Каменный плен - Кирилл Клерис Страница 6

— Конечно, разбирайте ещё по одному, — разрешил я ребятам, протягивая открытую коробку в их сторону, — Только чур не больше. На завтра тоже нужно оставить.

— Спасибо, Вить, — довольно пробормотала Настя, уже вовсю разворачивая полученное лакомство, после чего откусила кусочек и даже прикрыла глаза от удовольствия, — Как же это вкусно! Я вот когда вырасту, стану кондитером! Буду делать такие шоколадки и сразу их есть!

Дружный смех разнёсся над полем.

— … Врагом народа! Меня! Родная мать! — отец вел машину нервно и мама периодически вздрагивала, когда он излишне сильно дергал рулевое колесо, заставляя автомобиль вильнуть. Я сидел на заднем сидении и пытался сложить в голове картину произошедшего.

В отличии от моего дружеского общения с ребятами, где все остались довольны, разговор родителей с бабушкой, дедом и соседями прошёл куда тяжелее. Особенно скрывать источник своего нынешнего финансового положения, мои родители не пожелали, так что прямо рассказали о выгодном предложении о работе, интересных перспективах и бесхозном научном архиве, оставшемся от канувшего в небытие советского КБ. Реакция у собеседников была разная. Кто-то заинтересовался перспективами переехать вслед за земляками в благополучную европейскую страну. Кто-то наотрез отказался, сославшись на то, что сами построят свою страну, не хуже чем у соседей с запада. Кто-то безразлично пожал плечами налегая на привезённую гостями снедь и водочку. Но больше всего отца расстроила реакция его родителей. Бабушка прямо заявила, что считает его предателем идеалов социализма и родины. И добавила, что в её время за такое расстреливали. После чего встала и ушла на кухню. Дед же, покачал головой и просто пожелал нам успеха на чужбине. Так что с утра, едва рассвело, отец загрузил едва распакованные вещи обратно и мы отправились в город. Стоит заметить, что больше я деда с бабкой больше никогда не видел.

Словно пытаясь получить одобрение своему решению податься за рубеж, отец несколько раз устраивал у нас сборы бывших коллег, агитируя их тоже отправиться на заработки за границу. Кое-кто из них даже задумался о предложении. Мать в такие вечера уходила на кухню и в разговорах не участвовала. Она так и не смогла смириться с необходимостью отъезда с родины и разрывом с родными и близкими и использовала любую возможность чтобы оттянуть это событие.

Я эти сборы не любил. Гости всегда располагались у нас в гостиной и сесть за компьютер у меня не было никакой возможности. Так что приходилось уйти в свою комнату и читать книжку или зубрить английские слова и команды. На время пока не было доступа к моему объекту вожделения, я пробовал программировать простейшие примеры, вычитанные в купленной для меня брошюре, прямо в тетрадке, записывая команды и строки с кодом. И уже после переносил написанное в компьютер, проверяя свой результат. Так прошло ещё несколько месяцев и наступила середина осени. Точку в оттягивании нашего отъезда поставило случавшееся в ноябре событие. Однажды, ходивший на вечернюю прогулку отец, вернулся домой с окровавленной головой, без дорогой импортной куртки и с решимостью в глазах.

— Лёня, что произошло? — в ужасе застыла в коридоре, встречавшая отца мать.

— То что и должно было, Лена! — в голосе отца лязгнул металл, когда он зачем то выделил мамино имя, — На меня напали бандиты. Они точно знали кто им нужен, где я буду и что у меня есть чем поживиться!

Отец не снимая ботинок прошел в ванную и стал шипя от боли, смывать с головы кровь. Мать наконец очнулась и забегала по дому в поисках аптечки. Затем они обрабатывали на кухне ранки на отцовских руках и лице, а я стоял и слушал их разговор. Меня совсем не напугала кровь — случалось уже получать царапины и даже крупное рассечение во дворе, зашивать которое пришлось ехать в травмпункт в центре города. Куда сильнее меня неприятно удивило то, что отца могут избить и ограбить на моей родной и знакомой улице.

— Их было трое. Они ждали меня возле арки на Макаренко — ты же знаешь, я там всегда иду, когда возвращаюсь из сквера, — отец потрогал руками заклеенную пластырем ранку на лбу и скривившись продолжил, — Сидели в машине Лада десятой модели, новенькой и блестящей. Увидели меня и вышли тут же. Один обошел сзади, двое других спереди. Говорить не стали, сразу принялись бить.

Мать поставила перед отцом чашку с чаем и продолжила суетиться на кухне, пытаясь хоть чем-то занять руки и унять свою тревогу.

— Били правда не слишком сильно, в юности случалось драться и куда болезненнее, — отец приосанился, но тут же ойкнул и скривившись набок, схватился за рёбра, — В общем повалили на землю и попинав ногами, спросили почему им за крышу не заношу. Когда я сказал что не понимаю о чём речь, тогда уже по голове пару раз саданули. А затем подняли с земли и сказали, что раз я такой непонятливый, то они ставят меня на счётчик.

Папа отхлебнул из чашки парящий напиток и сделал пару глотков.

— Сперва вывернули карманы куртки и трико. Нашли там бумажник и забрали его себе. Так же забрали ключи от машины. Сказали что «Тачку» забирают за тупость. Весело посмеялись, вероятно шутка показалась им весёлой, — отец ещё раз отхлебнул чаю и надкусил пряник, после чего с сомнением пошатал пальцем один из зубов и покачал головой, — В общем дали мне срок до пятницы, чтобы притащил им сто тысяч рублей, на первое время. Потом нужно будет столько-же отдавать каждый месяц.

— Но за что? — удивлённо вскинулась мать.

— Лена, я не знаю. После этого, двое сразу пошли в машину, а третий подумав содрал с меня куртку и похлопав по плечу, весело скалясь, двинул за ними. Я так думаю, они решили, что я из этих, новомодных коммерсантов или челночников. Вот и потребовали себе десятину, или как там у них, у бандитов это называется.

— Нужно срочно идти в милицию! Ты запомнил как они выглядели? — мама прижала к груди полотенце, которым до этого