Туннель в небе - Антон Дмитриевич Емельянов Страница 56

– И все равно, ты обманул меня, – ящерица нахмурилась.

– Ты сама обманула себя, – я не стал ее жалеть. – Сама сформировала ожидания от моего рассказа, сама в них поверила. Но даже так, если ты отпустишь эмоции, то поймешь, что узнала немало.

Уж очень резкой мне показалась реакции Зашам на мои слова, и я постарался разбередить ее обиду еще сильнее. Мне нужно было проверить, что именно из сказанного мной она посчитала чушью. По крайней мере, я именно так оценил ее реакцию. Поделиться своим секретом, а в ответ услышать то, что, ты точно знаешь, не является правдой. Обида – вот что почудилось мне в окружающих Зашам потоках стихии.

– Что ты несешь! – ящерица все-таки не выдержала. Да, обида – это сильнейший раздражитель. – Как форма истинных стихий может быть чужой? Как она может быть порождением извне, если именно она является основой нашего мира? Если она точно была у учителя Хашама? Вот факт, с которым невозможно поспорить!

– Что ж, – я задумался вслух. Можно было и про себя, но ящерица была ценным собеседником, который мог меня поправить, и было бы глупо это игнорировать. Плюс она мне помогла, и я на самом деле хотел бы поделиться с ней правильными выводами о ее предке. Или о чем-то еще, что было бы ей полезно и интересно. – Значит, мой источник ошибся. Сила истинных стихий активно проявила себя в эпоху Хашама, но не чтобы разрушить мир, а чтобы спасти.

– Это возможно, – ящерица мгновенно успокоилась. Противовес обиде – это уважение, и сейчас я оказал его и ей самой, и ее силе. Заодно досталось и Хашаму, вот только насчет того, достоин ли он этого, я еще не уверен.

– Остается вопрос, – я решил высказать все. – Кому помогал твой предок по силе Жизни. Истинным стихиям или чужаку? И учитывая, что уже в следующую эпоху делали во имя созданных им башен великих стихий, я, скажу честно, склоняюсь ко второму.

На этот раз Зашам не стала ругаться или обижаться. Она молчала, а окружившие ее щупальца истинной Жизни стали тяжелыми и неприятными. Словно воздух вокруг нас наполнился горечью и нотками пока непонятной опасности.

Глава 21. Звери

– Я не знаю, – сказала Зашам, хотя я и не ждал от нее ответа. – Я спрашивала, но моя стихия молчит. Она защищает меня, помогает стать собой, но и все.

– Возможно, тебе снова нужно найти свою пару, чтобы усилить проявление стихии, – я задумался о том, что светлая Зашам еще должна быть в моем лагере. Пять минут, и я снова сюда ее приведу.

– Это не так работает, пара не усиливает. Пара – это просто ключ. Один – случайность, не повод что-то возрождать. Но пара – это уже закономерность, и тогда Грань и истинные стихии пробуждаются, – немного запутанно ответила ящерица, но я все понял.

Истинные стихии и Грань действительно были инструментом восстановления утерянных знаний. А вот то, что я видел в исполнении Охотника, когда он разделялся и становился сильнее – это было следствием одной конкретной силы, Крови. Стихии, которая должна была быть ключом к ритуалу возрождения, но в итоге пошла своим путем. Что характерно… Тоже ведь поиск свободы, о котором все так любят говорить. Но к чему он на этот раз привел? Ни к чему хорошему.

– Что будешь делать дальше? – если недавно мне было, по большому счету, плевать на темную ящерицу, она оставалась просто творением Грани и ничем больше, то сейчас все изменилось. Я признал ее разум, я признал ее свободу воли, и она стала игроком, а не пешкой.

– Мне нужно еще какое-то время, чтобы понять мою стихию, – Зашам не стала делать секрета из своих планов. И понятно почему. – Если ты не против, я хотела бы и дальше оставаться рядом с твоей башней. Это место пока важно для меня, чтобы я могла оставаться собой. Но уже скоро…

– Оставайся, – я не стал давать ящерице возможность вслух проговорить свою слабость. Никто такого не любит, и зачем мне тогда возможный союзник, который будет из-за подобной мелочи испытывать ко мне неприязнь?

И вот в очередной раз, давая или не давая что-то сказать, я занимался тем, что формировал отношение к себе на уровне инстинктов и ощущений.

Ящерица кивнула, снова призывая щупальца и погружаясь в мягкое лоно своей истинной Жизни. И теперь пришла моя очередь отвечать на собственный же вопрос. Что делать дальше? Бежать защищать лагерь? Благодаря вмешательству Карика, который, судя по тому, как он повязал стражников своей холодной Жизнью и теперь точно застрял там на какое-то время, это пока не срочно. Важно, но не срочно. Искать Атона или тех, кто перешел на его сторону? Тоже нет. Во-первых, бесполезно – у меня не так много ниточек к бывшему демиургу, во-вторых, потеря времени – зачем, если, когда он появится, Карик и так меня предупредит, и в-третьих – глупо. Ради чего мне искать этой схватки?

Задал сам себе эти вопросы, и сразу все стало понятно. Как бы ни важны были планы других, сначала мне нужно разобраться в себе. В своей истинной стихии, которая с учетом откровений Зашам могла показать себя совсем с другой стороны. А потом… Если я сделал ставку на Охотника, дав ему вернуться в лагерь Атона, можно будет прогуляться к его бывшим, а возможно и нынешним слугам. Посмотрим, что известно о прежнем хозяине клану Гончих, и кому они планируют отдать свою верность – ему или Королям Шести.

Я кивнул сам себе, а потом сосредоточился на деле.

Изнанка Света

Как недавно Зашам ушла в свой мир, так же я сейчас прорезал дорогу и перешагнул в измерение Света. Пока эта стихия, несмотря на то что она работала без алтарей, и я называл ее истинной, показывала себя очень обыденно. Если сравнить холодную Жизнь Карика и теплую Жизнь Зашам, то мой Свет пока был все еще холодным. Но ведь я еще не сделал все, что можно.

– Значит, говоришь, надо просто добавить крови…

Я призвал косу, воткнул ее в землю лезвием вверх, а потом прижал к нему правую руку. Порез шириной во всю ладонь мгновенно наполнился кровью, а потом она потекла сначала по стали, затем по дереву и, наконец, начала впитываться в землю у моих ног… Прошла минута, мелькнула