандмастеру, в жилах которого течет жидкий огонь, никакая жара не страшна.

— А если вас сейчас, допустим, иголкой ткнуть?

— Не наглей, Разрушитель, — сказал я.

— Ладно, простите, — сказал он. — Просто мне надо обо всем этом подумать.

— Подумай, — сказал я, берясь за дверную ручку. — Крепко подумай.

Я вышел из машины, а он вывернул руль топнул по педали газа, и его машина рванула с места с пробуксовкой, прямо как Василий любил.

И едва синий "москвич" скрылся за поворотом, как ко мне подкатил большой страшный черный джип, плод запретной любви "хаммера", танка и африканского носорога. Сначала я подумал, что его водитель претендует на освободившееся парковочное место, но потом понял, что он туда просто не влезет.

Называлось все это удовольствие "УАЗ. Кочевник".