И пришла Игра (СИ) - Чехин Сергей Николаевич Страница 5

— Сема!

— Ладно, ладно, — он повернулся ко мне и для острастки щелкнул затвором. — Итак, рассказывай — из какой галактики прибыл?

— Пап, я не пришелец! — отозвался, морщась от прилипшего к языку кусочку сети. Хотя вкус у нее конечно — мое почтение, вся рыбкой пропитана. А таранка под потолком так и манит, чертовка…

— А кто?

— Твой сын!

— Чем докажешь?

— Меня зовут Захар Крылов, девятнадцать лет, учусь в сельхозе на механизатора. Сейчас отличник, но на первом курсе получил трояк из-за того, что ты с преподом на рыбалке подрался.

— Видишь? — мама всхлипнула и уже ринулась ко мне с распростертыми объятиями, но отец остановил ее и сам встал у порога.

— Не вижу. Я вот передачу смотрел, что пришельцы мысли читать умеют. Может, он нашего Захара просканировал и с полученными знаниями пытается втереться в доверие, чтобы шпионить и вызнавать секреты.

— В облике кота? — нахмурилась мама.

— Э-э-э…

— Захар, как тебя угораздило? Как это случилось?

— Я… играл в игру… И у меня был персонаж — кот-колдун. Я успел поиграть всего несколько минут, а потом что-то случилось, и отовсюду полезли гоблины. Я прикончил нескольких, но потом… пришлось отступать, и вот я здесь.

— Господи! — мать прижала кулаки к груди. — Говорила же — не доведут эти игрушки до добра!

— Так, секунду, — отец решил до конца отыгрывать роль злого копа. — Это из-за какой, блин, игры ты превратился в черта, а в мир полезла всякая дрянь?

Юлить и врать не имело смысла, ведь от правдивости показаний напрямую зависела жизнь. Вот и сказал как есть, без всякой задней мысли в надежде, что родители поверят и хотя бы перестанут тыкать дулом в нос.

— Кажется, из-за «Алиоры».

— Погоди, — папа нахмурился еще сильнее, отчего косматые брови столкнулись на переносице, как две грозовые тучи. — Той самой, что в новостях передавали? С этой, как ее, погружаемой капсулой?

— Да.

— И там где час игры десять штук стоил? Ах ты мелкий засранец!

— Пап, я их сам заработал!

Но меня никто не слышал — отец распутывал сетчатый клубок с таким остервенением, словно намеревался вытрясти из меня всю душу.

— Заработал он… — от усердия родич запыхался и покраснел, а я всерьез забеспокоился за его сердце. За свое, впрочем, тоже. — Матери куртка нужна. Мне — сапоги. Крышу в доме надо к осени подлатать. А он десять штук на сраную игру спустил? Убью!

— Сема!

Мама бросилась на выручку и потянула клубок в другую сторону, из-за чего тот с оглушительным треском порвался, а я вывалился наружу, как орех из скорлупы. И, поджав хвост, попытался вскарабкаться на ту самую крышу, но сорвался и забился в угол между стеной и забором.

— Еще и штукатурку ободрал, бестолочь!

Может, в самом деле прикинуться пришельцем и свалить подобру-поздорову, пока отец не подобрал ружье?

— Семен! — мама привела мужа в чувство живительной затрещиной и гневно крикнула в глаза. — У нас сын чем-то заразился, а ты о сапогах и куртках думаешь?! Живо заводи машину — в поликлинику поедем.

— Тогда уж к ветеринару, — хмыкнул отец.

— Да ничем я не заразился! — попытался в последний раз воззвать к гласу разума. — А переродился! Но не в ином мире, а в своем, только в чужом теле!

— Все, он бредит, — мать села рядом и коснулась ладонью лба. — И жар начался.

— У кошек, вроде, температура всегда высокая… И ты бы не трогала его, а то мало ли что… Еще сама чего подцепишь.

— Заводи машину!

— Елки-палки… Переодеться хоть дай — в люди ж едем.

Они ушли в дом, а я остался сидеть на перевернутом ведре, вздыхать и угрюмо таращиться в никуда. Так бы новости посмотрел, узнал, как дела у друзей, но смартфон — единственный на всю семью — теперь хрен знает где. Но обострившийся слух улавливал достаточно звуков, чтобы понять — ничего хорошего не происходит. Вдали одна за другой ревели сирены: пожарные, «скорые», полиция, доносились испуганные крики и стрельба. Я бы назвал это репетицией той жести, что творилась в столице, и оставался лишь один вопрос — где остановится орда завоевателей и остановится ли вообще? Или спустя пару дней одно из щупалец дотянется и до Ореховки, погубив всех, кто мне дорог?

И от одной этой мысли пальцы сжались в кулаки, зубы скрипнули, а перед глазами заплясали гневные огоньки.

Получен эффект: «Ярость благородная»

Скорость восполнения маны: +10 %

Не знаю, я ли все это начал, не знаю, кто это закончит, но точно в одном уверен на все сто: я не сбегу, не испугаюсь и не оставлю близких на растерзание тварям. Пусть я нуб первого уровня, но я — герой, мастер по борьбе с порождениями зловещей Цеметры. Весь лор «Алиоры» построен на том, что игроки — не рядовые жители, а призванные чемпионы, вольные выбирать, каким богам служить. А с моим бонусом к опыту прокачаюсь очень быстро, и когда орда покажется на горизонте, встречу так, что на всю недолгую жизнь запомнят!

— Мы готовы.

Мама оделась в свое «парадное» платье, в котором щеголяла вот уже который год, а отец — в «горку» с двумя патронташами крест-накрест на груди. Заведя мотор и открыв створки ворот, протянул жене ключи.

— Ты поведешь. А ты садись рядом. И без глупостей, а то вмиг уши отстрелю.

— Семен!

— Подозрительный он какой-то. Помни — я за тобой слежу.

Старенькая «Нива» цвета баклажан пыхтя и тарахтя выкатила на улицу. Папа запер ворота и сел сзади, уложив «сайгу» на колени таким образом, чтобы одинаково быстро нацелиться и на дверцу, и на спинку моего кресла. Машина неспешно покатила по улице, и поначалу поселок ничем не отличался от любого другого субботнего дня, только людей навстречу совсем не попадалось — ни бабушек на лавочках, ни детворы на велосипедах, ни молодежных компашек.

Но чем ближе подъезжали к центру (а вся жизнь в поселках сосредоточенна именно там), тем неспокойней становилось вокруг. Отчаянно лаяли и рвались с цепей собаки, все чаще слышались вопли и вскрики, а на шоссе ревели моторы, точно люди в панике уезжали прочь. А вскоре закричала и мама, дав по тормозам так, что я едва не поцеловал бардачок.

Из ближайшего двора, проломив хлипкие доски, выбежала толстенная свинья, а на загривке как наездник родео восседал гоблин и колошматил хрюшку дубинкой по рылу. Следом поспевала парочка уродцев с копьями, явно намереваясь отведать свежего мяска. Отец уже высунулся из окна с ружьем, но кавалькада скрылась из виду за считанные мгновения.

— Господи, — мать перекрестилась. — Да что это за ужас такой?

— Едь давай, — родич полностью опустил стекло и высунул «сайгу» как из амбразуры.

Дальше «веселье» только начиналось. Шайки гоблинов шатались по огородам и пожирали капусту, разоряли курятники, обрывали яблони и сливы, били окна камнями и творили прочие бесчинства, наслаждаясь полной безнаказанностью. В нашем районе доживали свой век старики и старухи, и мало кто мог дать налетчикам достойный отпор. На глаза попалась лишь одна бабулька, пытавшаяся отогнать граблями троицу ублюдков. Ее спасало лишь то, что мобы не могли залезть в довольно высокое и узкое окно, но и защитница никак не могла попасть по юрким чудищам. Скоро сил бы не осталось, и храбрую старушку ждала бы жуткая участь, но отец тоже заметил ее и велел остановиться, после чего вышел и быстрым шагом направился к избушке. Когда же я лишь коснулся ручки, обернулся и показал кулак — мол, сиди на месте.

— Но пап! — все-таки вылез и снял с плеча посох — у того, как и ружья, имелся ремешок для ношения за спиной. — Это я должен с ними драться!

— Во-первых, не папкай, пока не разобрались, что ты такое. Во-вторых, это я решаю, кому с кем драться. А в-третьих — бабусь! А ну-ка пригнись!

Дважды просить не пришлось. Как только седая голова в платочке скрылась за стеной, отец вскинул оружие и расстрелял гадов на месте, не пожалев половины рожка. Затем закинул дымящийся ствол на плечо, поправил камуфляжную кепку и удовлетворенно крякнул: